Тьма и пламя. На бескрайней земле - Степан Кайманов

– Кто тебя послал? – спросил мэйт, едва сдерживая кулаки.

Наступила тишина. Пленник молчал, опустив взгляд. Только Эли шуршала одеждой, спешно натягивая бледно-желтое платье поверх ночной рубахи.

Подошел Джевехард, взял молчуна за ухо и без предупреждения резко полоснул кинжалом. Кровь брызнула на белые стены, а незнакомец заорал от боли, извиваясь всем телом.

– Думаешь, это больно? – угрожающе спросил маг, бросая отрезанное ухо к ногам чужака.

Джевехард поднял руку, сжимающую красный от крови кинжал, и всадил его в плечо чужаку. Незнакомец взвыл еще громче, с ужасом глядя на торчащий из плеча кинжал и продолжая испытывать терпение бессарийского чародея.

– Говори, rakhassa! – закричал Джеверхард. – Ты знаешь, чей дом осквернил? – Он взял его за горло.

– Прошу вас, – взмолился незнакомец, хлюпая носом. – Больше не нужно! Я все скажу. Скажу.

– Ну? – наседал чародей.

– Райвин. Меня послал принц Райвин.

Имя врага было произнесено, и Габриэль вздохнул, прикрыв на мгновение глаза. До последнего момента он все еще робко надеялся, что незнакомец, сейчас истекающий кровью, был послан не за принцессой, а по душу бессарийского ключника. Как и любой другой король, ключник не мог не иметь недоброжелателей. Тем более такой, как Джевехард, – хитрый, грозный и… жестокий. Мэйт был уверен, что в Бессарии нашлось бы немало людей, желающих воткнуть кинжал в тело высокого чародея. Как тот только что воткнул его в тело чужака. Но теперь…

– Что ты должен был сделать?

Габриэль уже знал ответ, когда незнакомец предсказуемо поднял на него глаза:

– Убить его и… пометить дом, где находится она. – Чужак указал взглядом на принцессу.

– Пометить дом? – тревожно спросил мэйт. – Зачем?

Незнакомец недобро улыбнулся, глядя в окно, а потом вдруг истерически рассмеялся.

– За этим, – зловеще произнес он сквозь смех.

И предрассветные сумерки залило огнем. Огромная тень пронеслась над Панталом, обрушивая на город ярко-желтый ливень; дома на противоположной стороне улицы утонули в пламени. Стало страшно и жарко; на мгновение все, кто находились в комнате, оцепенели, словно обездвиженные заклинанием.

Первым очнулся стражник.

– Rumah. – Бессариец, находившийся в комнате, указал магу на дверь, закрывая его со стороны окна, куда заливался густой едкий дым.

Пантал пылал и кричал. Гвалт голосов несся над раскаленной улицей.

– Из огня да в полымя, – не без огорчения произнес Гром. – Нужно уходить.

– Куда? – не понимал мэйт, натягивая сапоги.

– Внутри маяка есть старый скрытый ход, – торопливо произнес Джевехард. – Он выводит далеко за пределы города.

Принцесса осторожно положила Изгоя в рюкзак и взяла его на руки.

– Эли, вы с Оливером и Изгоем должны остаться, – предложил Габриэль.

– Что? – вспылила принцесса.

– Ты не поняла? – быстро проговорил мэйт. – Сейчас этот помеченный дом – самое безопасное место во всем Пантале.

– Это правда, – хрипло подтвердил незнакомец.

– Хочешь, чтобы я спокойно, без боя встретила того, кто желал убить моего отца? – закипела она. – Я иду со всеми.

На пререкания времени не было. Габриэль бросил хаппу Грому, а сам взял Змея, заметив в глазах чародея нездоровый блеск. Джевехард выдернул кинжал из плеча незнакомца и тут же воткнул ему в сердце – как показалось мэйту, с большим наслаждением. Чужак судорожно дернулся, пуская кровавые пузыри, и затих, заваливаясь на бок.

Все, кто находились в комнате, высыпали в коридор. К стражникам подскочили служанки, сомкнув вокруг ключника живое бледно-желтое кольцо.

– Бежим! – крикнул мэйт, оборачиваясь.

Эли, Оливер и Гром были рядом. А Джевехард, окруженный кругом охраны, семенил позади, теряясь за стеной загорелых тел. Слишком медленно!..

Они уже были на первом этаже, когда Джевехард только начал спускаться по лестнице. Сжимая меч, Габриэль распахнул дверь и вылетел на задымленную улицу.

Крики не смолкали; щедро сыпались искры из почерневших домов. Жители Пантала в панике носились по улице. В основном бежали к причалу – видимо, надеясь спастись у воды. Из дома напротив выскочила женщина, объятая огнем. Закрутилась и рухнула огромным факелом.

– Клянусь, Райвин ответит за это, – сквозь зубы процедила принцесса. – Ответит за все, что натворил.

Габриэль посмотрел вдаль. Высоко над Панталом – там, за городскими воротами – возвышалась серая каменная башня маяка, в чьей огромной чаше все еще не угасло путеводное пламя. Огонь рядом разрушал и убивал, огонь вдалеке дарил надежду.

Мэйт повертел головой в поисках врага: ни наемников, ни сверов, о которых предупреждал погибший шэн-лин, пока, к счастью, на улице не было; только метались испуганные до полусмерти горожане, спасающиеся от ревущей стены огня. Но отсутствие отряда Райвина вовсе не сулило благополучного спасения. Смерч стоил целой армии, а наемники могли вот-вот подтянуться.

Дым лез в глаза и нос; стало светло и жарко, как днем, хотя солнце еще не взошло. Мэйт поднял взгляд, отыскивая спирфлама. И в ужасе увидел, как со стороны порта на него летит огромная горящая лодка, черпая парусом густой дым.

– Берегись! – предупредил Габриэль, толкая Оливера в сторону.

Раздался грохот, треск; звонко посыпались стекла; послышались крики, потом стоны. Дом чародея зашатался от страшного удара, крыша прогнулась, второй этаж просел. Мачта пробила окно, воткнувшись в жилище Джевехарда огромным разрушительным копьем. Пылающая лодка рухнула, поднимая густое облако пыли и перекрывая весь первый этаж.

– Джевехард! – крикнул мэйт в облако пыли и дыма.

– Я жив, – покашливая, из-за преграды отозвался чародей. – Спасайтесь. За меня не волнуйтесь. Я как-нибудь выберусь.

Мэйт посмотрел на принцессу, держащую гарга, словно ребенка. Переглянулся с Громом и Оливером. Решение бежать и оставить чародея на волю богов было принято. В конце концов, Райвин пришел не за ключником. Он пришел за ними. А разбирать горящий завал сейчас – терять драгоценное время.

Они побежали, понеслись по пустой улице, залитой огнем, страданием и смертью. Но нет, не за всеми, не к воде, не к причалу, а в противоположную сторону. Туда, на возвышенность – к маяку надежды, способному вывести их из пекла.

Крики смолкли, остались лишь свирепый огонь и едкий дым, мешающий обзору. Все, кто сумел спастись, сейчас бежали к причалу. Те, кому повезло меньше… Их темные догорающие тела лежали в полыхающих домах или посреди улицы.

Нечеловеческая жестокость! Мэйт не мог объяснить, зачем Райвин приказал своему спирфламу утопить мирный и беззащитный город в огне. Ради чего? Ради мести? Чтобы выместить злобу, накопленную за месяцы поисков? Габриэль не в силах был понять принца, однако он ведь и сам хотел недавно выжечь Пантал дотла, предвидя разлуку с Элизабет. Но нет, он бы не стал ничего сжигать. Никогда! Он – не монстр. А Райвином овладела ненависть, как и магом Готтилфом, и волистом Сэтом. Принц ненавидел беглого миркля, спутавшего все его планы. Ненавидел якобы благой поход, заставляющий глотать дорожную пыль и мерзнуть по ночам под открытым небом. Ненавидел, быть может, даже Элизабет, ушедшую вместе с проклятым мирклем неизвестно куда. Во всяком случае, бросок горящей лодки в помеченный дом совсем не походил на заботу о жизни и здоровье принцессы. И эта ненависть росла и ширилась, изводила Райвина, как гнойный прыщ. А сегодня наконец-то вырвалась на свободу, сметая все на своем пути – сжигая ни в чем не повинных людей и обращая их дома в пепел.