(не)свободные, или Фиктивная жена драконьего военачальника - Алекс Найт

ими можно забодать, — усмехнулся Джонатан и тут же рванул с места, чтобы не схлопотать от падчерицы.

Мы рассмеялись, глядя им вслед. Всё же ей очень повезло с отчимом. Они не родные, но он любит её, как и няня меня. И мне повезло, что после смерти родителей она взяла на себя бремя моего воспитания и защиты. Только отношение разное, видимо, она считает меня недостаточно зрелой, чтобы поведать всю правду. Может в чём-то она и права, я жила в изоляции, и много не понимаю, где-то, наверное, проявляю чрезмерную наивность, что в итоге выливается в смущающие ситуации. Всего месяц в академии показал, сколько всего мне нужно наверстать и освоить. Но я стараюсь, жаль, няня этого не видит. Возможно дело как раз в том, что она не может рассмотреть изменения, понять, что я повзрослела? Но для этого ведь и самой нужно проявить больше упорства, характера и смелости. А я боюсь, ведь оказалась со своей тайной в незнакомом месте среди незнакомцев. Но мне удалось освоиться, не выдать себя сразу же, можно выдохнуть и двигаться дальше смелее.

День проходил потрясающе. Мы прогулялись, прошлись по магазинам сувениров, где полюбовались смешными и интересными безделушками. А потом вкусно поели в уютном ресторане. Итан прекрасно поладил с родителями Мелиссы, шутил, вёл себя свободно. Я невольно любовалась улыбкой на его лице, лукавыми искорками в глубине синих глаз, и сама не замечала, как временами выпадаю из разговора. Потому что в эти моменты был особенно ярок контраст между холодным клириком Вилдбэрном и моим заботливым мужем. Но даже столь изумительный день имеет свойство заканчиваться. После ужина мы проводили Холландов до гостиницы, я взяла вещи, и мы попрощались. Правда, я лелеяла надежду ещё поговорить с Мелиндой позднее, хотя бы по артефакту.

Обратно нас вёз не Уэсли, а охрана на своём магмобиле.

— Академия в другой стороне, — отметила я, когда машина проехала нужным нам поворот.

— Да, я решил, что мы всё же поедем ко мне, — сообщил Итан. — У меня безопаснее.

Кажется, он привёл этот аргумент специально, чтобы я не сумела возразить.

— В плане сохранения жизни, само собой, — вспомнив Мелинду, я недовольно вскинула подбородок и отвернулась.

Конечно, кокетничать не умела, но кое-что всё же подметила. Достаточно выразить лёгкое неодобрение, неравнодушный человек попытается исправить положение.

— А в плане сохранения чего не безопасно? — усмехнулся Итан.

Я посмотрела на него с возмущением и отвернулась к окну, но больше, чтобы скрыть румянец на щеках.

— А Линда ещё у тебя? — решила я напомнить о причине своей злости.

— Нет, не у меня. Время позднее, она вчера и так задержалась дольше, чем позволяли приличия.

— Это ты сейчас задумался?

— Нет, вчера я понял кое-что важное.

— И что же? — заинтересовалась я.

— Расскажу, когда останемся наедине, — произнёс чуть хрипло, и почему-то по телу побежали мурашки.

На этом разговоры завершились, тем более квартира Итана находилась в центре, ехать пришлось недолго. Охрана просканировала пространство, прежде чем выйти из машины, проверила вход в здание, после чего нас проводили прямо до двери. Итан пропустил меня в тёмную прихожую. Зашёл следом. Закрыл дверь. И мы остались наедине. Совершенно. На всю ночь.

Я тяжело выдохнула, когда сильные руки обвили талию, прижимая меня к груди мужа, а шею обожгло касание горячих губ. По коже побежали колкие мурашки. Глаза закрылись сами собой, мысли забились в беспорядке. Мне надо было их приструнить, собрать в кучку, но я просто стояла и дрожала в крепкой хватке, ошеломлённая будоражащими поцелуями.

— Что ты понял, Итан? — срывающимся голосом спросила я.

— Что хочу только тебя, — прошептал он, обдавая влажную от его поцелуев кожу судорожным вздохом.

Сердце ёкнуло и забилось с особой силой.

— Интересный вывод, и как ты к нему пришёл?

— Не думал, что ты такая ревнивая, — хрипло усмехнулся он, разворачивая меня к себе лицом.

Только темнота не позволяла увидеть мужа. Наверное, и его это не устраивало, потому что в воздух над нами вдруг подлетел магический огонёк. Голубоватый свет тенями заиграл на улыбающемся лице Итана. Он склонился ко мне с намерением поцеловать, но я опустила голову, не позволяя.

— Я боюсь, Итан.

— Я помню, что для тебя это впервые, Джослин.

— Не этого боюсь, — призналась честно.

Потеря девственности вызывала лишь лёгкое волнение, в конце концов это просто особенность физиологии, нечто обязательное для женщин-магов. Меня пугали чувства к Итану. Его удивляла моя ревность, да я сама не могла представить, насколько остро буду реагировать на присутствие другой женщины рядом с симпатичным мне мужчиной. И ведь это только начало, дальше будет хуже, сильнее, больнее. У нас всего год, даже меньше. А дальше предстоит расставание. Друзьями, как надеется Итан. Но я уже сейчас не могу представить момент разлуки без чувства тоски. Что же будет потом?

Выскользнув из хватки Итана, я отвернулась и быстро зашагала прочь. Поднялась по лестнице, почти неосознанно добралась до двери своей комнаты. Но тут застыла, держась за ручку. Коридор озарил свет парящего над головой Итана магического огонька. Фиктивный муж не спешил, медленно шёл ко мне. Стоило уйти, сбежать, но не выходило. В груди образовалась пустота. Я вдруг осознала, что мне уже больно и жаль то, что может не случиться. Меня выводит из себя, что он может выбрать другую девушку, что она испытает то, от чего отказываюсь я. Оказалось, не получить желанное ещё сложнее. Это злит, вызывает досаду, чувство глухой неудовлетворённости в душе. Ведь можно позволить себе чуть больше, намного больше, действительно попытаться подойти к ситуации рационально, подготовить себя. Но зато прочувствовать нечто особенное, что навсегда останется в памяти. Ведь может так сложиться, что подобное больше никогда не повторится, и я с тоской буду корить себя за трусость.

— Мне тоже сложно, Джослин, — рука Итана легла поверх моей и надавила на ручку.

Дверь в мои покои открылись, и мы вошли внутрь вместе. Я сама развернулась к нему, вскинула голову, чтобы встретиться с горящим взглядом синих глаз. И больше не было места тяжёлым разговорам. Итан порывисто склонился ко мне и впился в мои губы поцелуем. Сегодня он тоже целовал иначе: не сдерживая порывов, больше не ограничивая себя. Его губы бескомпромиссно владели моими губами, спускались к шее и временами к ложбинке груди. Он то с силой стискивал талию, не давая мне вздохнуть, то порывисто водил ладонями по спине, то возвращался к боковой шнуровке, чтобы расстегнуть платье. И мягко вёл меня в сторону спальни. А поцелуи всё не заканчивались. Головокружительно яркие, ошеломительные,