Колдун и кристалл - Стивен Кинг

– Да, Сюзан.

Она опустила руку пониже пряжки ремня, ухватилась за то, чтонащупала там, не отрывая взгляда от его глаз.

– Если ты любишь меня, тогда люби.

– Да, леди. Я готов.

Он расстегнул пуговицы рубашки, сшитой в той частиСрединного мира, которую Сюзан так и не удалось увидеть, и вновь обнял ее.

Ка.

Они помогли друг другу раздеться. Обнаженные, легли,обнявшись, на летний мох, мягкий, как лучший козий пух. Они лежали,соприкасаясь лбами, как в ее сне наяву, а когда он вошел в нее, онапочувствовала, как боль перетопилась в сладость, сладость некоего дикого иэкзотического растения, попробовать которое удается раз в жизни. Она держаласьза эту сладость сколько могла, но потом сдалась, с громкими протяжными стонами,крепко обнимая его за шею. Они любили друг друга в ивовой роще, отринув самопонятие чести, забыв о данных кому бы то ни было обещаниях, и наконец Сюзаноткрыла для себя, что сладость – еще не все, что она сменяется блаженством,поднимающимся от того места, что раскрылось перед ним, как цветок, изаполняющим все тело. Она вскрикивала снова и снова, думая, что не может бытьстолько наслаждения в мире смертных. Она просто захлебывалась в счастье. ГолосРоланда вторил ее. А с ними сливалось журчание ручья. Она буквально вдавила егов себя, лодыжками обхватив колени, покрывая лицо жаркими поцелуями, и он неуступал ей в своей страсти. Они любили друг друга в феоде Меджис, на исходепоследнего великого века, и зеленый мох под тем местом, где сходились ее бедра,окрасился красным, свидетельствуя о том, что она лишилась девственности. Онислились воедино и таким образом предопределили свою судьбу.

Ка.

Они лежали в объятиях друг друга, нежно целуясь подравнодушным взглядом Фелиции, и Роланд почувствовал, что засыпает. Удивлятьсяне приходилось – в это лето напряжение не отпускало его, и спал он плохо. Тогдаон еще не знал, что бессонница будет преследовать его до конца жизни.

– Роланд? – Ее голос, очень далекий. И нежный.

– Да.

– Ты позаботишься обо мне?

– Да.

– Я не смогу прийти к нему, когда настанет время. Я вытерплюего прикосновения, его выходки, вытерплю, если у меня будешь ты, но я не смогуприйти к нему в ночь праздника Жатвы. Не знаю, забыла я лицо моего отца илинет, но я не смогу лечь в постель Харта Торина. Думаю, есть способы скрытьпотерю девственности, но я не хочу к ним прибегать. Я просто не смогу лечь вего постель.

– Ладно, хорошо. – И тут, когда ее глаза широко раскрылись,он приподнялся, огляделся. Никого не увидел. Вновь посмотрел на Сюзан.окончательно проснувшись: – Что? Что такое?

– Я, возможно, уже ношу твоего ребенка. Ты думал об этом?

Раньше – нет. Теперь – да. Еще одно звено в цепи,протянувшейся в далекое прошлое, где Артур из Эльда вел на битву своихстрелков, с великим Эскалибуром в руке и короной Всех Миров на челе. Но дело-тоне в Артуре. Что подумает его отец? Или Габриэль, узнав, что она скоро станетбабушкой?

Уголки его губ начали изгибаться в улыбке, но мысль о материотогнала ее. Он подумал о любовной отметине на шее Габриэль. В эти дни, когдаон вспоминал мать, он всегда думал о любовной отметине, которую увидел на шее,когда неожиданно появился в ее покоях. И печальной улыбке на губах.

– Если ты носишь моего ребенка, значит, мне очень повезло.

– И мне. – Теперь она попыталась улыбнуться, но улыбкаполучилась грустная. – Мы еще такие молодые. Почти что дети.

Он перекатился на спину, уставился в синее небо. Она,возможно, сказала правду, но это не имело никакого значения. Правда иной разрасходилась с реальностью – то была одна из аксиом, которые хранились всокровенных глубинах его сознания, там, где соединялись две половинки, суммакоторых и являла собой его личность. Сознательный бросок в омут романтическойлюбви – это пришло к нему от матери. Все остальное в его натуре не признавалони юмора, ни даже метафор. Они слишком молоды, чтобы стать родителями? Что изтого? Если он посадил семя, оно должно вырасти.

– Что бы ни ждало нас впереди, мы сделаем то, что должны. Ия буду всегда любить тебя.

Она улыбнулась. Он говорил тем тоном, каким принято излагатьпрописные истины: небо над головой, земля под ногами, вода течет на юг.

– Роланд, сколько тебе лет? – У нее иногда возникала мысль,что при всей ее молодости Роланд еще моложе. Когда он сосредоточивался начем-то, лицо его становилось таким суровым, что пугало ее. А когда улыбался, топревращался не в ее возлюбленного, а в младшего братика.

– Я теперь старше того Роланда, что приехал сюда. Гораздостарше. А если проведу еще шесть месяцев в компании Джонаса и его подручных, топревращусь в старика, который не сможет без доброго пинка под зад сесть налошадь.

Сюзан при этих словах заулыбалась, а он поцеловал ее в нос.

– И ты позаботишься обо мне?

– Да. – Он широко ей улыбнулся, Сюзан кивнула и откинуласьна спину. Так они и лежали, бедро к бедру, глядя на небо. Она взяла его руку,положила себе на грудь. Сосок, который он погладил большим пальцем, ожил,набух, затвердел, от него побежали искорки. И очень быстро добрались доместечка между ее ног, которое продолжало тлеть. Она сжала бедра, но жар толькоусилился.

– Ты должен позаботиться обо мне. – прошептала Сюзан. – Ярассчитываю только на тебя. Все остальное – побоку.

– Я сделаю все, что в моих силах. Не сомневайся. Но пока,Сюзан, мы должны вести себя так, словно ничего не изменилось. Должно пройтикакое-то время. Я это знаю, потому что Дипейп вернулся и рассказал о своихнаходках, но они не выступили против нас. Джонас все еще думает, что выжидание– в его интересах. Он, конечно, постарается выбрать для удара самый подходящий,с его точки зрения, момент. Так что пока игра в «Замки» продолжается.

– Но после праздничного костра на Жатву… Торин…

– В его постель тебе ложиться не придется. Можешь несомневаться. Это я тебе гарантирую.

Удивляясь собственной смелости, она положила руку ему наживот и двинулась ниже.

– Подтверди свои гарантии. Если хочешь.

Он захотел. И смог. И подтвердил. Когда любовный костерпогас (для Роланда второй раз показался слаще первого), он спросил Сюзан:

– То чувство, которые ты испытала в СИТГО, Сюзан… что занами наблюдают. Сейчас у тебя его нет?