Долгая дорога домой - Пол Андерсон

– У всех вас есть университетские степени. – Теперь капитан говорил очень тихо. – Вы образованные люди, ученые и техники. Мне сказали, что вы – сливки интеллектуального общества Солнечной системы. Если это так, помоги нам Господь!

Ему никто не ответил.

– Полагаю, вам известно, что подобные экспедиции, мягко говоря, опасны, – продолжил Гамильтон. – И, уверен, вам всем сообщили, что первая экспедиция на Троаду не вернулась. Я считал очевидным, что, ради того чтобы выжить, мы должны стать одной командой и вместе противостоять тому, что уничтожило первый корабль. Очевидно, вы так не считаете.

Он ухмыльнулся с нарочитой злобой.

– Судя по всему, вы, ученые, думаете, что я – всего лишь пилот. Всего лишь проводник, задача которого – доставить вас на Троаду и обратно. Если вы так считаете, советую еще раз перечитать контракт – при условии, что вы умеете читать. Я несу ответственность за сохранность всего корабля, в том числе и за ваши жизни, помоги мне Господь. И это означает, что я здесь главный. С того момента, как вы прошли через шлюз на Земле, до момента, когда вы вновь пройдете через него в обратном направлении, вернувшись на Землю, я главный. Мне плевать, кто начал эту свару или кто, что и кому сделал. Достаточно, что драка случилась там, где ее быть не должно. Вы все на сутки отправляетесь в карцер, без пищи. Может, это научит вас манерам.

– Но я не… – прошептал Хидеки.

– Вот именно, – рявкнул Гамильтон. – Я хочу, чтобы каждый человек на борту был заинтересован в том, чтобы предотвратить подобное. Если ваша жизнь – или жизни других – не имеют для вас значения, быть может, значение будет иметь сытое брюхо.

– Но я пытался… – взвыл Эвери.

– И потерпел неудачу. Причем позорную. Вы отправляетесь в карцер за некомпетентность, мистер Эвери. Ваша работа – следить, чтобы разногласия не приводили к подобным вещам. Все, отправляйтесь!

Они отправились. Молча.

Немного позже Хидеки прошептал в темноте карцера:

– Это нечестно. Кем он себя возомнил, Господом Всемогущим?

Лоренцен пожал плечами, к нему вернулось привычное добродушие.

– Должно быть, капитану это полагается.

– Но если он продолжит в том же духе, все его возненавидят!

– Думаю, на практике он и сам отличный психмен. Вполне возможно, именно этого он и добивается.

Позже, лежа в темноте на узкой, жесткой койке, Лоренцен гадал, что же пошло не так. Эвери лично беседовал со всей командой, давал советы, пытался развеять их страхи и неприязнь, чтобы они не нападали друг на друга. По крайней мере, должен был. Но он этого не делал. Безграмотный осел! Быть может, на Лагранже действительно лежало проклятие.

Глава 5

Небо было невероятным.

Здесь, в центре огромного скопления, двойная звезда превратилась в двойной костер. Лагранж I казался ярким, как Солнце, пусть и был вдвое меньше видимого размера: сине-зеленое пламя, окаймленное странным ореолом короны и зодиакального света. Отфильтровав свечение, можно было увидеть чудовищные протуберанцы по его краю. Лагранж II, размером в треть от углового диаметра Солнца, но почти такой же яркий, имел насыщенный оранжево-красный цвет, словно гигантский уголь, заброшенный на небеса. Проникая сквозь иллюминаторы в темное помещение, свет двойной звезды придавал лицам людей сверхъестественный оттенок; казалось, они тоже преобразились.

Остальные звезды были такими яркими, что некоторые было видно даже сквозь это сияние. Если посмотреть в иллюминатор с теневой стороны корабля, небо казалось твердым черным кристаллом, присыпанным звездами – огромными немигающими пламенными алмазами, сплетением мириадов огней, драгоценной нитью, сиявшей великолепием, что и не снилось земным ювелирам. Было неуютно думать, что свет, который сейчас видели на Земле, покинул эти звезды, когда человечество еще ютилось в пещерах; что свет, который они испускали сейчас, достигнет Земли только в невероятном будущем, когда на ней может уже не быть людей.

«Гудзон» вышел на орбиту вокруг Троады, на высоте около четырех тысяч километров. Спутник Троады, Илион, казался почти в четыре раза больше Луны, какой ее видно с Земли; его лимб туманила разреженная атмосфера, синеватый лик пятнало яркое сияние мертвых морей. Маленький мирок, состарившийся прежде времени и непригодный для колонизации; но он мог стать богатым источником полезных ископаемых для жителей Троады.

Огромная планета висела в иллюминаторах, заполняя почти полнеба. Можно было разглядеть воздух над ней, облака и бури, день и ночь. Ледяные шапки, покрывавшие половину планеты, сверкали ослепительной белизной; взбиваемые ветрами беспокойные океаны – синевой, которая безжалостно фокусировала свет единственного солнца. Там были острова и один большой континент, северная и южная области которого крылись подо льдом; протянувшись с востока на запад, он наполовину охватывал планету, зеленый на экваторе, темно-зеленый и коричневый ближе к полюсам. Озера и реки напоминали серебристые нити. Вдоль побережий пролегли высокие горные гряды, зубцы из света и тени.

Полдюжины человек в корабельной обсерватории хранили невесомое молчание. Смешанный свет солнц отражался от металлических приборов. Людям следовало сравнивать свои наблюдения, но им не хотелось говорить; зрелище было слишком величественным.

– Итак? – наконец рявкнул Гамильтон. – Что вы нашли?

– По существу… – Лоренцен сглотнул. Таблетки от невесомости помогали, но он все равно испытывал слабость, хотел снова ощутить свой вес и свежий воздух. – По существу мы подтвердили наблюдения экспедиции «Геркулеса». Массу планет, расстояния, атмосферу, температуру… и да, зелень внизу определенно обладает тем же спектром поглощения, что и хлорофилл.

– Есть признаки жизни?

– Да, и немало. Не только растения, но и животные, огромные стада. У меня много фотографий. – Лоренцен покачал головой. – Однако ни следа «Да Гамы». Мы наблюдали два планетарных дня и должны были заметить их шлюпки или покинутый лагерь. Но ничего нет.

– Они не могли совершить посадку на Сестру и разбиться там? – Кристофер Умфандума, биолог-африканец, махнул рукой в сторону голого лика Илиона.

– Нет, – ответил Гамильтон. – Доктрина разведывательных экспедиций такова, что экспедиция первым делом отправляется на планету, которая заявлена в ее целях. Если по какой-либо причине потом они направляются в другое место, то оставляют пирамиду из камней, достаточно большую, чтобы ее было видно из космоса. Мы можем проверить Сестру, но я не сомневаюсь, что проблема возникла на Младшей. Сестра слишком обычная, она вроде Марса; в таком месте с опытными астронавтами не может случиться ничего серьезного.

– А другие планеты этой системы? – спросил Хидеки. – Быть может, они…

– Других нет. Только мерзкая группка астероидов, тоже троянских. Все остальное идет вразрез с теорией формирования планет и соображениями устойчивости. Вам ведь известно, что у Младшей нет истинной троянской устойчивости? Она недостижима ни для одной планеты двойной звезды; отношение масс солнц всегда слишком низкое. Младшая метаустойчива благодаря воздействию Сестры. Хотя это не имеет значения в масштабах истории человечества. Других планет здесь нет.