Золото плавней - Николай Александрович Зайцев

и близкая подруга Марфы. Они же подтверждали своими подписями акт браковенчания в метрической книге, как хорошо знавшие жениха и невесту, иным словом поручались за них. Служба подвигалась к концу. Отец Иосиф, держа сплетенные руки Марфы и Миколы рушником, трижды с молитвой обошел вокруг аналоя. Молодые завершали свой брак так же, как завершались и все таинства: совместным принятием Святого Причастия. Отец Иосиф вынес Чашу, и Микола с Марфой приняли Святые Дары.

Кольца, как знаки вечности и неразрывности брачного союза, были приобретены заранее. Ими и обменялись Марфа и Микола в знак верности. По традиции одно из колец было золотым, а другое серебряным. Золотое кольцо символизировало своим блеском солнце, свету которого уподобляется муж в брачном союзе; серебряное – подобие луны, меньшего светила, блистающего отраженным солнечным светом, свету которого уподобляется жена.

После таинства венчания отец Иосиф, держа поочередно иконы Божией Матери и Спасителя, благословил молодых: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, любы Бога и Отца и причастие Святого Духа буди со всеми вами», – и по окончании службы, обратившись ко всем присутствующим, держа в руках крест, возгласил: «И да будут милости Великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами».

После таинства Венчания Марфа и Микола прошли под тремя «воротами». Из обнаженных шашек, которые держали станишники, что символизировало защиту новой семьи от всех невзгод и несчастий. Затем следовали вторые «ворота»: два казака держали над головами молодоженов папахи, что означало наделение новой семьи всей полнотой законных прав. Третьи «ворота» были образованы от вскинутого рушника – символа семейных обычаев.

«Венчание – это таинство Церкви, в котором Бог подает будущим супругам, при обещании ими хранить верность друг другу, благодать чистого единодушия для совместной христианской жизни, рождения и воспитания детей», – напутствовал молодых отец Иосиф.

Вся процессия, выйдя из церкви, остановилась, образовав небольшой круг. Дьякон, по наказу отца Иосифа, быстро забрался на колокольню, и станицу накрыл праздничный перезвон колоколов, заглушавший песню, которую запели казаки с казачками:

Славэн вэчир, дывэн вэчир, та рано-рано,

Славэн вэчир, дывэн вэчир, та ранэсэнько.

Нэ так славэн, як изряжен, та рано-рано,

Нэ так славэн, як изряжен, та ранэсэнько.

А тры стины камьяныйи, та рано-рано,

А чэтвэрта золотая, та ранэсэнько.

А на тий стини макивочка, та рано-рано,

На макивочки ластивочка, та ранэсэнько.

А вона ж там, та гниздэчко вье, та рано-рано,

А вона ж там гниздэчко вье, та ранэсэнько.

Та с черного, черного шовку, та рано-рано,

Та с билого, билого льонку, та ранэсэнько,

Та вывыла диток однолиток, та рано-рано,

Та вывыла диток-однолиток, та ранэсэнько.

Шо пэрвэ дитятко – молодый Микола, та рано-рано,

А другэ дитятко – молода Марфичка, та ранэсэнько.

После венчания невеста ехала в повозке с близкими своими приятельницами; позади нее сидела сваха. Во время поезда сваха закрывала молодую полотенцем, чтобы нечистый глаз не испортил ее. За повозкой ехал Микола с Василем и друзьями. Свадебный поезд направлялся к куреню Федора Кузьмича Коваля. По причине вполне понятной он не смог быть в церкви. Сам он и близкие родственники Марфы поздравили молодых, пожелав их союзу многая и благая лета. Тем, кто поздравлял молодых, подносили спиртное и испеченные накануне шишки – небольшие булочки.

Далее уже вся процессия двинулась к куреню станичного атамана Билого, где и должно было пройти все торжество.

На пороге хаты жениха новобрачных встречали Иван Михайлович с Натальей Акифеевной. Молодые, стоя на расстеленном рушнике, как символе нового светлого пути, трижды осенили себя крестным знамением перед иконой, которую держала Наталья Акинфеевна, поцеловали ее, а затем хлеб, который, как глава и добытчик семьи, держал Иван Михайлович.

Пекли каравай женщины – родственницы Натальи Акинфеевны. А поставить в печь, следуя традиции, пригласили самого кудрявого парубка в станице – так молодым по традиции предрекалась кучерявая, то есть обеспеченная, жизнь. К процессу закваски теста не допускались женщины «нечистые» (в критические дни), а также вдовы (считалось, что такие приманивают болезни и смерть). По виду каравая судили о моральном облике невесты. Если он треснул, получился кривой – значит, она не девственница, свадьба могла и расстроиться. Но с этим караваем все было в порядке, и вышел он красивым и румяным, украшенный фигурками из теста в виде птичек, конфетами, ягодами и веточками калины.

Молодые приняли благословение родителей Миколы с иконами, хлебом и солью. Марфа и Микола отломали по кусочку, обмакнули в соль и съели каждый свой, чтобы не солить друг другу в совместной жизни.

После вместе разломали хлеб пополам, определяя, кто в семье будет главным. Больший ломоть остался в руках Миколы. Хлеб поделили на кусочки и раздали гостям.

– Чем больше людей приобщится к трапезе, тем счастливее будет семья, – крикнула Аксинья Шелест.

Наталья Акинфеевна, беря поочередно миски с содержимым, осыпала молодых хмелем, серебряными монетами, конфетами, орехами, желая изобилия и счастья.

Марфа с Миколой вошли в хату так, чтобы не наступить на порог, дабы не потерять суженого, и стали на расстеленную на полу овчинную шубу, которую разостлали шерстью вверх. Хмель и овчинная шуба являлись символом довольства и зажиточности.

Закончив все необходимые обряды, Марфа и Микола в сопровождении родителей и близких вновь вышли во двор. Пора было садиться за стол. День был воскресный, так как на Кубани по традиции предков свадьбы праздновали два дня, начиная с воскресенья и заканчивая понедельником. Празднование в субботу не дозволялось и считалось несчастьем для семейной жизни.

Микола и Марфа остановились посреди двора. Василь Рудь с Аксиньей Шелест поднесли им венок, сплетенный из ромашек, как символ любви и верности.

Затем Марфа и Микола прошли к столу, а гости осыпали их дождем из крупы (символ семейного благополучия), орехами (крепкое здоровье), лепестками цветов (рождение детей), монетами (достаток).

Иван Михайлович своим зычным голосом пригласил всех за стол, и веселье началось. Поздравления новобрачных, одаривание их подарками продолжалось долго.

Во время даров каждый из поздравлявших просил подсластить спиртное сладким поцелуем. Марфе и Миколе, чтобы уважить всех поздравлявших, приходилось часто вставать и вновь садиться, пока это им не надоело, и до конца подношения подарков они уже не садились.

Веселье считалось всегда самым главным условием на казачьей свадьбе. Это сулило молодым счастливую семейную жизнь. Гости, а их было, почитай, вся станица, пели, танцевали, прославляли молодых, желая им мира и согласия в семейной жизни.

Как и в старые времена, на