Вивиана. Наперекор судьбе - Элайн Нексли

Весь остаток ночи девушка не спала. Поджав под себя ноги, она раскачивалась из стороны в сторону, перебирая в голове прошедшие события. Кем был тот загадочный незнакомец? Молодая женщина внезапно почувствовала, как сердце быстро забилось. Он казался девушке таким экзотичным, особенным, чужим, но на самом деле это был обыкновенный человек с сердцем и душой. Вивиана вспомнила, как он, ворвавшись в комнату, разбудил ее, потом несколько секунд просто смотрел… Его глаза, такие необычные, мягкие, но в то же время затуманенные неясной болью… Молодая женщина резко прогнала от себя эти недостойные мысли. Тот араб, как и все остальные, варвар, живший по нечеловеческим законам, унижавший женщин.

Утром Узма дала Вивиане новое платье, которое, как она объяснила, обязана носить любая женщина этого дома. Таким нарядом являлась длинная, немного мешковатая джалабия.[54]Девушка с улыбкой провела рукой по мягкому, светло-голубому шелку, восторгаясь причудливыми узорами на груди и рукавах.

Служанка что-то с удовлетворением произнесла, захлопав в ладоши, когда молодая женщина облачилась в восточный наряд. И вправду, неяркий цвет ткани, милые узоры, приятный покров лишь подчеркивали яркую, страстную красоту англичанки. Полы свободно сходились к ногам, материя облегала бедра и не скрывала высокой, полной груди.

– Ты прекрасна, тетя! – к девушке радостно подбежала недавно проснувшаяся малышка. Посадив девочку на колени, леди Бломфилд строго, но с улыбкой, произнесла:

– Зови меня просто Вивианой. Мы ведь подруги, не так ли? – от невинного смеха Кендис содрогнулись хмурые стены комнаты. Проведя рукой по выгоревшей ткани, Вивиана укоризненно произнесла: – Ах, малышка, нужно и тебе что-то новенькое подыскать. Хватит ходить в обносках.

– А мы останемся в этом доме навсегда? – девушка грустно улыбнулась. Она знала, что это, увы, не возможно. О спокойной, мирной жизни пока можно было лишь мечтать. Порой англичанка корила себя за бесстрашный характер и отважное сердце. Девицы ее возраста тихо служили королеве, выходили замуж, вели умиротворенный ритм жизни. Но Вивиана была далеко не такой. Мысль, что ей будет кто-то управлять, неприятно колола сердце.

– Тебе здесь понравилось? – Кендис кивнула, с наслаждением посмотрев на мягкую, огромную кровать с белоснежными простынями:

– Я еще никогда не спала так сладко и не ела такой вкусной еды. Это было последний раз в Англии, когда папа еще жил с нами. Потом он отправился на Небеса, – в уголках глаз девочки блеснули слезы, а по щекам потекли несколько холодных струек.

– Кендис, мы не можем остаться здесь навсегда. Добрые люди приютили нас, мы обязаны их отблагодарить.

Глаза ребенка трущоб загорелись радостным блеском: – Я могу чем-то помочь? Я хорошо срезаю кусты, поливаю цветы. Мне очень нравиться благоухающие сады. В Англии мы с мамой проводили в нем долгие, прекрасные часы. Меня обучал лучший садовод города. Теперь я знаю все виды растений.

– Это очень хорошо, малышка, но тебе нужно учиться. Дети в твоем возрасте умеют читать, писать, знают латынь. Пока я буду зарабатывать деньги, ты станешь усердно заниматься. Я попрошу господина Имадуддин, чтобы нанял тебе хорошего, англоязычного учителя. А потом мы отправимся в путешествие, поедим в самую глубь пустыни, туда, где стоят нерушимые пирамиды. В Англию ты должна вернуться образованной, маленькой леди. Ты перестанешь носить мальчишескую одежду, лазить по деревьям, станешь умной и спокойной. Договорились?

– А мама станет прежней? – этот невинный, ангельский вопрос застал Вивиану врасплох. Она не хотела врать девочке, ибо отлично понимала: Мутиа – развратница, воровка, и, возможно, даже убийца. Рано или поздно погрязшие в крови трущобы прекратят свое существование, и тогда каждый их житель горько заплатит за свои преступления. Молодая женщина уже собиралась ответить, но внезапно вздрогнула от настойчивого стука в дверь. Тихо попросив Кендис скрыться за портьерами, девушка проговорила:

– Да, заходите! – на пороге появился поникший, расстроенный Имадуддин. Поклонившись, араб сделал несколько неуверенных шагов навстречу вставшей молодой женщине:

– Доброе утро, миледи.

– И вам доброе утро, господин. Что-то случилось?

Тонковатые губы мусульманина растянулись в длинной, приветливой улыбке: – В этом наряде вы просто обворожительны. Настоящая восточная красавица, – взгляд молодого человека заскользил по хрупкой фигуре девушки, скрытой под шелковой тканью: – Я еще никогда не встречал в своей жизни такой красивой женщины. Вивиана, вы просто пленили меня, забрали сердце в свой прекрасный плен.

Невинно улыбнувшись, леди Бломфилд отошла от Имадуддина на несколько шагов. Она знала, к чему потом приводят эти комплименты.

Желая перевести разговор в приятное русло, дочь графа спросила: – Я прошу прощение за инцидент, случившийся ночью. Мне было неведомо, кто тот человек. Поймите, мужчина ворвался в мою комнату…, – увидев бесцветное выражение на лице араба, англичанка замолчала, а продолжила лишь тогда, когда мусульманин поднял на нее глаза: – Вы хотели о чем-то поговорить со мной?

Неловко опустившись на стул, господин ибн Лутфулла поежился под пристальным взглядом Вивианы: – Тот господин – очень богат, я не его раб, просто друг. Так получилось, что занятый делами, Джамиль перестал заботиться об этом доме и временно подарил его мне. Он мог приезжать, жить несколько дней, потом вновь уезжал. За год этот особняк превратился в мое пристанище. Но вчера случилась страшная беда. У господина при родах скончалась жена, забрав с собой и новорожденного сына. Желая скрыться от суматохи дворца, Джамиль приехал сюда, а когда застал вас… Понимаете, мой друг раздавлен ужасным горем, я боюсь, что у него просто не хватит сил вытерпеть эту боль. Он пожелал увидеть вас, поговорить. Но прошу, любую колкость не принимайте близко к сердцу, – дочь графа собралась отказать во встречи, но внезапно осеклась. Девушка отлично знала, что чувствует человек, потерявший семью. Сама она в раннем возрасте лишилась матери, отца даже не знала, и на всем жизненном пути терпела лишения и боль, но выстояла, и выстоит дальше.

– Хорошо, я поговорю с господином, – Вивиана направилась к двери, но Имадуддин неловко остановил ее:

– Послушайте, мой друг – правоверный мусульманин, для него обычаи превыше всего. Ваши волосы… Ради Аллаха, скройте голову под покрывалом, как и годится благородной девице, – господин ибн Лутфулла, порывшись в старом, запыленном сундуке, протянул молодой женщине тонкую, шелковую накидку. Завязав ее на восточный манер, Вивиана посмотрела в зеркало. Безусловно, этот арабский наряд леди Бломфилд очень шел. Чувствовалась уверенность, роскошь и молодость: – Идемте, я провожу вас, – скрипнула дверь, и Вивиана оказалась в красивом, нежно-белом коридоре. Ночью девушка не смогла рассмотреть всей этой роскоши, и теперь восхищалась мастерски нарисованными узорами, покрывающими стены, насыщенными цветами в высоких, хрустальных вазах, подсвечниками в форме разных экзотических животных. Дверь в сад заменяла белоснежная портьера, за которой громоздился огромный бассейн, окруженный цветами. На верхние этажи вела мраморная лестница с перилами, обвитыми розами. Дом поражал своими размерами. Вивиана не смогла запомнить всю череду коридоров, по которым ее вел Имадуддин. Внезапно впереди показался холл. Он отличался не только узким, маленьким размером, но и траурной обстановкой. Ни цветов, ни светильников, лишь пустые стены, завешанные черной тканью. В центре находилась большая дверь из красного дерева, по бокам – две маленькие. Постучав, господин ибн Лутфулла услышал приглушенный, сдавленный ответ: