Правила боя. Исток - Анна Московкина

— Иди ты в…!

— Ох! Не посылай туда, где не был. Давай вдохни еще чуток! — Она шутливо погнала на него дым. — Славная травка, конопля зовется. Расслабляет. Не нервничай, наслаждайся, знаешь, есть и такие, которые не делают таких скорбных рож, когда им предлагают первосортную коноплю.

Дым ел глаза. По щекам бежали слезы, мир продолжал пульсировать и сокращаться. Маленькая комнатушка землянки гуляла, как несущаяся по колдобистой дороге телега.

— И куда ты путь держишь, колдун?

— Решил навестить любимую бабушку.

— Мало дыма? Или путы ослабли?

— А тебе, значит, нравится?

— Может, и так, так о чем это мы? О бабушке… И как звать твою бабушку? Не Ильма, часом?

— Что-то ты передышала своим дурманом, ведьма. Не хочешь выйти проветриться? Избушка маленькая, задохнешься!

— Инессцы! Вечно вы лезете с поучениями, как дедки, которые сами уже ни на что не годны, но так яро воспитывают других. Что тебе здесь надо, южанин? Куда ты едешь?

— К бабушке! — Рудник поднял голову, с трудом преодолевая противную мышечную слабость.

Это была даже не избушка — землянка, стены из бревна, а пол земляной, оконце всего одно и то волоковое, высокая дверь — на уровне груди, и вырубленный в земле сход. Глиняная печь топилась по-черному.

Женщина подошла ближе, в расширенных зрачках плескалась злость. Она хлестнула его по лицу ладонью. Голова мотнулась в сторону, у Рудника не было сил ее поднять. Магичка примерилась и врезала по другой щеке, в этот раз кулаком.

— Говори, колдун!

Рудник глубоко вдохнул тяжелый запах горящего дурмана.

— Обойдешься.

— Смотри, как он тут оказался?

— Убег, наверно. Иди сюда, малец, подобру.

— Не пойдет. Давай быстрее, господин велел не медлить. — Стражник быстро пошел на мальца. Паренек косился на них из-под соломенной челки.

— Кто-то вздумал драться. И как он убег… — вздохнул стражник. — Может, отпустим?

— Совсем умишко растряс? Заходи справа!

— Захожу, — буркнул второй.

Парнишка, вжавшийся в стену коридора, освещенного белым магическим пламенем, подскочил на месте, заставив стражников вздрогнуть. Приземлившись, он сгруппировался и колобком покатился им под ноги.

Не дожидаясь, пока с лиц противников схлынет удивление, паренек распрямился и без замаха въехал ногой чуть пониже живота. Босая пятка показалась стражнику подкованным каблуком. Мальчишка извернулся, и второй стражник получил ребром ладони по шее. Второй удар переломил позвонки у основания черепа.

Стражник тихо отползал, прикрывая руками пах. Паренек растопырил пальцы рук и звонко хлопнул в ладоши. Мужчина затих.

Магический свет не оставил места теням, пламя факелов казалось тусклым.

В замке что-то происходило. Жарка откинула волосы назад и трусцой побежала прочь от трупов. Надеясь, что их не сразу найдут.

Тени нет. Прятаться негде. Полукровка бежала открыто, больше не прячась. Она пожалела, что не прихватила у убитых стражников оружия.

Стоило так подумать, и ей навстречу вывалилась еще одна группа.

Прыжок. Хрустнула сломанная шея. Жарка выхватила из ножен мертвеца меч. Слишком тяжелый, но все же острый. С двумя другими она расправилась еще быстрее.

Покачнулась, пальцы разжались.

Тело потеряло чувствительность. Деревянно завалилось на пол.

— И как она пробралась в замок?

— Это мальчик, господин.

— Ты слепой! — прикрикнул Фарт, указывая на скованную мышечной блокадой полукровку. — Девка, полуэльфийка. Возьмем с собой. Что встал, бери ее на плечо.

Развилку они нашли, когда солнышко почти скатилось к горизонту. Хорхе придержал коня.

— Здесь. — Никаких примет, помимо убежденности воина, не было.

— Дальше-то куда? — спросил эльф, которому не нравилось долго стоять на открытом месте.

— Во-он туда, — махнул рукой воин.

Путники свернули под прямым углом и направились дальше.

— От Жарки с Майорином нет вестей со вчерашнего дня, — бросил Филипп. — Велор, ты ее чувствуешь?

— Нет. Как только она попала в этот замок, она будто исчезла.

— Зачем мы вообще месим снег, когда есть такой подозрительный замок! — возмутился дворянин.

— Потому что так надо! — проворчал Хорхе. — Тем более…

— Что, Хорхе?

— Прямо посмотри, дурень!

Лес постепенно стал реже, деревья расступались, а в излучине речки, питавшей истоковицкий пруд, стояла темная серая крепь.

В дверь заколотили, пахнуло грозой, пеплом, деревянные доски, хрустя как сломанные кости, посыпались на пол. Старики, коротающие вечер за разговором, встрепенулись. Ровно гудело пламя.

Зятлик взмахнул ладонью, гоня красные горячие языки. Пламя отпрянуло, но понукаемое чьей-то волей с двойным усилием устремилось дальше.

По лысой голове Фотия тек пот.

— Как в бане прям, — сказал он, заслоняясь от огня.

Вокруг двух старцев засветилась голубоватая сфера воды.

— Решил нас сварить? — уточнил Зятлик, утирая глаза бородой.

— Жареное в нашем возрасте вредно.

Огонь продолжал гудеть, постепенно расправляясь со стенами Зятликового дома.

— Надо уходить. — Фотий развел ладони в стороны. — Держись за мной.

Лестница хрустнула, ломаясь. Зятлик, бледнея от усилия, поднял в воздух уцелевшие ступени, они послушно повисли в воздухе. По ним тоже гуляло пламя, обжигающее даже сквозь водяную сферу. Фотий зашептал, пристукнул ногой, от нее серебристым узором побежала ледяная корка. Огонь топил корку, Отшельник пристукивал ногой, восстанавливая защиту.

Первый этаж горел, плотная стена дыма не позволяла разглядеть, что впереди.

— Мои книги… резной сундук из Атыней, мои…

— Зятлик! Приглуши вой. Чую я, что к выходу пробираться бессмысленно.

Будто в подтверждение слов Фотия, хрупнуло перекрытие, оседая. За спинами обвалилась потолочная балка.

Огонь гудел.

— Мой дом…

— Тряхни стариной, друже. А я сферу подержу…

— Но тогда…

— Зятлик, если ты останешься жив, я завещаю тебе всю свою библиотеку! — прикрикнул Отшельник.

Глаза старика, похожего на козла, заблестели. В библиотеку Фотия посылали даже из Инессы.

— Давай уже, старый козел, соображай! — брюзжал Отшельник.

Зятлик тряхнул козлиной бороденкой, кхекнул, поднял тонкую иссушенную годами руку со скрюченными пальцами и тихонько запричитал: