Семя Ветра - Александр Зорич

Варанцы готовили к бою оружие, вынесенное Шетом и Ганфалой из Молочной Котловины. Они собирали выгруженные с кораблей метательные машины. Чинили и наращивали осадные лестницы. Чистили оружие.

Последнее сражение произойдет завтра утром. Сражение неминуемо, как и само утро.

С другого края – противоположного тому, на котором топтался Герфегест – можно было видеть, что защитники тоже не теряют даром времени.

Лорчи в отличие от Гамелинов не были поклонниками градостроительства. Их поселения, как правило, обносились лишь символическими стенами от зверей и нечистых – у Лорчей не было в обычае отсиживаться в крепостях.

«Если война дошла до твоих стен, значит, это проигранная война», – говорили Лорчи, презревая шипованные решетки, двойные предмостные укрепления, контр-подкопные рвы, ямы-ловушки и прочие хитрости, до которых так охочи были творцы трактатов по фортификации. Как будут вести себя эти воины в несвойственной для них роли – в роли защитников крепости? Для Лорча ведь быть защитником – все равно что быть побежденным.

Озабоченный этими мыслями, Герфегест присел рядом с Харманой и положил руку на ее плечо. Кожа Харманы была холодна и суха. Ее взгляд был усталым и грустным. Последний раз столь обессиленной Герфегест видел ее в тот день, когда она усмиряла Дюжину Сильнейших в Нефритовой Гостиной.

О чем думала Хармана? О Лорчах? О Торвенте, который словно бы под землю провалился с самого утра? О судьбах Дома Гамелинов?

Герфегест не стал доискиваться до правды. Он лишь поцеловал ее руку – на ней горел алмаз перстня Конгетларов, горел как напоминание о том, что не все, нет, не все еще потеряно!

И вдруг снизу, с той стороны, где Лорчи готовились к бою, послышалась песня. Триста луженых мужских глоток затянули ее, и она, такая неказистая, понеслась над погруженным в ночь островом, словно пыльный, жесткий ветер пустыни Легередан.

Сам-один я город победил!

Сам-один я город загубил!

Йоги-йоу! Йоги-йоу!

Сам-один всех девок полонил!

Сам-один добычу разделил!

Йоги-йоу! Йоги-йоу!

Герфегест и Хармана переглянулись.

– Странные слова, моя госпожа, не правда ли?

Тягучий напев Лорчей становился все слышнее. Все новые воины присоединялись к своим, умножая единение голосов. Теперь Герфегест уже не сомневался в том, что пение Лорчей отлично слышно и в лагере Шета окс Лагина.

– Не страннее всего остального, – с некоторым запозданием ответила Хармана.

2

Рядом с ними бесшумно, словно бы материализовавшись из морского бриза, возникла фигура престолонаследника Торвента.

– Приветствую Гамелинов, – в своей обычной манере, нараспев, сказал он.

– Как труса праздновали, Ваше Величество? – беззлобно поинтересовался Герфегест.

– Я сохранял свою шкуру в подземельях Священного Острова, – спокойно ответил престолонаследник, кланяясь Хармане. – Для грядущих славных деяний, сами понимаете…

– А знаете ли вы, Ваше Величество, что произошло за то время, пока вы, пестуя свое любопытство, осматривали закуты Хуммерова логова? – не переставал язвить Герфегест, чья сдержанность была без остатка истрачена в сражении.

– Во-первых, знаю, Хозяин Гамелинов, – пропуская все нападки Герфегеста мимо ушей, отвечал Торвент. – Я знал это еще до того, как ты обнажил свой меч и сошел на плато. Во-вторых, я просил тебя забыть о вежливом жеманстве еще на корабле Пелнов и ты дал мне слово. То самое слово, которое сейчас нарушил. А в-третьих, я не зря провел там время. Мой меч, быть может, и отправил бы души десятка-другого варанцев в Проклятую Землю Грем, но это бы все равно не решило исхода сражения, которое было заведомо проигранным.

Почувствовав неловкость, Герфегест замолчал. Что-то от Зикры Конгетлара проступило в лице престолонаследника. Никогда не знаешь, как себя вести с та-лан отражениями. В особенности с та-лан отражением своего учителя!

На помощь Герфегесту пришла Хармана, чей хрустальный голос сразу же рассеял напряжение этой тревожной ночи.

– Что же интересного ты обнаружил в подземельях, Торвент? – спросила она и на ее губах засияла бесконечно усталая улыбка любознательной девочки, чья любознательность пресыщена сверх всякой меры.

3

– Всяк может видеть – Дагаат походит на монолитную скалу, местами присыпанную песком, – начал Торвент. – Но это лишь видимость. Внутри он изъеден древними строителями, словно кусок старого сыра прожорливыми червями. Несметное множество комнат, подземных ходов, капищ, тайных лазов, зловещих залов, переходов, тупиков, ложных коридоров. Вот что такое Дагаат на самом деле.

Герфегест и Хармана утвердительно закивали. Дескать, верим на слово. Кое-что видели и сами. Перебивать Торвента у них не было желания.

– Весь сегодняшний день я истратил на то, чтобы изучить это пугающее разнообразие. За свое любопытство я дважды едва не поплатился жизнью. В первый раз в безобидной с виду комнате потолку вздумалось упасть, и я едва избег печальной участи, которую уготовил мне древний архитектор. Во второй раз я по неосторожности задел конский волос, протянутый поперек неосвещенного коридора. Волос был связан с механизмом, приводящим в действие гигантский нож. Он упал с потолка прямо на меня, и всей моей ловкости едва хватило на то, чтобы отдать ему крыло своего плаща, отвоевав себе все остальное. К счастью, я остался жив.

– Мы заметили, Торвент, – мрачно сказал Герфегест. – Но к счастью ли это – не знаю. По крайней мере проживешь до завтра.

Торвент и Хармана невольно хохотнули. Давно замечено – накануне боя особенно хочется смеяться. Торвент продолжил:

– Но мне не стоило бы утомлять вас рассказами об этом, если бы не одна интересная находка…

– Неужто мешок с золотом? – скептически поинтересовался Герфегест.

– Отнюдь. Кое-что получше. Я обнаружил подземный ход, ведущий из крепости вниз. Я прошел по нему от начала и до конца. Когда-то он, возможно, выводил на поверхность в районе гавани. Сейчас он обрывается там, где заканчивается каменное основание крепости. Его выход завален песком. И все-таки кое-кто мог бы пройти по нему и вылезти в самом сердце лагеря Шета окс Лагина. Вон там!

Торвент указал туда, где рвалось к небесам неистовое пламя костра, потворствовавшее магическому деланию. Кто там сейчас – Шет, Ганфала, Горхла?

– Неужели ты всерьез предлагаешь нам пробраться по нему, вылезти там, в лагере врагов, снова ввязаться в неравную схватку?.. Такие штуки, как известно, хорошо кончаются только в древних-предревних хрониках. Да еще в пьяных бреднях наемников твоего императорского величества, – без всякого оживления отозвался Герфегест.

Герфегест был реалистом. После сегодняшнего сражения он стал еще и пессимистом. Он прекрасно знал, чем оборачиваются пресловутые военные хитрости, старательно воспеваемые во всех трактатах по стратегии и тактике, которые только существуют по обе стороны Хелтанских гор. Все эти подземные ходы, из которых выныривает вдруг целое войско. Выныривает, чтобы нанести сокрушительнейшее поражение…