Пришельцы ниоткуда - Франсис Карсак

Громада «Ульны» покоилась на поверхности озера. На берегу натянули огромный тент – госпиталь, где, не делая различий, оказывали помощь раненным бриннам, васкам или берандийцам. В палатке поменьше собрался Совет.

Со времени неожиданного прибытия звездолета прошло десять дней. Хассилу, один за другим отправлявшему отчаянные призывы о помощи с помощью самодельного коммуникатора, все же удалось поймать нужную частоту, и Элькхан, командир корабля, направив «Ульну» на предельной скорости к Нерату, успел прибыть вовремя.

Сидя за столом, Акки изучал рапорты. Сразу после высадки специалисты принялись за работу под руководством Хассила, который после нескольких часов, проведенных в биорегенераторе, полностью обрел бодрость и здоровье.

Дверь открылась, и вошел хисс.

– Ну что? – спросил Акки.

– То, что я и думал. Из всех запутанных ситуаций, которые нам приходилось решать, эта – худшая!

Акки с задумчивым видом почесал подбородок:

– Ты прав. Принять решение будет нелегко.

– Берандийцы должны уйти!

– Я знаю. Не думай, что на меня может повлиять моя любовь к Анне. Но из оставшихся… Твой доклад уже готов?

– Вот он. А это доклад Бринтенсиеорепана, хр’бенского космического антрополога.

– Когда мы примем решение?

– Почему бы не завтра? Чего тянуть? Все уже ясно. Кроме того пункта, о котором ты знаешь.

– И что ты об этом думаешь?

– Позволим сначала высказаться защитникам. Кто они?

– Техель – от бриннов, Отсо – от васков, Анна – от берандийцев.

– Бедный Акки. Закон глуп. Нужно было посылать координаторов, максимально отличающихся от тех народов, которых им предстоит рассудить…

– Нет, Хассил, закон мудр. Иначе решения были бы чудовищны из-за своей холодной рассудительности. И во имя справедливости свершилась бы высшая несправедливость!

– Согласен. Оставляю тебе доклады. У меня тут есть еще кое-какие дела. Не хотелось бы возвращаться на Эллу, не узнав побольше об этих древних бриннах.

Оставшись один, Акки погрузился в чтение докладной записки Хассила. Легкий шорох заставил его приподнять голову.

– Здравствуйте, Анна. Давненько я вас не видел. Вы меня избегаете?

Она грустно улыбнулась:

– Нет, но не хочу, чтобы говорили, будто я пытаюсь оказать на вас влияние. Когда будет принято решение?

– Завтра. К несчастью, я не могу вас обнадежить. Появился новый непредвиденный фактор, о котором я вам ничего не могу сказать, но ваш народ в целом был слишком злобным. О! Я знаю, это не только его вина. Однако на земле, только что опустошенной войной, которую начали берандийцы, и с учетом того, что мы нашли в деревне в устье Элора…

– Это дело рук спецкоманды Неталя, Акки, вы прекрасно знаете! Полагаю, завтра мне нет смысла выступать с защитной речью?

– Да нет, почему же!.. От нее может зависеть будущее вашего народа.

– Вы наизусть знаете мои аргументы. И я думала, что решение зависит только от вас и Хассила… Я надеялась, что оно не окажется слишком уж неблагоприятным для нас.

– В том, что касается этой планеты, именно таким оно и будет. Но затем с берандийцами может случиться много чего разного, и тут скажет свое слово генштаб «Ульны», состоящий из специалистов. Вас могут несколько веков продержать в карантине, или же, наоборот, вам могут помочь. Выбор планеты…

– Выбор нашего депортационного лагеря!

– Я понимаю вашу горечь, Анна. Несмотря на воинственные мечты вашей юности, сами вы ни в чем не виноваты и ни за что не несете ответственности. Но кроме вашего крестного, Бушрана и еще нескольких человек… Кстати, как себя чувствуют тот и другой?

– Хьюго почти здоров. Крестный проводит все дни в компании ваших астрономов и уже дважды успел побывать на Лооне. Вы не возьмете его с собой? Он делал все возможное, чтобы предотвратить войну.

– Если он сам того пожелает, конечно же, возьмем. Но, вероятно, он предпочтет остаться с вами, по крайней мере вначале. Мы могли бы помочь ему смонтировать обсерваторию!

– Он будет вам признателен! Что ж, до свидания. Увидимся завтра, на судебном заседании.

– Анна, мне так много нужно вам сказать…

– Нет. Так будет лучше. До завтра!

Координатор долго еще сидел в задумчивости, не читая лежавшего перед ним доклада. Снаружи уже опускались сумерки. Воздух дрожал от шума инструментов, сооружавших амфитеатр суда астронавтов. Пожав плечами, Акки вновь принялся за чтение.

В соответствии с ритуалом, экипаж «Ульны», в черной форме, с оружием в руках, нес караул у здания суда. На скамьях амфитеатра, как требовал обычай, расположились девяносто свидетелей, по тридцать от каждого народа. Элькхан, председатель, сидел на возвышении. Ниже находились эксперты, далее, немного в стороне, – трое защитников. Справа и слева от Элькхана разместились координаторы.

Элькхан поднялся на ноги:

– Согласно закону Союза человеческих миров, нам предстоит рассмотреть случай планеты Нерат, на которой мы сейчас находимся. Эта планета заселена тремя различными «человеческими» группами, из которых две, хоть они и были до сих пор врагами, являются потомками землян, уроженцев планеты-матери. Сейчас будет зачитан доклад координаторов, направленных сюда для урегулирования обстановки.

На Элькхане был мощный шлем-усилитель мыслей, и его выступление поняли все, даже несмотря на то, что оно было произнесено на его родном языке.

Доклад с безукоризненной объективностью рассказывал о ситуации, которую координаторы обнаружили по прибытии: рабство, войны, расовая ненависть. Затем следовало краткое и точное изложение событий и, наконец, заключение: для вмешательства Союза действительно имелась причина.

Снова заговорил Элькхан:

– Кто-нибудь из защитников не согласен с изложенными фактами?

Поднялась Анна:

– Я подтверждаю представленные факты, но не отдаленные причины, и по всей справедливости…

– К этому мы еще вернемся, – прервал ее Элькхан. – Итак, вы согласны с тем, что представленные факты верны?

– Да, согласна.

– Стало быть, закон в данном случае применим. Теперь вам предоставляется слово для защиты своего народа.

Анна, тоже со шлемом-усилителем на голове, перешла к своей защитной речи. Она рассказала об одиссее затерявшихся звездолетов, которые искали другую планету, девственную и свободную, о несчастном случае, который забросил их на Нерат и оставил лишившиеся всего экипажи на враждебной земле.

– А она действительно была враждебной, эта земля! Наши предки боролись с хищниками, стихийными бедствий, болезнями и с ними! – Она показала пальцем на бриннов. – О! Я не хочу сказать, что мы не сделали ни одной ошибки! Но сколько наших пало от стрел, обрабатывая свои поля, чтобы выжить! Можно ли сказать сегодня, кто ответственен за первое убийство? Можно ли сказать, кто первым поднял руку на другого, берандиец или бринн? Как бы то ни было, мы устроились в Берандии и сделали из этой безжалостной страны, покрытой лесами и болотами, «человеческую» страну, так как вам, похоже, нравится это слово, страну, где хорошо жить, и медленно, по мере возможности, вновь начали двигаться к истинной цивилизации. Вы ведь изучили наши архивы вместе с Роаном, вы, Акки Клер! И можете сказать, есть ли разница между изголодавшимися волками, какими были наши предки, и той Берандией, которую вы знаете! Нас обвиняют в том, что мы обратили бриннов в рабов? Это верно! Но могли ли мы поступить по-другому вначале, когда нас было так мало и столько предстояло сделать? В чем нас упрекают? В том, что мы выжили? Так начинались все земные цивилизации, и, если верить тому, что мне однажды рассказал Акки Клер, похоже, так было на всех планетах. Вероятно, вы на основе собственного горького опыта знаете, сколько времени нужно для ликвидации рабства даже в том случае, если экономика на подъеме. В графстве Роан рабовладения больше нет. И если бы мне, ради спокойствия на наших границах, удалось раз и навсегда победить бриннов и их союзников-васков, я бы отменила рабство на всей территории Берандии. Акки Клер может подтвердить, что, поставленная перед лицом обстоятельств, я отказалась от всех завоевательных планов, когда моего отца убили, что вся эта земля была залита кровью из-за тщеславия одного человека: такие имеются, я уверена, на любой из ваших планет, во всяком случае на той стадии развития, на которой находились мы. Вы можете лишить нас нашего мира – мира, который мы сделали нашим, по крайней мере частично, своим трудом, своими слезами, своей кровью и который несет на себе, Техель-Ио-Эхан, следы наших костей, даже если они лежат не так глубоко, как ваши! Вы владеете им, будучи более сильными. Вы владеете им от имени закона, который является чуждым для нас, – закона Союза, о котором мы не могли знать и к которому нас даже не пригласили присоединиться, сочтя дикарями! Почему вы не явились раньше, когда, брошенные на враждебную землю, наши предки были еще цивилизованными, как те, кто остался на Земле и позднее присоединился к вашему Союзу, почему вы не пришли до того, как страх, голод, страдания и безнадежность обратили нас в диких животных – животных, которые убивают, чтобы не быть убитыми! Но не боитесь ли вы, что, изгоняя нас, вырывая с корнем целый народ, отнимая у него все, что является основой его традиций, – его землю, его страну, его родину, – тоже совершаете преступление? Разве мы не можем остаться на этой планете, которая является нашей, я повторяю, нашей, ибо с тех пор, как наши глаза увидели свет, мы не знаем другой? С вашей помощью мы быстро преодолели бы тот рубеж, который отделяет нашу дикость от вашей цивилизации. Что же, вы собираетесь наказать детей за ошибки их отцов?