Семя Ветра - Александр Зорич

У Киммерин не было стали. «Крылатые ножи» закончились, меч рассыпался в прах при встрече с Когтем Хуммера.

Как вдруг в ухе Сиятельного князя вспыхнула изумрудная звезда. Это подсказало Киммерин выход.

Впитав в себя, как ей казалось, всю Ярость Вод Алустрала, Киммерин вскочила на ноги и, обратившись быстрой стрелой из плоти и крови, устремилась к изумрудной звезде, выбросив вперед руки.

Ее крепкие пальцы сомкнулись на колдовском серебре Шета. Плоть Киммерин в одно мгновение вспыхнула внутренним холодным пламенем от кончиков ногтей до пят. Киммерин была мертва, но силы судорожно сведенных пальцев и тяжести ее бездыханного тела хватило, чтобы разодрать ухо Шета и вырвать из него серьгу Хуммера.

Киммерин упала и Шет окс Лагин упал вместе с ней.

Шурша и поскрипывая, разрушалась песчаная змея, сковывавшая доселе члены Хозяев Гамелинов…

19

Гаасса окс Тамай, самый младший и низкородный в Совете Шести, всегда мечтал выслужиться перед Сиятельным князем.

С утра до ночи Гаасса штудировал «Ре-тарские войны» Хаулатона, «Отчет кормчего» и «Наставления флотоводцу». В скоротечной войне со смегами он умело водил вверенные ему шестнадцать галер и не потерял ни одной из них. Увы, почести и награды достались другим, а Гаасса окс Тамай мог лишь утешиться упованиями на будущее.

И эти упования оправдались. Сегодня наступил его день.

Когда рухнула Стена Стагевда и галеры Маты окс Гадасты втянулись в гавань Дагаата, чтобы спустя полчаса обратиться огромными кострами, Гаасса окс Тамай приготовился к решительным действиям.

Он ожидал, что Сиятельный князь прикажет его галерам немедленно растащить хотя бы несколько горящих кораблей, чтобы направить в образовавшуюся брешь подкрепления попавшему в беду Мате окс Гадасте. Вместо этого Сиятельный князь изволил покинуть «Молот Хуммера» на восьмивесельной лодке и направился к пылающим кораблям.

Князь исчез в огне. Само собой получилось, что Гаасса окс Тамай отныне – старший в варанском флоте. Под его началом разом оказались восемьдесят галер!

«Плох тот, кто уповает на разумение старших начальников, не заботясь о своем волеизъявлении в битве ли, в походе ли», – поучали «Наставления флотоводцу».

Впрочем, и без всяких наставлений Гаасса понимал, что нет никакого смысла держать целых восемьдесят галер без дела. На любой «всякий случай» достанет и шестидесяти.

Гаасса во главе двадцати кораблей вошел в гавань и направился к юго-западной оконечности пылающей дуги.

Вскоре «кошки» на длинных цепях впились в горящие галеры. Гребцы на варанских кораблях дали задний ход.

Это было непросто. Прогоревшие борта плохо держали «кошки», проламываясь и препятствуя буксировке. Снопы искр летели прямо в лицо варанским воинам, грозя поджечь легкие галеры. Вслед за внешним рядом, из которого удалось вытащить лишь четыре галеры, открылись догорающие посудины Лорчей. Это значило, что им предстоит еще немало потрудиться.

Варанские воины на берегу падали один за другим. Даже появление Сиятельного князя, чья изумрудная серьга поблескивала где-то на линии соприкосновения с Лорчами, едва ли могло спасти воинов Маты окс Гадасты. Приметного золотого обруча последнего, кстати, нигде не было видно.

Медлить было нельзя и Гаасса принял решение.

Три его головные галеры вошли в открывшийся проход и ткнулись носами в дымящиеся корабли Лорчей. Остальные получили приказ забыть обо всех предосторожностях и пристать колонной по три за головными галерами.

Решение Гаассы означало гибель еще двадцати кораблей варанского флота.

Огонь с горящих неподалеку галер, растаскивать которые не было времени, неминуемо должен был наброситься на новую просмоленную пищу. Но зато тысяча двести свежих варанских бойцов теперь могли обрушиться на правый фланг неприятелей!

На каждой варанской галере были припасены по две сорокалоктевые лестницы, предназначенные для штурма дагаатской цитадели. Гаасса приказал швырнуть их на прогоревшие палубы кораблей Лорчей. Только при помощи этих импровизированных перекидных мостиков воины могли надеяться преодолеть их – обугленные, зияющие темными провалами, дымящиеся.

Гаасса окс Тамай первым обнажил меч и ступил на покачнувшуюся под его весом лестницу. Лестницу, которая теперь стала мостом между его серым прошлым и блистательным будущим, в котором Гаасса окс Тамай не сомневался.

20

Лорчи с трудом сдерживали натиск варанцев. Рядом с Герфегестом воткнулся в песок обломок чьей-то секиры. На правом фланге разрастался варанский боевой клич. В Герфегесте шевельнулось легкое недоумение. Чему это они так радуются? Смерти своего сучьего Шета?

Колдовская змея, свитая из песка заклинаниями Шета, оставила на плечах Хозяев Гамелинов глубокие кровавые борозды. Их руки, ноги, шеи и даже губы были скованы страшной тяжестью. Герфегест с огромным трудом шевельнул языком и выдавил:

– Шет, кажется…

– Нет, – еле слышно ответила Хармана.

Шет окс Лагин лежал, придавленный к земле тяжестью бездыханного тела Киммерин. Из раны на месте отсеченного указательного пальца медленно вытекала кровь. Обычная красная кровь.

Оба клинка Стагевда, оброненные своими новыми хозяевами, лежали рядом с ними. Достаточно было их поднять и вонзить в грудь неподвижного князя, чтобы положить конец всему. Всему, что было связано с Шетом и Октангом Урайном.

Герфегест подался вперед и встал на четвереньки. В голове перекатился свинцовый шар боли. Герфегест протянул руку и взялся за рукоять своего меча. Свел деревянные пальцы. Каждому суставу пришлось приказывать в отдельности. Какие все-таки чудовища, эти Звезднорожденные!

Герфегест занес меч и ударил. Рука совершенно отказывалась слушаться его. Вместо того чтобы распороть пах Сиятельного князя, меч лишь слегка чиркнул по внутренней поверхности его бедра.

Хармане было еще труднее. Она только сейчас завладела своим мечом. Ее бессмысленный взгляд блуждал по его потускневшей от крови поверхности. Словно бы Хармана не могла взять в толк, зачем в ее ладони очутилась эта тяжелая и холодная вещь.

В этот момент двое ближайших к ним Лорчей почти одновременно пали замертво, открывая дорогу варанским секирам. Шум, приближающийся к ним с правого фланга, стал нестерпимо громким. Опасность дышала в лицо и дыхание ее было смрадным.

Хармана вскрикнула. Герфегест услышал ее и ему вдруг стало совершенно безразлично все, кроме собственной жизни. Если его убьют – некому будет защитить ее. И плевать на судьбы мира!

Удар прорвавшегося внутрь круга варанца грозил раскроить ему череп. Герфегесту пришлось подставить под неприятельский клинок назначенный для Шета клинок. Кисть Хозяина Гамелинов была все еще недостаточно крепка и его собственный меч обратился против него. Из левого плеча брызнула кровь.