Золото плавней - Николай Александрович Зайцев

class="v">На що тоби, дытя мое, зозулэнька,

Есть у тэбэ, дытя мое, свэкрушенька.

Вона сама рано встае, тэбэ збудыть,

Сама пидэ до сусидок та й огудыть.

Ой, соплывэ та дримлывэ чуже дытя,

Ще сонычко нэ заходэ, спаты ляга.

Ще сбнычко нэ заходэ, спаты ляга,

Як сонычко пидибьеться, то й проснэться.

Сусидочкы, голубонькы, нэ ймить вы йий виры,

Мэла хату, мэла сина, ще й прысинкы.

Та прынысла я водыци пры зарныци,

Поставыла у свитлыци на скамийци.

Самая близкая подруга, та, которой коснулась Марфа чулком, подошла к воротам.

Дружко, Василь Рудь, избранный на семейном совете родителями Миколы, был также одет в черкеску, но не такую богатую, как у жениха, перевязанную крест-накрест рушниками. В правой руке он держал разукрашенный двухметровый шест – своеобразный символ власти представителя жениха на свадьбе. Этим шестом он уверенно постучал в створ ворот.

– Кого это занесло ветром до нашей хаты? – спросила дивчина.

– Ясный сокол за голубкой своей прилетел! – отвечал Василь, пристукивая шестом о землю. – Просим разрешения ввести в курень ваш нашего князя!

– Ну, что ж, заходите, гости дорогие! Голубка заждалась сокола своего! – вторила дивчина.

Вся процессия вошла во двор. Подруги Марфы, указывая на крыльцо, проводили Миколу, Василя и еще двух казаков в хату, подпевая песню:

Ой, попэ, попэ Иосифу,

Нэ звоны рано в нэдилю.

Зазвоны рано в суботу,

Потурай дружечкам роботу.

Нэхай и нэ шьють, нэ прядуть,

А до нашойи до Марфочки

В дружкы идуть.

За столом сидела Марфа, смущенно склонив голову, зардевшись в щеках.

Казаки, сняв папахи, перекрестились на красный кут.

– Мир в хату вам! – воскликнул Василь, ударив о пол шестом.

– И вам, гости дорогие! – отвечали дивчины.

Миколу посадили за стол рядом с невестою. Накануне по традиции и Микола, и Марфа говели и исповедались у отца Иосифа. До венчания им ничего нельзя было есть и пить. Федор Кузьмич, держа в руках икону Божией Матери «Казанская», благословил и напутствовал молодых: «С богом! И чтобы на всю жизнь!»

Сваха – Аксинья Шелест, после слов Федора Кузьмича, приступила к «обрезанию» косы. Она держала Марфу за косу, а двоюродный брат Марфы, Остап (парубок шестнадцати годков), взяв тупой нож, начал «резать» волосы.

Василь Рудь крикнул:

– Постой, постой, не режь, мы эту косу выкупим.

Двоюродный брат важно брови окинул и скептически осмотрел гостей. Девки, подружки Марфы, прыснули со смеха.

– Дорогая коса-то. Есть ли гроши у вас?

Василь важно побренчал перед носом молодого казака парчовым полным мешком и улыбнулся:

– Трошки есть!

– А не скупы ли гости наши дорогие? Не проверить ли нам?

– Проверить, проверить, – закричали дивчины со всех сторон.

Начался торг.

Василь подошел к столу, за которым сидел Остап.

– Так, дружок, пятьдесят копеек! – сказал серьезный парубок. – Это даром!

А Василь дает только пять.

– Нема больше! – И глаза пучит, предвкушая веселье.

Торговались, торговались, но каждый стоял на своем.

Тогда Остап, рассердившись (для виду) на дружка, быстро зажег о свечу паклю на палке и намеревался обжечь Василя. Василь отошел от стола и начал просить, чтобы Остап уступил, так как на уплату такого большого выкупа не хватает денег. Подружки Марфы в это время запели:

Ны стий, зятю, за плычамы,

Ны лупай очамы;

Кыдай на тарилку,

Выкупай свою жинку.

Наконец торг состоялся, и шел он до тех пор, пока Остап не оставался доволен. Василь отдал требующийся выкуп. Остап вышел из-за стола. А девки запели:

Братик-татарын

Продав сыстру за дары;

Узяв за сыстру стрилочку,

За ии русу косочку

Здвыгнулыся стины,

Як бояры силы,

Ще дужче здвынутця,

Як вына напьютця.

Остап, выйдя из-за стола, взял молодых за руки и обвел их трижды вокруг стола. После третьего раза Марфа и Микола сели в красном углу, а девки продолжили:

Во садочку соловэйко защыбытав,

А Микола Марфочку поцилував.

Микола и Марфа коснулись друг друга губами. Девки радостно переглянулись и затянули:

Выплыла утыня

С пид лыпы кориня,

Пытае в сылэзня:

«Чи люта зыма?»

– «Хочь люта – ны люта,

А будэ як лито!»

Молода Марфочка

Пыта Миколу:

«Чи люта свыкруха?»

«Хочь люта – ны люта,

А будэ як ридна».

После этого гости опять поздравили молодых. Желая мира и добра, процветания и счастья.

Микола, взял Марфу за руку и проследовал с ней к выходу. Пора уже было ехать к церкви – дьякон звонил на часовне праздничным перезвоном.

Марфа с Миколой, все друзья и подружки вышли за ворота. Вновь раздались ружейные выстрелы. Все, и конные и пешие, отправились в церковь. Станичники высыпали на улицу и радостными окриками напутствовали жениха и невесту. Событие вовсе неординарное. Два станичных богатых рода Билых и Ковалей соединялись навеки.

У церкви молодых встречал отец Иосиф. С подобающей ему строгостью и торжественностью он осенил всех крестным знамением:

– Мир всем!

– И духами твоему! – отозвался дьяк.

В церковь молодые взяли два рушника, вышитых – один самой Марфой, другой же – матерью Миколы. Один рушник им постелили под ноги, другим связали руки. Две иконы Божией Матери и Спасителя привезли с собой в церковь Наталья Акинфеевна и Иван Михайлович. Это были старинные родовые иконы бабули Миколы, которые переходили от поколения к поколению. Молодых ввели в храм в торжественной процессии, впереди которой шел отец Иосиф. Над Марфой и Миколой молились и их благословляли. Они слушали слово Божие.

«Благословен Бог!» – прозвучала начальная молитва, и служба началась. Светло и умиротворенно было в церкви. Солнечные лучи, пробиваясь через небольшие окошки у купола, ниспадали дивными лучами на алтарь и всех присутствующих. Словно свет Божий проливался в это момент на грешную землю.

«Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием всегда, ныне и присно, и во веки веков», – произнес отец Иосиф.

«Аминь», – вторил дьякон.

Служба шла своим чередом. Молитвы сменяли одна другую. Вот и «Символ веры» прозвучал, отдаваясь эхом голосов под самым куполом. И «Отче Наш…» прошла своим чередом. Марфу и Миколу венчали венцами славы Божией как наследников вечной жизни его царства. Венцы над головами новобрачных как восприемники держали Василь