Семя Ветра - Александр Зорич

Сиятельный князь любит парадоксы. Он говорит загадочные ве-щи – вот о чем думал слуга в тот момент, когда Шет окс Лагин разворачивал ветхий свиток, заваливаясь на ложе. Ужинать он не будет. Это ясно. Он будет наслаждаться поэзией.

Но читать Шету окс Лагину так же не хотелось, как и трапезничать. Все-таки накануне решительной битвы не до стихов, решил он, усмехнувшись, представив себе кислую мину Ганфалы в тот момент, когда слуга сообщил ему, что «Сиятельный князь занят неотложнейшими делами и не может принять его».

Шет окс Лагин был известен своей вежливостью. Но разве, милостивые гиазиры, он поступил невежливо? Князь мог бы просто послать Ганфалу подальше, без всяких там расшаркиваний. Сказать ему «пшел!», словно конюху или, к примеру, матросу. И никто не возразил бы!

Ганфала сделал свое дело. Он сослужил свою службу. Он надоел ему своими патетическими всхлипываниями.

Рыбий Пастырь зануда. Он дурак. Он мелочен, словно торговец поддельными любовными снадобьями.

Он искусный маг. Ну и что? Этот искусный маг растратил всю свою силу на пустяки. На Стагевда, на Герфегеста, на Густую Воду. Он больше не представляет собой человека, способного тягаться со Звезднорожденными.

Вот только Семя Ветра. Шет окс Лагин отбросил свиток и встал. Он подошел к зеркалу. В такие минуты, когда он делал что-то уж очень стремительно, его жена, покойница-жена, говорила ему, что он похож на неупокоенный призрак.

Глупая шутка. Глупая жена. Шет окс Лагин убрал волосы с плеч и собрал их в «конский хвост». Для призрака он как-то очень уж хорош собой… Шет окс Лагин улыбнулся и вышел из палатки. Не по нужде, нет. Прогуляться.

Шет быстро достиг окраины лагеря. То ли ночной воздух был этому причиной, то ли что-то иное, но на душе у него было тревожно.

Его нечеловеческий слух улавливал какой-то странный шорох, как будто под землей копошится огромный червяк. Червяк? Если и червяк, то мертвый.

О происхождении шороха Шет пока толком не мог сказать ничего – кроме того, что этот шорох производит существо, которое не живет. Скальные громады Дагаата возвышались перед ним. Башни, бастионы, бойницы. Пока недосягаемые. Ничего, он погуляет по ним завтра.

7

Шет бродил долго – он осмотрел все, что хотел. Укрепления Дагаата. Войска, метательные машины, корабли. Звездное небо. Полумесяц. Еще один полумесяц – на шатре Ганфалы. Что-то там в этом шатре, Хуммер его раздери?

Шет подошел ближе. Трое растерзанных варанцев лежали у входа. Над ними стоял сильный запах крови и едва заметный – гортело. Шет бросил быстрый взгляд на их раны. Не стрелы, не меч, не дротик. Что-то совсем другое.

Шет не стал тратить драгоценные мгновения. Он бросился к шатру и откинул полог.

Слепец был спокоен и умиротворен. Он сидел на ложе Ганфалы, его жвалы были сомкнуты на груди бездыханного тела. Они были сомкнуты на медальоне. Можно было бы назвать его счастливым, если бы Слепцу было дано знать разницу между счастьем и несчастьем. Можно было, впрочем, сказать, что он счастлив по-своему.

Когда в шатер вошел Шет, Слепец не обратил на него никакого внимания. Слепец, слившись с Семенем Ветра, попросту проигнорировал Сиятельного князя. Что ему до этикета!

Шет окс Лагин сразу догадался, что произошло. Так вот он каков, тот хваленый урод, которым Ганфала испытывал на прочность Герфегеста Конгетлара! Вышло так, что Слепец испытал на прочность Ганфалу. Надзирающий над Равновесием оказался подделкой.

Шет улыбнулся. Явленная ему ирония судьбы никогда не оставляла его безучастным. И этому уроду тоже нужно Семя Ветра!

Шет подошел ближе. Слуховые бугры Слепца встревоженно вздрогнули. Человек был слишком близко. Угрожающе близко. Слепец выпустил медальон с Семенем Ветра. Сейчас он снова сольется с ним, но сначала убьет человека. Еще одного человека.

Шет бросил взгляд на искалеченного Слепцом Ганфалу.

Его язык, отвратительно вываленный наружу, противоестественно посинел, в глазах застыл ужас. Грудь была разворочена, кишки бесстыдно вылезли на меховое покрывало. Похоже, Ганфала слишком крепко спал под своим теплым одеялом, когда этот замечательный, невесть откуда взявшийся слепой паук зашел к нему в гости. Вот о чем подумал Сиятельный князь.

Ложноязык Слепца метнулся в сторону Шета – и тотчас был отсечен Когтем Хуммера, в мгновение ока покинувшим ножны.

Слепец неохотно поднялся – но Шет не дал ему покинуть ложе. Сиятельный князь отрубил ему две передние ноги – они упали на ковер, застилающий пол шатра, и зазвенели, обратившись двумя голубыми ледышками. Шет удовлетворенно хмыкнул. Коготь Хуммера способен и не на такое.

Теперь Слепец понял, если, конечно, был способен понимать, что имеет дело с человеком не совсем обычным. Но раньше, чем он успел сделать что-нибудь – прыгнуть, прижаться к полу, отступить, – Шет окс Лагин отрубил ему голову. А вторым взвешенным и точным ударом рассек туловище неживущего напополам.

Серьга в ухе Сиятельного князя вспыхнула маленьким изумрудным солнцем. Шет был доволен.

– Надзирающий над Равновесием не смог справиться с такой простой и наивной нежитью, – буркнул Шет, пошевелив носком сапога ледяные останки Слепца. Они уже никогда не соберутся вместе. А зачем?

Затем он подошел к ложу, залитому кровью и нечистотами. Шет прикоснулся к медальону, который по-прежнему висел на шее у Ганфалы. Странно, но Слепец не смог сорвать его. «Небось Ганфала недели две от сторонних посягательств заговаривал», – вздохнул Шет и одним неуловимым движением разорвал цепь.

Шет открыл медальон, стоя на пороге шатра. Семя Ветра. Удивительно, что семь лет назад Спящий не наставил его… Впрочем, тот вариант, с Белой Чашей и Воинством Хуммера, и впрямь был куда проще. Если бы только он, Урайн, ныне Единый в Двух Душах, и впрямь хотел одного только пробуждения Спящего и только его…

Или тогда хотел? Что-то с памятью… Будь проклято это тело! Собственное прошлое он временами видел не вполне отчетливо, словно со стороны. Это вторгшаяся память Шета нет-нет да и подбрасывала ему воспоминания из другой коробочки с вензелями варанского рода Лагинов.

Шет-Урайн насильственно разорвал вервие своих мыслей. Не исключено, что после сегодняшней свалки на плато Поющих Песков и временной утери серьги эта веревочка может вытянуть из тьмы личность и волю Шета окс Лагина. А вот это было бы настолько некстати, милостивые гиазиры…

Князь обернулся. В темноте шатра можно было различить тело Ганфалы, от которого исходило трепетное голубое сияние. Все-таки маг.

На полу покоились останки совершенно мертвого, конечно, возвращенного инобытию Слепца. Даже заемная жизнь не может длиться вечно.

– Что здесь происходит? – спросил встревоженный Горхла, выныривая из темноты.

– Слепой паук убил твоего хозяина, – лениво бросил Шет, надевая медальон с Семенем Ветра себе на шею.