Рябиновый мед. Августина - Алина Знаменская

Вот только гитару она давно не брала в руки, и та висела на стене в качестве украшения, напоминая об уплывшей в дальние дали юности.

Едва успели сжиться с новостью об исчезновении Арсланбека, Бухару взволновала другая весть: в долине за городом русские устроили раскопки. Предположения строили разные. Одни говорили, что иноверцы ищут золото, спрятанное еще воинами Тамерлана, другие утверждали, что пришельцы хотят откопать священные письмена, где сокрыта тайна бессмертия. Так или иначе, новость не могла обрадовать жителей Бухары — русские вновь вторгались, нарушали покой предков.

Все эти новости Ася узнавала от соседки, но они мало волновали ее. Она, как грецкий орех, была закрыта в скорлупу своего горя. Вознесенский, глядя на жену, сокрушался — ну как достать ее из этой скорлупы? Ничто не могло пробиться, всколыхнуть в ней хоть какие-то эмоции.

Однажды вечером Алексей вернулся со службы расстроенным. Он молчал, курил, а затем позвал Асю гулять. Она собралась, и они отправились бродить. Они полюбили бродить за городом, в долине. Сейчас там буйствовали тюльпаны.

Они дошли до края долины, дальше открывалось песчаное поле с установленными по краю палатками. Вдалеке копошились люди, на веревке сушилось белье. Женщина в котелке варила похлебку.

— Вот и археологи. Подойдем?

Подошли, поздоровались. Вознесенский представился, разговорились. Оказалось — раскопки дали положительный результат. Уже кое-что удалось найти. А ведь стране нужна любая помощь. Кто-то воюет, а кто-то раскапывает клады.

Пожилой мужчина в светлой шляпе принес плоский ящик с экспонатами.

— Вот, украшение древней женщины. А это посуда. Монеты.

Вознесенский с интересом рассматривал. Ася смотрела вдаль, где по краю поля, соревнуясь с ветром, летел всадник. Это был русский всадник, но не из военных. Рубаха цвета здешнего песка пузырилась за спиной.

— Ваш товарищ? — поинтересовался комиссар у археолога, проследив взгляд жены.

— Наш. Это у него вечерняя разминка.

— Вы поосторожней со скачками. Места здесь неспокойные.

— А ваш командир нам красноармейцев для охраны выделил, — похвалился археолог.

— Знаете, как говорят — на Бога надейся, а сам не плошай. Ну, здравия желаю.

* * *

Вознесенские вернулись домой.

— У меня для тебя новость, — улыбнулся Алексей, наблюдая, как Ася механически расправляет постель. Поправила подушки, отогнула уголок одеяла. Все как всегда, но это не та Ася. Ее наполовину нет.

— Еще одна новость?

— Помнишь, я говорил тебе, что послал запрос командованию Артема о его переводе к нам?

— Ну.

— Так вот, пришел положительный ответ. Будем ждать гостей. Наконец-то познакомимся с его женой, все же тебе не так скучно будет.

Он с улыбкой ждал ее реакции. Он получил ответ еще утром, но берег свою новость на вечер.

Ася посмотрела на него и попыталась улыбнуться — знала, что он ждет от нее радости.

— Это здорово. Нет, в самом деле, я рада. Нужно будет приготовить для гостей Марусину комнату.

И они принялись обсуждать, что нужно сделать, что купить на базаре и что приготовить.

И последующие дни Ася занялась приготовлениями, хотя было неизвестно точно, когда именно ждать. Она отправилась на базар, чтобы пополнить запасы риса и специй для плова. Ася уже не опасалась ходить по городу одна. Вместе с потерей сына были потеряны и все ее страхи. Она шла по базару в своем обычном платье и соломенной шляпке среди скопища смуглых мужчин в тюбетейках и полосатых халатах — смотрела, пробовала, торговалась. Ее корзинка почти наполнилась, когда над самой головой раздалось:

— Августина!

Она не успела повернуться и взглянуть на говорившего, а голос уже узнала. Из ее рук взяли полную корзинку. Она повернулась — все тот же янтарный взгляд, только темные волосы слегка тронула седина.

— Вы?

— Августина… Я сначала не поверил глазам. Я узнал вас сразу, тогда вы приходили в лагерь с каким-то военным. Это невероятно! Здесь, на краю земли… Если бы вы знали, Августина, как я рад!

Она повернулась и пошла прочь из рядов. Лев шел за ней. Она прислушивалась к себе. Внутри что-то вздрогнуло, вздохнуло…

«Вот как… А у меня, оказывается, еще есть сердце. Но все ведь умерло, все давно умерло. Зачем ты так колотишься? Все прошло. Тише, тише…»

Она вышла на открытую площадку, отошла в тень высокой раскидистой алычи.

— Вот уж не ожидала, — сказала она ровно, внешне спокойно, глядя прямо ему в глаза. — Вы — здесь! Каким ветром?

— Я-то ясно, каким ветром, — работаю в экспедиции, добываю старинные ценности для молодой Страны Советов.

— Но ведь вы — архитектор.

— Да. Но к сожалению, теперь ничего не строят, — улыбнулся он.

Ася видела, что улыбка дается с трудом, что Лев взволнован, что он нервничает.

«А я спокойна! — похвалила она себя. — И мне все равно». Она удивлялась своему самообладанию.

— Знакомый археолог предложил участие в экспедиции, я согласился. Но вы-то? Вы как мираж в пустыне… Вначале я не поверил глазам. Думал — ошибся.

— Я здесь с мужем. Он военный.

— Ах вот как… Это вы с ним приходили в лагерь…

— А это вы скакали на лошади? Вы не меняете своих привычек.

— Привычек? Ну что вы, Августина! Разве возможно сохранить свои привычки в этом круговороте. Жизнь перевернулась с ног на голову. Но вы… вы такая…

— Мне пора идти, — сухо оборвала Ася.

— Я провожу! Не лишайте меня вашего общества, Августина, я прошу вас.

Он смотрел на нее умоляюще, без тени усмешки.

— Ну что ж, пойдемте.

Они шли неторопливо по узким улочкам Бухары и говорили.

Вернее, говорил Лев. Вероятно, он относился к той породе мужчин, которым годы только лишь оттачивают основные черты внешности, добавляя в облик некий шик. Даже утраты и пережитые трудности ложатся на их лица этаким налетом благородной красоты.

Его не портили ни простота выцветшей на солнце рубахи, ни льняные широкие штаны, ни старая шляпа. Разве что в глазах его, насмешливо-умных, появилась тревожная нервность.

— А здесь забавно, не находите? — говорил он. — После серого голодного Петербурга Бухара кажется раем.

На эти слова Ася лишь усмехнулась краешком губ.

— Боюсь, Средняя Азия не открыла вам пока еще своего лица.

— Да, я догадываюсь. И все же — я встретил вас. Я думал о вас, знаете…

— Я давно уже не та, Лев. И не нуждаюсь в сказках. Мы пришли. Всего доброго.