Короли Жути - Николас Имс

– Прекратите!

Очередной пинок перевернул Клэя на спину.

Матрик вскочил и рявкнул:

– Да прекратите же!

На его крики обратили не больше внимания, чем на верещание белки.

Беспомощное выражение на лице Матрика сменилось сперва отчаянием, а затем неприкрытой злостью. Он запустил руку под лисью накидку…

«Ну же, доставай кинжалы…»

…и вытащил фляжку. Отвинтил пробку, зашвырнул подальше, поднес фляжку к губам и жадно, большими глотками, выпил все до последней капли. Потом отбросил фляжку, скинул с плеч лисью накидку и утер рот рукавом.

– Хорошо пробирает! – прорычал он и наконец-то схватился за кинжалы.

Гэбриель сражался красиво, будто напоказ, хвастаясь своим мастерством. Ганелон – с врожденной грацией хищника. Клэя в бою волновало только одно – остаться в живых самому и уберечь товарищей от смерти. От Муга можно было ждать чего угодно, но обычно его уловки не убивали, а лишь отвлекали противника.

А вот Матрик был настоящим головорезом. Хладнокровным убийцей. Пока Гэб дразнил и изматывал соперника, а Ганелон высвобождал окровавленный топор из очередного трупа, Матрик расправлялся с пятью, а то и с шестью врагами. Он сражался напряженно, сосредоточенно, направляя на противника залпы сдержанной, прицельной ярости. Однажды он одержал верх над шестерыми сразу – правда, тогда он был гораздо моложе, ловчее и намного стройнее.

Вот и сейчас, придя на выручку Клэю, он так ловко работал клинками, что умудрился ранить каждого из семерых монахов. Они разбежались в разные стороны, как волки от горящего факела, но тут же вернулись и, держась на почтительном расстоянии, окружили Клэя.

Наметив себе противника, Матрик бросился к нему и, уклонившись от удара в голову, стремительно вонзил оба клинка в грудь врага. Выдернув кинжалы, он крутанул их перед подступившими монахами и воспользовался давним излюбленным приемом – притворно выбросил клинок в лицо ближайшего противника. Нет, кинжал он не метнул, но брызги крови, сорвавшись с клинка, на миг ослепили монаха.

Этого было достаточно. Кинжал полоснул по горлу жертвы, а следующим стремительным взмахом Матрик отсек три пальца у противника, тянувшего к нему руку, и всадил второй кинжал под подбородок, так что монах не успел даже вскрикнуть.

«Один против четверых», – подытожил Клэй, не поднимаясь с земли.

Удачным пинком Матрика сбили с ног. Он перекатился, кувыркнулся, увильнул из-под ноги одного монаха, подсек сухожилия другому и вскочил, отбивая клинками град ударов. Внезапно он посмотрел за плечо противника и ухмыльнулся.

Разумеется, монах повернул голову – ведь в драке соперник не станет ухмыляться без причины, глядя тебе за плечо.

Вот только на этот раз причины не было.

Монах повалился на землю, а Клэй подумал: «Один против троих».

Матрик приплясывал, подпрыгивал, мягко перекатывался с пятки на носок и извивался, как змея под дудку чародея. Теперь, наслаждаясь сражением, он улыбался по-настоящему. К нему подступил очередной монах. Матрик оскалился, клацнул зубами, и бедняга в страхе отскочил.

– Ха! – Матрик гордо выпрямился, рисуясь, покрутил кинжалы в пальцах… и выронил оба клинка.

Да-да. Оба сразу.

Что произошло дальше, Клэй уже не видел – его отвлек хриплый женский смех. Живокость, с косой на плечах, высилась над Клэем и рассматривала его оценивающим взглядом, как-то по-птичьи склонив голову.

– Тебя трудно убить, Клэй Купер.

Невзирая на тянущую, неотступную боль в ногах, пояснице, спине, шее, голове и руках, несмотря на всепоглощающую безнадежность, что жутким цветком раскрыла в груди свои черные лепестки, Клэй обнаружил, что в состоянии скупо улыбнуться:

– Зато легко ранить.

Лицо дивы смягчилось. Глаза скользнули к обрубленной левой руке. Живокость открыла было рот и тут же его закрыла, словно боясь, что оттуда вырвутся невольные извинения. Она стиснула зубы, под скулами заходили желваки, а под латными рукавицами наверняка побелели костяшки сжатых кулаков. На миг дива вновь превратилась в ту, что не так давно была спутницей «Саги», и Клэю стало любопытно, кем она все-таки притворялась: любопытной и чуткой Саббатой или жестокой и бездушной Живокостью, охотницей за беглецами.

«Ты кто, – прошептала Джинни в сознании Клэя, – человек или чудовище?»

Судя по всему, дива тоже пыталась ответить на этот вопрос, определиться с выбором. Клэй мог бы подыскать какие-нибудь правильные слова, попросить, чтобы она оставила его в живых и, возможно, сохранила частичку той, кем она когда-то была. Однако неверное слово могло с легкостью подтолкнуть ее к скоропалительному решению, или, и того хуже, она могла опрометчиво заключить, что выбора у нее вовсе нет.

Латная рукавица, скользнув по древку косы, визгливо скрипнула, будто вороньи когти проскребли по могильной плите. Глаза дивы потухли. Внезапно Клэю захотелось что-то сказать, как-то предотвратить неизбежное.

– Я… – начала она, и тут ей в грудь вонзилась тяжелая арбалетная стрела.

Отброшенная на несколько шагов назад, Живокость недвижно растянулась на земле.

Клэй ошарашенно уставился на горсть черных перьев, кружащих над тем местом, где только что стояла дива. В небе над Клэем завис еще один летучий корабль.

Щурясь от яркого солнечного света, Клэй прикрыл глаза ладонью, повернул голову и увидел, что Матрик сражается с последним монахом. Противники прервали битву, когда их накрыла тень летучего корабля, и Матрик немедленно воспользовался предоставленным преимуществом. Он отобрал свой кинжал у монаха и оглушил врага ударом рукояти.

– Эй, ребята, вас подвезти? – крикнули сверху.

Клэй услышал знакомый хриплый голос и, проморгавшись, разглядел знакомое лицо.

У поручней «Былой славы» стоял Баррет. В руках он держал арбалет.

– Только если нам по пути, – ответил Клэй. – Вы, часом, не на запад собрались?

Вожак «Авангарда» с отчаянием посмотрел на Ашу и Тиамакса. Арахнид замахал четырьмя конечностями, и Клэй приветственно поднял свою единственную руку.

– Увы, да, – ответил Баррет.

С палубы «Былой славы» Клэй глядел, как тень корабля несется по снегу и горам. Студеный ветер щипал глаза, ерошил волосы и трепал медвежью шкуру. От лютого мороза рана на лице чесалась, как завшивленная борода Летнего короля. О боги, как же все это было хорошо!

Клэй выжил. Матрик выжил. Самым невероятным образом их спасли старые верные друзья. А сейчас Клэй с Матриком летели к своим товарищам, которые наверняка считали их погибшими.

Да, а еще Клэй обзавелся новой рукой.

Вскоре после того, как корабль поднялся в небо, Тиамакс сказал Клэю: