Фамильяр для Корявки - Натали Гетце

месте, а потом уже может и до меня дело дойдёт и он порадуется тому, что я вопреки всему осталась жива.

Бросив грустный взгляд в его сторону, я подумала: «Должно быть ему очень тяжело быть отцом. По крайней мере родительский инстинкт в нём до сих пор не проснулся…»

— Да ты должен спасибо мне сказать, что я не послушал тебя и сделал всё по-своему! — напирал на своего учителя Корявка. — Посмотри благодаря моим, как ты говоришь необдуманным, незрелым поступкам твоя дочь до сих пор жива! Лучше бы порадовался этому событию, обнял бы хоть Агату что ли? Хоть как-то дал бы ей понять, что ты рад, что она жива!

Корявка апеллировал жёсткими аргументами и Зурк не зная, что возразить, замолчав уставился на меня. Сделав пару неуверенных шагов в мою сторону, он развёл руки призывая меня в свои объятья. В любой другой ситуации я уже обидевшись послала бы его в дальние дали, но сейчас я остро нуждалась в любой поддержке и проявлении заботы, даже в такой корявой. Именно поэтому я не раздумывая освободившись от объятий девчонок погрузилась в объятья своего отца.

Неловко гладя меня по голове Зурк тихо произнёс возле моего уха:

— Прости меня дочка, я просто не умею, не знаю, как это быть отцом. Но я хочу, чтобы ты просто поверила мне на слово, если внешне и не заметно, но на самом деле я очень счастлив, что ты осталась жива и невредима.

— Я знаю папа, — я впервые назвала Зурка отцом, мужская грудь к которой я прижималась невольно напряглась, а ритм крепкого сердца на секунду вздрогнул от моих слов.

«Он меня любит, на самом деле любит. Где-то в глубине этого чёрствого сердца спрятаны нежность и забота».

Короткий миг, проявления отцовской заботы, был нарушен урчанием моего живота, всё-таки вторые сутки пошли, как у меня во рту маковой росинки не было.

Оторвавшись от меня Зурк, найдя в этом причину бросить упрёк Корявке, тут же пошёл в наступление:

— И ты ещё что-то будешь мне говорить, у Агаты живот урчит, она голодная, а ты даже не удосужился её покормить!

Но рыжик был не из тех, кому так просто было бы что-то предъявить в вину. Самодовольно подняв один уголок губ рисуя на лице кривую усмешку, он заметил:

— Ну так всё правильно, я как её мужчина утолил один её голод, а ты Зурк, как хороший родитель должен утолить другой.

— Чего⁈ — взревел не хотевший проигрывать в начатом им новом споре Зурк.

— А того! — произнёс бесцеремонно перебивший Зурка Корявка. — Корми нас быстрее отец родной, разговор серьёзный к тебе ещё есть!

— По какому поводу разговор?

— По поводу всадницы Смерти.

— Мне нечего рассказать тебе о ней, — слегка пожав плечами бесцветным тоном ответил Зурк, и я сразу поняла, что он лжёт. Мой отец точно что-то скрывает и его искусственное спокойствие, и невозмутимость говорят об этом лучше любых слов. — Ну да ладно, позже с этим разберёмся. Заходите в дом, ужинать будем.

Наспех приняв душ и переодевшись я, быстро спустившись в столовую заняла своё место за столом. Мне не хотелось пропустить самое интересное, а именно разговор двух тёмных колдунов на повышенных тонах, то, что это будет происходить именно так не сомневался уже никто, зная о личных взаимоотношениях этих двух.

Ужин в доме Зурка был очень сытным и разнообразным. Стол буквально ломился от разнообразия всевозможных блюд и свежих фруктов, и овощей. По вкусу некоторых блюд, что я из жадности (после двух дней скудного питания в крепости и вынужденной голодовки) отведала, я поняла, что хозяйство по кухне взяла в свои руки Эллочка. Молодец подруга времени зря не теряет, такими темпами она скоро к своим рукам не только дом, но и Зурка приберёт.

Закинув в рот последний кусочек свежего огурчика по тянущей боли в животе поняла, что он явно был лишний, я объелась. Отодвинув от себя тарелку, я произнесла:

— Спасибо, всё было очень вкусно!

— Может тебе ещё кофе сделать? Попьёшь с кексом, я сама испекла, — заботливо всполошилась Элла.

«Вот у кого материнский инстинкт бьёт через край. И со своими детьми успевает справляться и за чужими ходит».

— Нет, нет. Спасибо Эллочка, я и так уже объелась! — поблагодарила я подругу за заботу.

— Точно? — ещё раз переспросила она.

— Да.

— Ну тогда, я уберу со стола, а вы идите в кабинет, начинайте свой разговор без меня. Всё равно прежде, чем вы к чему-то придёте минут двадцать, пройдёт, я как раз успею всё убрать.

— Я помогу! — добровольно вызвалась Регина, заставив мою челюсть открыться саму по себе. Похоже пока меня не было эти двое сдружились.

Двое мужчин молча поднявшись со своих мест двинулись в кабинет, в место, где по принятому шаблону, всегда решаются самые важные вопросы. Я тихонечко, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, засеменила следом за ними. Открыв дверь кабинета Зурк придержав её пропустил нас с Корявкой внутрь.

Заняв место во главе стола, как председатель жюри на каком-нибудь модном шоу мой отец спросил:

— Ну и что за важный разговор у тебя ко мне?

— Я уже говорил, — не сводя внимательного взгляда с Зурка ответил Корявка. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне всё про всадницу по имени Смерть.

— Мне нечего тебе рассказать.

— Это не правда, и мы оба это знаем. Ты что-то скрываешь.

Да-а? — насмешливо протянул Зурк. — И что же я по твоему мнению скрываю? Не просветишь меня?

Насмешка в голосе учителя нисколько не заставила его ученика стушеваться. Наоборот он словно получил ещё одно, неопровержимое доказательство правильности своей догадки.

— Ну, например, причину такого пристального интереса Смерти к Агате? Не подскажешь, чем она может быть вызвана?

— Понятия не имею! — стоял на своём Зурк. — Я бы сам хотел это узнать!

Мой рыжик потихоньку начинал закипать, вскочив на ноги он на повышенных интонациях выплюнул в лицо своему учителю:

— Я не верю ни единому твоему слову! Ты лжёшь! В чём твоя проблема Зурк⁈

Подскакивая на ноги вслед за Корявкой Зурк выкрикнул ему в ответ:

— У меня нет никаких проблем! Проблема не во мне и не в Агате, она в тебе!

Ситуация по обыкновению накалялась, и я прекрасно уже знала, чем это может закончиться. Споры этих двух всегда выливались в выяснение отношений с помощью грубой силы. Желая пресечь это хотя бы в этот раз я подскочила на ноги и в ту же секунду ощутила слабость. Перед глазами потемнело, как будто кто-то