Аламут - Владимир Бартол

ошибся", - сказал он. "Яд и сады оказывают свое действие. Скоро настанет время для последнего эксперимента".

Однажды ночью непрекращающееся недовольство затмило разум Сулеймана. Он встал, подошел к кровати Наима и сел на нее. Наим проснулся и увидел фигуру, сидящую у его ног. По очертаниям он узнал в ней Сулеймана. Инстинктивно он почувствовал страх.

"Что случилось, Сулейман?"

Сулейман не ответил ему. Он неподвижно смотрел на него. Его бледное, осунувшееся лицо просвечивало сквозь полумрак. Постепенно Наим разобрал его выражение и ужаснулся.

Резким движением Сулейман сдернул с него одеяло.

"Покажи мне свою грудь!"

Наим окаменел от страха. Сулейман схватил его за грудь.

"О, Халима, Халима!" - стонал он.

"Помогите мне!"

Крик Наима бешеным эхом разнесся по ночи.

В коридоре послышались шаги охранников.

Сулейман начал просыпаться.

"Клянусь Аллахом! Я задушу тебя, если ты меня выдашь. Тебе приснилось!"

Он быстро вернулся в свою постель.

Вошел охранник.

"Ты звал, Наим?"

"Да. Мне приснился ужасный сон".

Охранник ушел.

Наим встал и стянул с кровати одеяло.

"Почему ты уходишь?"

Сулейман бросил на него пронзительный взгляд.

"Я боюсь тебя, Сулейман".

"Идиот! Немедленно возвращайся в свою постель и спи. Я тоже хочу спать".

На следующее утро Наим попросил Абу Сораку распределить его по другим покоям. Он не хотел бы спать в одной комнате с Сулейманом.

"Почему бы и нет?"

Наим пожал плечами. Его лицо было бледным и маленьким.

Абу Сорака не стал настаивать на этом. Лучше я буду знать о таких вещах как можно меньше, подумал он. Он удовлетворил его просьбу и отправил Абдур Ахмана в комнату к Сулейману.

Среди других федаинов возникло соревнование, кто лучше справится с возложенными на него обязанностями. Обейда вернулся из Рудбара, куда его послали передать приказ заместителю Бузурга Уммида ибн Исмаилу, военному коменданту крепости, которого Хасан с тех пор назначил региональным даи. Он привез с собой подробные донесения о передвижениях армии эмира Арслана Таша, стоявшей лагерем за пределами Казвина и Раи. Из Казвина ибн Вакас поддерживал постоянную связь с солдатами эмира, а Хальфа делал то же самое из Раи. Многие исмаилиты, находившиеся снаружи, докладывали им о малейших подробностях действий вражеских отрядов.

Судя по всему, эмир не особенно торопился добраться до Аламута. Красивый перс взял с собой целый гарем жен. Он приглашал местных вельмож на праздничные банкеты или сам был приглашен на них. Он пил со своими офицерами, наслаждаясь настоящим роем певиц и танцовщиц. Армия приспособилась к такому медленному темпу. Унтер-офицеры и солдаты устраивали собственные экскурсии во всех направлениях. Они захватывали и вымогали все, что попадалось им на глаза. Народ проклинал их вместе с султаном и великим визирем за то, что они их послали.

Со своего следующего похода Обейда привез обнадеживающие новости. Освобожденные пленники рассказывали людям эмира о чудесной жизни исмаилитов в замке Аламут и об их всемогущем полководце, способном отправить своих единоверцев в рай. Солдаты, давно уставшие от безделья, слушали их с удовольствием. По вечерам они обсуждали их. Многие из них с энтузиазмом относились к учению исмаилитов и даже не пытались этого скрывать. Теперь только любопытство по-прежнему двигало ими, чтобы добраться до Аламута, которым управлял "командир горы", или "старик горы". И теперь исмаилитские разведчики могли открыто циркулировать среди войск эмира. Они обсуждали с ними религиозные и политические вопросы, горячо доказывая, что только их командир учит единственной истинной вере. Даже те, кто не верил им или даже насмехался над ними, позволяли им свободно приходить и уходить. Что могла сделать маленькая крепость с пятью сотнями человек против тридцатитысячной армии, посланной против нее повелителем всего Ирана? И вот разведчики доложили Аламуту, что окруженные силы эмира полностью подорваны и что вражеская армия близка к развалу.

Когда Абу Али сообщил эту новость Хасану, тот сказал: "Расстройство вражеской армии - результат двух факторов: поражения турецкой кавалерии и нашего успешного эксперимента с раем. Первый заставил эмира быть более осторожным и консолидировать свою кампанию, которая теперь зависит от медленно движущихся обозов. Но хотя эффект от него снижается день ото дня - а такое поражение практически требует забвения, - весть о нашем чуде распространяется среди простых солдат очевидными и не очень способами. Воистину, такая сказка - лучшее топливо для народного воображения".

После визита федаинов жизнь в садах тоже значительно изменилась. У тех девушек, которые раньше жили в гаремах, пробудились старые воспоминания. Они сравнивали их с недавними, причем те девушки, которые были обделены вниманием во время визита юношей, много рассказывали о своем прежнем опыте. Остальные восхваляли эту недавнюю ночь любви. После этого начались ссоры и споры, и все они почувствовали некоторую раздражительность. Теперь они почти все занимались ткачеством, шитьем и другими ремеслами, поэтому разговоры тянулись с утра до вечера.

Они провели много времени, рассуждая о том, придут ли те же посетители в следующий раз. Многим из них было все равно или даже хотелось перемен, поскольку в прошлый визит они не получили достаточно внимания от любовников. Они надеялись, что в следующий раз их не обойдут вниманием. Большинство из них думали, что Хасан пришлет новых людей. Даже Зулейка, которая первые несколько дней без устали плакала по Юсуфу, постепенно смирилась с этой мыслью. Только Халима не могла и не хотела понять, что они с Сулейманом, скорее всего, больше никогда не увидятся.

Ее состояние вызывало у Мириам сильное беспокойство. За несколько дней цвет ее маленького личика потускнел. Ее глаза покраснели от бессонницы и плача. Вокруг них появились темные круги. Она утешала ее, как могла.

Но сердце Мириам тоже было неспокойно. Она постоянно беспокоилась о судьбе ибн Тахира. Она ждала, что Хасан снова вызовет ее на разговор. Но он как будто намеренно отсутствовал. Она чувствовала почти материнскую заботу об ибн Тахире. Как будто она была лично ответственна за судьбу его и Халимы.

Через месяц после победы над султанским авангардом подразделение людей Музаффара вернуло в Аламут гонца, отправленного к Хасану новым великим визирем и секретарем султаны Тадж аль-Мулком.

Хасан принял его немедленно. Гонец сообщил ему, что известие о поражении эмирского авангарда дошло до султана по дороге в Багдад, в окрестностях Нехавенда. Сразу после этого известия прибыл свергнутый великий визирь. Султан пришел в яростный гнев. Он уже отдал приказ о низложении Арслана Таша с поста эмира и потребовал, чтобы тот явился к нему для защиты. Но Низам аль-Мульк убедил султана , что во всем виноват новый великий визирь, поскольку он и султана