Курт Сеит и Шура - Нермин Безмен Нермин

– Прости меня, Шурочка, поверь, я не знаю, что на меня нашло. Я не мог сдержаться. Я, должно быть, с ума сошел. Я не должен был так делать. Господи! Я обезумел.

Шура чувствовала, как ее сердце разбилось и осыпается кусочек за кусочком.

– Не надо извиняться, Сеит. Ты прав, я провела эту ночь с ним, и другие ночи тоже.

Она встала и пошла в ванную. Сеит последовал за ней до спальни, увидел разметанную постель, использованные полотенца в ванной. Каждый вдох наполнял его легкие запахом мужского одеколона. Почему он выбрал этот самый день, чтобы прийти сюда? Должно быть, это была последняя шутка, которую судьба, кысмет, сыграла, чтобы разлучить их.

Шура вернулась, придерживая на щеке влажное полотенце, и села на край кровати.

– Может, пойдем сядем в гостиной?

Шура не пошевелилась. Она сказала:

– Можешь сесть, где хочешь.

– Шура, послушай, нам надо поговорить.

– О чем нам говорить, Сеит?

– Шура, Шурочка моя, пожалуйста, прости меня за то, что сейчас случилось. Я знаю, это трудно, но, по крайней мере, постарайся. Я здесь потому, что…

Шура посмотрела на него с таким холодным выражением, что он не закончил фразу. Затем прошептал:

– Все равно… Я встретил твоего мужчину на лестнице. Кто это? Как давно ты его знаешь?

– Ален, капитан, я встретила его семь или восемь месяцев назад.

– Он тебя любит?

Шура вопросительно взглянула на него:

– Ты правда хочешь услышать ответ на этот вопрос?

Сеит сказал ей тихим голосом:

– Да, скажи мне, он любит тебя?

– Он говорит, что любит.

– А ты, ты любишь его?

Шура начала плакать:

– Сеит, ты мужчина, которого я люблю. Я люблю тебя, любимый, разве ты не знаешь?

Он взял ее за руку и поднес к своим губам:

– Шура моя, моя любимая Шурочка, я не гожусь для тебя… как сильно этот человек любит тебя?

Шура пожала плечами и сказала:

– Он хочет увезти меня.

– Когда он уезжает?

– Корабль уходит сегодня после обеда.

Он встал и мягко потянул ее за руку:

– Пойдем, собирайся, ты тоже уезжаешь.

– Я, куда?

Он сел рядом с ней и заговорил, глядя ей в глаза. В его голосе слышалась обреченность.

– Да, Шурочка, ты должна идти с человеком, который любит тебя.

Шура почти закричала:

– Нет, ты не можешь отослать меня.

– Ты должна сделать это для себя, любимая.

– Нет, если бы я хотела сделать это для себя, я бы давно это сделала, я же говорила тебе, я не хочу.

– Ты собираешься прожить так всю свою жизнь? Дожидаясь человека, который может прийти или не прийти, и, когда он не приходит, подавлять свое одиночество в компании других? До скольки лет ты собираешься жить так? Кем ты будешь через десять лет или через двадцать?

Шура уткнулась лицом в подушку и зарыдала. Она колотила по подушке, мотая головой из стороны в сторону, отвергая все, что он говорил.

Сеит встал рядом с ней на колени и взял за плечи. Он погладил ее волосы. С их последней встречи она подрезала их короче, ее золотые волосы теперь доставали мягкими локонами ей только до плеч. Он пропустил ее шелковистые волосы сквозь пальцы. Их счастье тоже протекло между пальцами. Он ласково сказал:

– Шурочка, ты очень важна для меня. Прошло много времени, все изменилось, но мы столько пережили вместе. Долгое время ты была только моей. Что стало с нами? Почему мы делаем больно друг другу? Как мы разделились? Я не знаю. Единственное, что я знаю, это то, что я хочу сделать, чтобы тебе было хорошо. Ты должна организовать свою жизнь, выйти замуж, иметь детей. Мы оба должны убежать от нашего прошлого и жить нашей новой жизнью, поверь мне, любимая, где бы ты ни была, ты будешь моей половиной до конца моей жизни и даже после того.

Шура хранила молчание. Она повернулась, посмотрела на Сеита любящим, но безнадежным взглядом и упала, отказываясь принять свою судьбу. Ее глаза все еще были полны слез. Он держалась руками за единственного мужчину, которого любила в своей жизни, и прижимала его к себе, обнимая изо всех сил. Сеит тоже устал от жизни, которую вел, и от непоправимых ошибок, которые сделал. Он обвил руками ее стройное тело и крепко сжал. Они оба тихо плакали на плечах друг друга. Потом они легли на постель в том же положении. Они не двигались и не говорили долгое время, заполняя друг друга теплом своих тел. Как быстро пробежало время! Год назад они даже представить не могли, что такое произойдет, но теперь прощались друг с другом.

Сеит прошептал, уткнувшись в ее волосы:

– Прости меня, любимая.

Шура ответила между всхлипываниями:

– Ты тоже прости меня, милый… Сможем ли мы свидеться снова когда-то?

Сеит понял, что в том лекарстве, которое он предлагал Шуре, он искал собственное спасение.

– Почему бы и нет? Знали ли мы, что встретимся в Москве семь лет назад? Может быть, судьба приготовила нам еще один сюрприз.

– Я бы хотела быть сейчас в Москве.

Сеит подумал о предстоящем отъезде любимой. Как он вынесет жизнь без нее? Их глаза были уже полны тоски. Они обнялись снова, на этот раз крепко, и начали целоваться, как безумные.

Когда объятия Сеита ослабли, Шура выскользнула из его рук, пошла в ванную. Они не разговаривали. Шура молча собиралась в дорогу. Она вымылась, подобрала подходящую для поездки одежду. Она напудрила лицо и нанесла пастельного цвета помаду. Сеит сидел в углу комнаты, с восхищением следя за ней. Она упаковала свои чемоданы, надела синюю юбку, жакет и подходящие туфли, затем надела шляпку с шелковыми лентами на свои золотые волосы и закрепила их заколками.

Он следил за ней влюбленными глазами. С какой готовностью и самообладанием она собиралась в путешествие, которое наверняка станет поворотной точкой в ее жизни. Но не то ли хладнокровие было на ее лице, когда она покидала Новороссийск и когда она тайно пробралась на лодку Татоглу, покидавшую Крым под огнем большевиков?

Сеит встал, подошел к ней и погладил ее щеки:

– Синее так идет тебе, ты просто как та маленькая девочка, которую я встретил тогда, зимой 1916-го.

Шура попыталась улыбнуться:

– Помнишь, Сеит, что ты сказал мне, когда показал на купидонов у фонтана той ночью?

– Очень хорошо помню, любимая.

– Можешь сказать мне это сейчас?

– Конечно.

– Тогда скажи, я знаю, это ничего не изменит, но все равно хочу это услышать.

Сеит взял ее за руки, прижался к ее губам в долгом поцелуе и прошептал: