Кровавый рыцарь - Грегори Киз

– Кто здесь? – Стивен не узнал голоса, эхом повторившего его собственный вопрос.

Стивен едва не ответил, решив, что сумеет придумать какое-нибудь оправдание, но потом услышал отдаленный шум. Он замер на месте, пол холодил ладони.

Стивен услышал, как Эхан выкрикнул его имя, советуя бежать, потом раздался топот ног, шорох извлекаемых из ножен мечей. Человек, задержавшийся в дверном проеме, выругался и убежал.

Голос Эхана смолк.

– Святые!.. – еле слышно прошептал Стивен.

Он ощупал пол, пытаясь обнаружить выпавший из книги листок. Человек в коридоре возвращался, явно торопясь.

Палец Стивена коснулся листка, а в следующее мгновение молодой человек уже сжимал его в кулаке и мчался к окну. Оно оказалось узким, и Стивену пришлось извернуться боком, чтобы выбраться на холодный ночной воздух и спрыгнуть с высоты в два королевских ярда на твердую, мерзлую землю. Удар оказался неожиданно болезненным, но Стивену казалось, что в его венах пылает огонь.

Он обогнул здание в поисках конюшен, вдруг почувствовав себя действующим лицом ночного кошмара, где он куда-то мчался и не находил выхода, и пульс оглушительно стучал в ушах, лишая его возможности слышать преследователей. Ему казалось, нечто из комнаты все еще окружает его со всех сторон, и он мог лишь бежать, надеясь, что ему удастся отыскать такое место, где солнце уже взошло и никогда не сядет.

Стивен нашел конюшни скорее по запаху, чем по памяти, и принялся разыскивать лошадь, на которой добрался сюда от Эвера.

«Если бы тут было посветлее!» – подумал он.

Неожиданно его желание исполнилось, он услышал, как со скрежетом открывается заслонка фонаря, и его огненный глаз повернулся, озаряя Стивена. Человека, направившего луч, Стивен не сумел разглядеть, но кем бы он ни был, в руке у него был меч – его клинок сверкнул в конусе света.

– Стой на месте! – раздался приказ. – Стой, именем прайфека Кротении!

Стивен замер. Фонарь был направлен в его сторону, но спустя мгновение дрогнул, упал на землю, его луч ушел куда-то в сторону.

Стивен бросился к открытой двери конюшни. Он успел сделать лишь несколько шагов, прежде чем кто-то схватил его за Руку. Задыхаясь, он вырвался.

– Тебе понадобится моя помощь, – послышался тихий голос, и Стивен сразу же узнал его обладательницу.

– Сестра Пейл?

– Твоя дарованная Декманусом память тебя не подвела, – ответила она. – Я только что убила ради тебя человека. Мне кажется, тебе стоит меня выслушать.

– Боюсь, мои друзья в опасности, – сказал Стивен.

– Да, но сейчас ты ничем не сможешь им помочь. Может быть, позднее, если они останутся в живых. Не сейчас. Идем, нам нужно спешить.

– Куда?

– Туда, куда ты направлялся.

– Мне нужны вещи с моей лошади.

– Книги? Их забрал прайфек. Его люди унесли книги еще до того, как он с вами встретился. Пойдем, или тебя он тоже получит.

– Но как я могу тебе доверять?

– А разве у тебя есть выбор? Пойдем.

Стивену ничего не оставалось, кроме как последовать за сестрой Пейл.

Леофа разбудили крики и влажная тряпица на лбу. Кричал, разумеется, он сам, и в первые мгновения ему было все равно, откуда взялась ткань. Но как только она шелохнулась, он прихлопнул ее рукой и сразу же сел на постели.

– Тише, – прошептал женский голос. – Вам нечего бояться. Просто подождите немного.

Он услышал знакомые звуки. Зажегся крошечный огонек, потом он превратился в язычок пламени, осветивший пепельные локоны вокруг лица. Как странно, подумал Леоф, что он никогда не замечал, насколько Мери похожа на мать, а при этом освещении сходство стало очевидным.

– Леди Грэмми, – пробормотал он. – Как… – Тут он сообразил, что обнажен по пояс, и натянул на себя одеяло.

– Сожалею, что мне пришлось вас потревожить, каваор Акензал, но мне необходимо с вами поговорить, – сказала леди Грэмми.

– Вы видели Мери? Как вам удалось нас найти?

Едва слова сорвались с языка, в голову Леофу пришла ужасная мысль, что леди Грэмми каким-то образом принимает участие во всей этой истории. В этом был определенный смысл.

В конце концов, леди Грэмми являлась значимой политической фигурой.

Леоф ничего не произнес вслух, но, должно быть, она разглядела это в его глазах. Она улыбнулась и вновь осторожно погладила его лоб.

– Я не в союзе с Робертом, – заверила она Леофа. – Пожалуйста, поверьте мне, я бы никогда не позволила ему вовлечь Мери в свои дела.

– Но тогда как вы сумели сюда проникнуть?

Она снова улыбнулась, но улыбка получилась грустной.

– Я почти двадцать лет была любовницей императора, – сказала она. – Вам это известно? Мне исполнилось пятнадцать, когда я впервые разделила с ним постель. Однако я далеко не все время проводила, лежа на спине. В Эслене, на Инисе или в Новых землях не много мест, где у меня нет своих глаз, ушей или людей, задолжавших мне услугу. Мне далеко не сразу удалось отыскать вас и мою дочь после того, как вас перевели из темницы сюда, но я справилась. После этого оставалось лишь раздать необходимые взятки.

– Как Мери?

– Все время хочет спать. И тревожится о вас. Ей кажется, что вам плохо. Теперь я понимаю почему.

– Я работал. Это отнимает силы.

– Несомненно. Перевернитесь.

– Миледи?

– На живот.

– Я не совсем понимаю…

– Я рискнула жизнью, чтобы поговорить с вами, – сообщила леди Грэмми. – И самое меньшее, что вы можете для меня сделать, это повиноваться любой моей прихоти, особенно для вашей же пользы.

Леоф неохотно перевернулся на живот, проследив, чтобы его тело скрывало одеяло.

– Вы всегда спите без ночной рубашки? – спросила леди Грэмми.

– Как видите, – сухо ответил Леоф.

– Как раз ее я не вижу, – заметила она.

Спине было холодно. Быть может, кто-то послал Грэмми вонзить ему в спину нож или отравленную иглу, чтобы он не смог написать пьесу для Роберта…

Леофу следовало бы опасаться за свою жизнь, но пока ему было все безразлично; ярость оставалась где-то неподалеку, но сны ее несколько затуманили. Требовалось время, чтобы ее вспомнить.

Леди Грэмми легко провела пальцами по его спине, и, к своему ужасу, Леоф застонал. Прошло очень много времени с тех пор, как его кожи касалось что-то столь же приятное, и ему вдруг стало невероятно хорошо. Кончики пальцев принялись массировать его мышцы, унося боль и напряжение.