Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов

усиливается, окопы, брат, до того опротивели, что все только скорее в наступление и один конец.

Нужно удивляться, как люди терпят. Вот два месяца, как я на позиции и редкий день без дождя, окопы всегда полны воды и грязи, сапоги почти у всех рваные, ноги у каждого точно в ванне. Я надеюсь, что скоро будет мир. Если бы у меня не было надежды на мир, то я давно бы покончил с собой… Вчера один из наших солдат сошел с ума… Предполагаю, что это не последний.

А. В. Орешников, 25 июля

Командующим Черноморским флотом вместо Эбергарда назначен вице-адмирал Колчак, молодой человек 41 года, отличившийся в нынешнюю кампанию на Балтийском море.

Николай II, 29 июля

Хороший день без дождя. После кровопролитных боев армий Юго-Западного фронта наши войска значительно продвинулись вперед – особенно 9-я армия, которая вчера вечером заняла город Станислав, отбрасывая врага на Галич. За эти бои взято более 20 000 пленных. Гвардия и 3-я армия не могли сбить германцев с их позиций западнее реки Стоход.

Е. Николаев, 31 июля

Я вспомнил, что сегодня 31 июля день моего Ангела. День стоит солнечный. На фронте артиллерийская перестрелка – четыре раза пришлось залезать в окоп (блиндаж) от германских аэропланов, их сегодня было много… Сбросили около 80 бомб, много побило людей. Даже 6 человек убило тех, кто сидел в окопе. Двух офицеров ранило.

А. Н. Куропаткин, 31 июля

В Туркестане и других степных областях возникли очень серьезные беспорядки. Пролилось много туземной и русской крови. <…> Приказано было депешею от 5 июля призвать население немедленно все в возрасте от 19 до 43 лет и немедленно отправить этих рабочих на фронты рыть окопы и другие работы. Надо было сразу собрать 600 тысяч человек, а поезда могли возить только по 7 тысяч человек. Население разорялось, ибо нельзя было убрать хлопок и некем было засеять хлопок, некем было бы пасти скот. <…> Население во многих местностях возмутилось, перебило свою туземную администрацию} перебило «статистиков», в Джанзаке убило уездного начальника, в Заамине убили много русских, захватили и насиловали русских женщин. Киргизы собрались откочевать в пределы Китая и даже Афганистана. Туркмены – в пределы Персии. Сарыки и салары – в пределы Афганистана.

Август

И. С. Ильин, 1 августа

Наши дела на фронте блестящи, теперь, говорят, все есть и даже с избытком, но нет другого: той кадровой армии, которая начинала войну и которой никаким образом не восстановить. Вместо нее вот эти самые прапорщики.

А. И. Куропаткин, 3 августа

Сидел два часа генерал Шуваев. Все больше говорил о себе. Чувствует, что дни его сочтены. Рассказывал, как он упрашивал государя на значить меня Туркестанским генерал-губернатором.

Рассказывал о трудности своего положения. Штюрмер – пешка в руках шайки, с Распутиным во главе. Ему, Шуваеву, несколько раз привозили чуть не приказания Распутина о назначении разных лиц. Несколько раз являлся кн. Андронников с заступничеством о генерале Беляеве, который, по словам Шуваева, примкнул к распутинской шайке.

Никакой, по словам Шуваева, системы управления, твердой политики он не усмотрел в действиях Совета Министров.

М. М. Пришвин, 5 августа

Признаюсь, что чрезвычайно трудно, имея в черноземной полосе хутор, становиться на точку зрения интересов крестьян и сельскохозяйственных рабочих. Иногда, ложась вечером спать, чувствуешь себя благодетелем своего рабочего: я плачу ему самое высокое жалованье, у меня кормится вся его семья и лошадь его, мои лошади обрабатывают его собственный надел, обращаюсь я с ним как с человеком без кавычек. И кажется на сон грядущий, отношения наши переживут и войну, и рабочий вопрос.

Утром рабочий этот просит расчет: переманили куда-то в экономию конюхом, обещают ему там горы золотые. К вечеру он очищает нашу избу, а следующим утром без рабочего, без скотницы приходится самому кормить скот, копаться в грязи и навозе, пока не найдется новый работник. Много можно бы написать очерков в Тургеневских местах. Плохо, конечно, очень плохо хозяйствовать теперь. И правда, что совести у этих людей бывает мало. Да, но вот мне приносят газету, и я вычитываю нечто изумительное, так что совесть становится против совести и обида своя забывается: некий губернатор где-то в своей губернии приказывает крестьянам за установленную плату убирать поля помещиков! Позвольте, губернатор, но почему же вы не обяжете и помещиков убирать крестьянские поля? Они тоже очень нуждаются в труде, в значительной своей части платят за уборку гораздо дороже, чем сами помещики. Как все изменилось!

Чернышев, 7 августа

На южном фронте военные действия как бы затихли, что там предполагается предположить трудно, ходят слухи будто бы у нас на Барановичах сделали прорыв, но дальше слухов ничего не идет, я к местному прорыву отношусь скептически, больно мне уже не внушает доверия наш генералитет во главе с Рогазой. Интересно как то пойдут наши успехи с назначением генерала Рузского главнокомандующим северным фронтом, этот один из даровитых генералов который за эту войну много раз спасал положение. Какие все-таки наши враги упорные, они сильны своею сплоченностию и дисциплиной, у них и гражданское население не такое как у нас, много пишут будто бы у них во многих местах голодовки и бунты на этой почве, но я этому совершенно не верю, вот у нас действительно творится какое-то безобразие. Стоит такая дороговизна, что не знаю как и люди живут.

Б. В. Никольский, 7 августа

На войне снова затишье, но видимо очень грозное. Все устраиваются, готовятся и собираются. Не двинемся ли мы на всем фронте от Риги до Карпат? Хорошо бы.

М. М. Богословский, 8 августа

Получен ряд неприятных известий в газетах: Персия, как я и догадывался, оказалась в руках турок, ворвавшихся туда большими силами. Почему великий князь Николай Николаевич их туда пустил – неизвестно. Не могу судить, но кажется, что это ошибка. В Галиции наше наступление остановлено значительными свежими силами немцев, пришедших на помощь разбитым австриякам. Маргарита в письме сообщила известия о страшно высоких ценах в Москве и, что еще хуже, об отсутствии многих продуктов. Тоже перспектива невеселая. Ну, хорошо, что у нас деревня сыта, и в ней, кроме сахару, которого нигде нет, ни в чем не чувствуется недостатка, а деревня ведь это 9/10 нашей страны. Как-нибудь потерпим.