Аламут - Владимир Бартол

к чему-то прислушивается. Он вздрогнул, заметив вошедших.

"Еще не спишь?" спросил Сулейман.

"То же, что и вы двое".

Опоздавшие разделись и легли в свои кровати. В комнате было душно и жарко, и им ужасно хотелось пить.

"Проклятое колдовство, - пробормотал Сулейман и со вздохом перевернулся на другой бок.

"Слишком много воспоминаний, чтобы спать?" - спросил ибн Тахир.

"Я бы сейчас не отказался от вина".

"Вы двое не планируете спать сегодня вообще?"

Голос Юсуфа звучал хрипловато.

"Может, ты так думаешь?"

Сулейман злобно дразнил его. Он почувствовал, что готов выпрыгнуть из кожи.

На следующее утро все они чувствовали себя так, словно у них на руках и ногах свинцовые гири.

Абу Сорака назначил каждому из федаинов свою зону ответственности. Через несколько дней они переехали в новые помещения у основания одной из двух фронтовых башен. Новобранцев разместили в прежних помещениях.

Теперь они спали по двое и по трое в одной комнате. Юсуф жил в одной комнате с Обейдой и ибн Вакасом, ибн Тахир - с Джафаром, а Сулейман - с Наимом.

Каждое утро ибн Тахир отправлялся в школу с глубокой меланхолией в сердце. Он смотрел на послушников - разве сам он не был одним из них еще вчера? - и ему было больно думать, что все это осталось далеко позади и что он уже никогда не сможет стать таким, как они. Теперь между ним и ними возвышалась непреодолимая стена . Он слушал их беззаботную болтовню с грустной улыбкой.

Бессонные ночи в конце концов вытравили свежесть из его щек. Его лицо осунулось, а глаза смотрели рассеянно и мрачно.

"Ибн Тахир, один из тех, кто был в раю", - шептали солдаты друг другу, если видели его. Вчера неприметный студент, сегодня могущественный герой, чье имя заставляло биться сердца молодых людей. Когда-то он мечтал стать таким же знаменитым. Теперь ему было все равно. Иногда восхищенные взгляды даже беспокоили его. Ему хотелось убежать от всех, скрыться в одиночестве, где он мог бы побыть наедине со своими мыслями и с Мириам.

Да, Мириам была той великой тайной, которая отличала его от всех этих послушников и даже от его товарищей. Сколько раз она снилась ему, когда ему посчастливилось заснуть. У него было ощущение, что она всегда рядом, и из-за этого любая компания беспокоила его. Иногда, когда он оставался один, он закрывал глаза. Он снова оказывался в павильоне, как в ту ночь, и над ним склонялась Мириам. Он видел ее так ярко и так точно фиксировал все детали вокруг, что не иметь возможности прикоснуться к ней было адской пыткой. Он страдал не меньше, чем несчастный Фархад, разлученный с Ширин Хосровом Парвизом. Часто он боялся, что может сойти с ума...

Днем Сулейман и Юсуф утешались своей славой. Утром они первым делом выезжали из замка во главе своего отряда, и лица, полные восхищения, смотрели им вслед.

Но раздражительность, вызванная бессонными ночами, находила выход именно в новичках. Юсуф рычал как лев, когда дела шли не так, как ему хотелось. Но вскоре послушники узнали, что резкие, подавляемые вспышки Сулеймана гораздо опаснее. Он часто высмеивал их за ошибки. Его смех был похож на удар хлыстом. Юсуф был щедр на объяснения. Ему нравилось, когда ему задавали вопросы, а потом он мог на них ответить. Все, что ему было нужно, - это чтобы они проявляли страх и уважение, когда обращались к нему. Но задать вопрос Сулейману было равносильно риску получить страшную пощечину.

Так они вели себя днем. Но с наступлением вечера их охватили страх и тревога. Они знали, что им предстоит еще одна бессонная ночь.

Однажды Сулейман сказал Юсуфу и ибн Тахиру: "Я больше не могу этого выносить. Я пойду к Саййидуне".

"Ты с ума сошел?"

Юсуф был в ужасе.

"Так не бывает, Сулейман, - ответил ибн Тахир. "Ты должен просто терпеть, как и мы".

Сулейман пришел в ярость.

"Но я же не из дерева! Я пойду к нему и все расскажу. Либо он даст мне какое-нибудь задание, которое вернет меня в рай, либо я задушу себя собственными руками!"

Его глаза вспыхнули, как у зверя. Он закатил их так, что показались белки, и яростно заскрипел зубами.

На следующее утро он попросил Абу Сораку разрешить ему пойти к Абу Али.

"Что у вас с ним за дело?"

"Я должен поговорить с ним".

"О чем? Может быть, какая-то жалоба?"

"Нет. Я хочу попросить его дать мне задание".

"Ты получишь свое задание, когда придет время, а не попросишь его".

"Но я должен поговорить с Абу Али".

Абу Сорака заметил безумный блеск в его глазах.

Пусть попробуют свою стряпню, подумал он про себя.

"Раз уж вы так настаиваете на этом, я передам вашу просьбу Великому Даю".

Абу Али почувствовал что-то неприятное, когда услышал, что Сулейман хочет поговорить с ним.

"Подожди, - приказал он Абу Сораке.

Он отправился к Хасану и спросил его совета.

"Поговорите с ним", - сказал Хасан. "Потом доложите мне. Возможно, мы узнаем что-то очень интересное".

Абу Али ждал Сулеймана в большом зале собраний. Они были одни в огромном помещении.

"Что у вас на уме, мой дорогой Сулейман, что вы хотите поговорить со мной?"

Сулейман опустил глаза.

"Я хотел попросить вас, преподобный великий дай, отвести меня к Сайидуне". Абу Али был явно озадачен.

"О чем только не приходится просить! Сайидуна с утра до ночи трудится ради нашего благополучия. Вы хотите отнять у него время? Я - его заместитель. Все, что вы хотели ему сказать, вы можете сказать мне сейчас".

"Это трудно... Он единственный, у кого есть лекарство, которое мне нужно".

"Говорите. Я передам ему все".

"Я больше не могу этого выносить. Мне нужно задание, которое снова откроет передо мной врата рая".

Абу Али рефлекторно сделал шаг назад. На мгновение он поймал взгляд Сулеймана. Они горели, как огонь.

"Ты с ума сошел, Сулейман. Ты понимаешь, что то, о чем ты просишь, практически мятеж? И что мятеж карается смертью?"

"Лучше умереть, чем так страдать".

Сулейман пробормотал эти слова, но Абу Али понял его.

"Иди. Я подумаю над этим. Возможно, помощь будет ждать вас раньше, чем вы думаете".

Когда Абу Али вернулся, Хасан вопросительно посмотрел на него.

"Он хочет, чтобы вы дали ему задание, и он смог вернуться в рай. Он говорит, что больше не может этого выносить".

Хасан улыбнулся.

"Я не