Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства - Сергей Кусков
Шрифт:
Интервал:
— Это не наша церковь, — всё же смягчил я. — И я рад, что мы не додумались до таких зверств. Но там всё это было, только хуже. Я просто не всё рассказываю. А рассказать могу не всё, что читал. А читал не всё, что было, а только что записали, а записали явно не всё.
Её снова передёрнуло от ужаса и отвращения.
Далее я рассказал про Безье, глупую случайную сдачу города. Про Каркассон, ещё более глупую сдачу этой твердыни, описав предварительно двойной обвод стен, что там невъебацца какие должны быть при штурме потери, что такие крепости в принципе не берутся. Про Тулузу и её несколько осад, и про множество других моментов Альбигойских войн, которые не выветрились из памяти.
— Но почему так? — в ужасе держалась она за голову. Я лишь грустно усмехнулся.
— Повышенная самооценка. Переоценили себя любимых. Деньги есть — значит найдут силы и войско, значит незачем напрягаться и налаживать отношения. И это не просто так — они ведь до этого были опорой римского падре в других крестовых походах, против арабов. А теперь падре их самих…. — Я показал скручивание головы. — Того. Не думали, что зависть соседей так велика, что они пойдут на тотальную ненавистническую войну на истребление. В общем, недооценили ребятки соседей, недооценили человеческую алчность и зависть, но переоценили себя и свои силы. За что и поплатились.
Я замолчал.
— Но это ведь не конец? — поняла по моему молчанию она. — Галадриэль описала какие-то ужасы, а тут… Неудачная глупая война, но ничего запредельного.
— Конечно, — кивнул я. — Всё только начиналось. Понимаешь, у каждого рыцаря есть свой… Срок мобилизации. — Слово «карантен» тут не знают, это франкское слово. — И когда срок крестоносцев вышел, им стало нужно было платить. А платить всегда нечем, в принципе. И рыцари стали расходиться.
Катрин поняла, что случилось дальше (феодальный опыт) и засмеялась, и смеялась искренне и долго. Улыбнулся и я.
— Поняла! Рыцари ушли, и тех, кто остался, кто что-то захватил… Местные попросили на выход. Да? Методом отрезания головы или протыкания тела острым железным предметом. Я права?
— Угу. — Я кивнул. — Заметь, крестоносцы захватили только часть опорных пунктов, и в основном на равнинах. Оставалось множество замков в горах, которые сложно просто так захватить. Остались местные, верные прежним владетелям, увидевшие, как пришлые льют их кровь. С каким остервенением это делают. И оставшихся крестоносцев стали выгонять и резать. А те где бежали, а где заперлись в цитаделях. Пока падре не объявил новый поход, и не пришли новые крестоносцы.
— Поняла. — Катрин облегчённо вздохнула. — Бесконечная война. Знакомо, я много раз читала про подобные.
— Читала, да, — скривил я губы в покровительственной усмешке. — Но это была ДРУГАЯ вечная война. Да, крестоносцы приходили, захватывали, побеждали, но потом снова уходили и их опрокидывали. Местные уходили в леса и горы, избегая боя, рвали снабжение и коммуникации, изматывали врага, заставляя его уходить не солоно, но потом вновь прятались по норам, пережидая сроки мобилизации. В отместку пришлые их не просто грабили, а разоряли, топили в крови, вырезая городами и деревнями. Местные в ответ вырезали гарнизоны подчистую, когда могли. И так бы могло происходить до бесконечности, если бы не одно «но». Проблему нужно было решать. В неё было слишком много вложено. Иначе рухнет престиж тех, кто этот поход начал.
— Падре Рима?
— Падре, — кивнул я. — А ещё король франков с севера, он круто подписался на эту войну, он страстно хотел те богатые земли. И другие соседи, что ввязались и не могли найти повода выпутаться. Если они отступят…
— Их задавят недруги с других сторон, — понимающе закивала Катюша. — Так всегда бывает, если про тебя подумают, что ты слабый.
— А потому проблему решали, год за годом, волна за волной. От неё не отступались. И Окситанию таки задавили. Экономически.
Она нахмурила глазки, ожидая, что раскрою суть этого незнакомого понятия. Тут так воевать не было принято, война при феодализме это маленький гоп-стоп, захват, а не тотальное разорение и истребление. Даже степняки не уводят всех, чтобы вернуться через время за новыми рабами и мясом.
— Захватчики вырезали целые селения, — пояснил я. — Эти места надолго пустели. Виноградники вырубались. Поля сжигались. Торговля хирела, даже транзитная — купцы искали другие пути. Города хирели и беднели. И у местных в один момент просто не стало средств, на которые они могли снаряжать воинов.
Да, Катюш, это один из немногих примеров, когда завоеватель реально захватил завоёванную территорию, — тяжело, но облегчённо выдохнул я. — katkom прошлись, сровняв с землёй её экономику. Местные были бы рады partizanit', ну, воевать в тылу на коммуникациях, но со временем завоеватели просто напросто уничтожили экономическую базу этих решительных герильяс. Их задушили, раздавили, выжгли. И пусть поводом к этой войне стали еретики, настоящая её причина — зависть и жадность. И беспечность тех, кто там жил, купаясь в богатстве. Война шла двадцать лет и окончилась капитуляцией Юга, Окситания вошла в королевство франков, и стала исправно платить все налоги и подати королю и падре. Еретиков пережгли на кострах. Долго ещё дожигали, около столетия. И последняя песня эльфийки — про последнюю крепость местных. Это горная твердыня, которую почти невозможно взять. Последние местные воители сидели в осаде год, но в итоге ослабли от недоедания и пали. Их всех кого казнили, а кого сожгли, а потому многие перед сдачей просто бросились на меч.
Безысходность, Катюш. Им никто не поможет. Им не на кого опереться за этими стенами. Не осталось тех, кто их просто накормит, не говоря об одежде и броне — всех сочувствующих вырезали захватчики. Не помогут молитвы, не поможет меч, но главное, историю пишут победители, и в веках об их подвиге не останется памяти. Они понимали это, но дрались с мужеством обречённых. И ЭТО спела мне твоя Галадриэль.
— Она не моя. Она своя собственная, — ошарашено ответила Катюша.
Затем мы молчали, думая каждый о своём. Наконец, я подвёл итог:
— Я не знаю, что она хотела сказать. От чего-то предостеречь? От чего? Иди сюда, я тебя согрею.
Я её обнял, запустив руки под плащ. Разогрел их, отдавая ей тепло, а то, несмотря на безветрие, сеньорита принцесса продрогла. Река же, сырость.
— Ричи… Ты такой… Сильный одарённый! — улыбнулась она, закрыв тему с пророчествами.
— Я плачу за это свою цену, — грустно усмехнулся я. — Знаешь, я, пожалуй, тебя никому не отдам. Так и передай Карлосу — если захочет отдать тебя другому — не досчитается этого «другого» физически. Или я стану твоим мужем, или никто.
— Опасные слова, — расплылась эта чёрная кошка в улыбке, кладя голову мне на плечо. — Но мне они нравятся…
Вздох.
— Рома, ты говоришь очень страшные слова. И рассказываешь просто жуткие вещи. Так… Нельзя. Вот просто нельзя так, так не бывает!
— …Но я почему-то верю тебе. Верю, что это было… Где-то. Откуда мы родом. Но ты так и не ответил, откуда ты всё это знаешь? Это связано с твоей болезнью, о которой меня предупредили?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!