Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Несколько волосинок лежали на бедре, словно золотаяпроволока, большую часть унесло течением. Сюзан тащила руку, перехваченнуюРоландом, назад, к волосам, чтобы продолжить эту безумную стрижку. Они словносошлись в поединке по армрестлингу. И Сюзан брала верх. Конечно, в обычнойжизни Роланд был куда сильнее, но чары все переменили. Мало-помалу белыйтреугольник кварца приближался к волосам. А этот пугающий звук… н-н-н-н-н-н…продолжал рваться с губ.

– Сюзан! Прекрати! Проснись!

– Н-н-н-н-н…

Ее рука вибрировала от напряжения, мускулы стали твердыми,как камни. А расстояние между куском кварца и волосами, щекой, глазомсокращалось и сокращалось.

Не думая, что он делает – все наилучшие решения Роландвсегда принимал на подсознательном уровне, – он наклонился к Сюзан, кварц разомприблизился на четыре дюйма, приник губами к ушной раковине и громко цокнулязыком.

Сюзан отпрянула, звук этот, должно быть, пронзил ее голову,как стрела. Веки задергались, рука ослабела. Он воспользовался моментом ивывернул ей запястье.

– Ой! О-о-о-й!

Кварц выпал у нее из пальцев и плюхнулся в воду. Сюзануставилась на Роланда, окончательно проснувшись, глаза наполнились слезами. Онатерла запястье. Роланду показалось, что оно начало распухать.

– Мне же больно, Роланд! Зачем ты…

Она замолчала, огляделась. Не только ее лицо, но и все теловыражало недоумение. Она уже хотела прикрыться, но поняла, что они по-прежнемуодни, и опустила руки. Оглянулась на следы, которые вели к воде с невысокогооткоса.

– Как я сюда попала? – спросила она. – Ты принес меня послетого, как я заснула? И почему ты причинил мне боль? О, Роланд, я же тебя люблю…почему ты причинил мне боль?

Он снял с бедра золотые волоски, показал Сюзан.

– Ты достала из воды камень с острой кромкой. Пыталасьобрить им себя и не реагировала на слова. Просто счастье, что я не сломал теберуку… надеюсь, что не сломал.

Роланд взял ее за кисть, осторожно покрутил, прислушиваясь,не трещат ли тонкие косточки.

Ничего не услышал, кисть легко вращалась в запястье. Сюзанвсе так же ничего не понимала. Он же поднес ее руку к губам и поцеловалхолодную ладошку.

Роланд оставил Быстрого среди ив, чтобы проезжающий мимо неувидел могучего мерина.

– Постой еще немного. – Роланд похлопал его по шее. – Ещенемного, дорогой.

Быстрый покивал, постукал копытом по земле, словнопоказывая, что готов стоять до скончания веков, если возникнет такаянеобходимость.

Из седельной сумки Роланд достал стальную посудину, которая,в зависимости от обстоятельств, служила сковородкой или кастрюлей. Уже двинулсяк Сюзан, но вернулся. Он собирался ночевать на Спуске, чтобы в тишине многоеобдумать, поэтому постель захватил с собой. Ослабив ремень, порылся в одеялах идостал маленькую металлическую коробочку. Открывалась она ключом, который Роландносил на груди. В коробочке лежал квадратный серебряный медальон (с портретомматери внутри) и запасные патроны… не больше десятка. Он достал один, зажал егов кулаке и вернулся к Сюзан. Она встретила его испуганным взглядом.

– Я ничего не помню после того, как мы второй раз занималисьлюбовью. Я посмотрела на небо, подумала, как мне хорошо, и заснула. Роланд, этоужасно?

– Мне кажется, что нет, но ты сейчас все увидишь сама.

Он набрал в посудину воды и поставил ее на землю. С тяжелымчувством Сюзан наклонилась над ней, расстелив волосы левой стороны попредплечью. Сразу нашла место, где отрезала прядь, вздохнула, скорееоблегченно, чем печально.

– Замаскирую. Если заплести косу, никто ничего не заметит. Вконце концов, это только волосы… всего лишь дань женскому тщеславию. Моя тетяне раз говорила мне об этом. Но, Роланд, почему? Почему я это сделала?

Роланд полагал, что знает ответ. Если волосы льстилиженскому тщеславию, то обритые волосы несли иную смысловую нагрузку – указывалина то, что их обладательница не отличается пристойным поведением. Мужчина,конечно, до такого бы не додумался. Жена мэра, ее проделки? Он сомневался.Скорее всего к этому приложила руку Риа, с вершины Кооса обозревающая ПлохуюТраву, Скалу Висельников и каньон Молнии. Она могла устроить так, чтобы наутропосле праздника Жатвы мэр Торин проснулся в сильном похмелье и рядом с обритойнаголо наложницей.

– Сюзан, ты мне позволишь кое-что попробовать?

Она улыбнулась:

– Что-то такое, чего мы еще не пробовали? Да, конечно.

– Речь пойдет о другом. – Он разжал руку, показал ей патрон.– Я хочу попытаться выяснить, кто сделал такое с тобой и почему. – И не толькоэто. Пока он не знал, что именно.

Она посмотрела на патрон. Рука Роланда заплясала у нее передглазами. Пальцы сгибались и разгибались. Сюзан с детским интересом наблюдала завсеми манипуляциями.

– Где ты этому научился?

– Дома. Это не важно.

– Ты хочешь загипнотизировать меня?

– Да… и я думаю, что тебя уже гипнотизировали. – Патрондвигался все быстрее, как и пальцы. – Разрешаешь?

– Да, – ответила Сюзан. – Если сможешь.

Он, конечно, смог, а быстрота погружения Сюзан в транстолько подтвердила догадку Роланда о том, что Сюзан уже гипнотизировали, инедавно. Однако он не мог добиться от нее того, чего хотел. Вроде бы она вовсем шла ему навстречу (контактный гипнотик, как сказал бы Корд), но дальшеопределенного уровня он, пробиться не мог. Не то чтобы Сюзан пыталась что-тоскрыть: монотонным, бесстрастные голосом она рассказала об унизительнойпроцедуре осмотра у старухи, о том, как Риа попыталась «разогреть» ее (туткулаки Роланда сжались с такой силой, что ногти впились в ладони). А потомнаступал момент, после которого Сюзан ничего не помнила.

Она и Риа вышли на крыльцо, говорила Сюзан, постояли подЦелующейся Луной, свет которой падал на их лица. Старуха гладила ее косу. Сюзанэто помнила. Прикосновение это вызывало у нее отвращение, особенно после того,что ведьма проделывала с ней раньше, но Сюзан ничего не могла с этим поделать.Руки стали такими тяжелыми, что не поднимались, язык не ворочался. Она моглатолько стоять, а старуха что-то нашептывала ей на ухо.

– Что? – спросил Роланд. – Что она нашептывала?

– Я не знаю. Остальное теряется в розовом.