История Русской армии. Том 2. От реформ Александра III до Первой мировой войны, 1881–1917 - Антон Антонович Керсновский

Куропаткин проявил совершенное непонимание большой европейской войны. Заботливый и деликатный Куропаткин был полной противоположностью грубому и черствому Мрозовскому. Со всем этим следует признать, что и в Мировую войну, как и в Японскую, он руководился тактическими масштабами туркестанских походов. Он задумал прорвать фронт противника без артиллерийской подготовки, ослепив немцев сильными прожекторами. В ночь на 10 января генерал Куропаткин приказал Киевскому и Таврическому гренадерским полкам, одетым в белые балахоны, ползти к проволочным заграждениям, а прожекторам «ослепить» сидевших в окопах напротив немцев. Кокандцы и бухарцы, пожалуй, были бы поражены такими «чудесами техники», но немцам прожектора были не в диковинку, и у них имелась артиллерия, что Куропаткин совершенно упустил из виду. Несколькими очередями немцы погасили наши прожекторы (осветившие заодно и наших гренадер на проволоке) и затем сильным огнем заставили нас отойти в исходное положение. Нелепая затея привела к бессмысленным потерям. В другой раз, наметив прорыв неприятельского фронта на участке 1-й гренадерской дивизии, он назначил для всей операции один батальон Несвижского полка… А в феврале месяце, когда генерал Плеве вынужден был покинуть Действующую армию по расстроенному вконец здоровью, генерал Куропаткин был призван — непосредственно из корпусных командиров — на должность главнокомандующего Северным фронтом. Трудно сказать, чем руководствовался император Николай Александрович, призвав на ответственнейший пост заведомо непригодного деятеля. Во всяком случае, убитый под Мукденом Куропаткин скоро доказал, что его не стоило воскрешать.

В марте был отчислен главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал Иванов, столь неудачно распорядившийся декабрьским наступлением на Стрыпе. На его место был назначен генерал Брусилов, сдавший 8-ю армию командиру XII армейского корпуса генералу Каледину. Начальник штаба Юго-Западного фронта генерал Саввич и командир XVI корпуса генерал Клембовский поменялись постами еще раньше.

1 февраля 1916 года в Шантильи, во французской Главной квартире, состоялся междусоюзный военный совет, на котором было постановлено начать общее наступление на Восточном театре 2 (15) июня, нанося главный удар на Вильну, а на Западном — 18 июня (1 июля), нанося главный удар на Сомме. Фантастический проект генерала Алексеева о нанесении главного удара на Балканском театре был отвергнут генералом Жоффром, вообще недооценивавшим значение Балкан. Генерал Алексеев предлагал двинуть на Балканы не больше и не меньше как 16 корпусов — примерно треть нашей вооруженной силы. Союзники должны были тоже довести силы своего Салоникского фронта до 10 корпусов. Каким образом могли попасть на Балканы 16 русских корпусов, этот забавный проект не объяснял. Румыния еще в минувшем декабре отказалась пропустить через свою территорию русские войска, а к десанту сам генерал Алексеев относился враждебно. Оставалось перевезти эти 16 корпусов на аэропланах. Подобный стратегический лепет отнюдь не увеличивал престижа русской Ставки в глазах французского командования.

Принятое в Шантильи за четыре месяца вперед решение напоминало знаменитый аустерлицкий план Вейротера, по словам Наполеона, хороший в случае, если неприятель будет оставаться «неподвижным, как верстовые столбы». Противник, с которым пришлось в Мировую войну иметь дело союзникам, меньше всего походил на неподвижные вехи. Уже 8 февраля немцы ринулись на Верден, положив начало восьмимесячной титанической войны.

Междусоюзный план кампании пошел прахом уже через неделю по его принятии. Помощь Франции потребовалась немедленно. 11 февраля в Ставке состоялось экстренное совещание по этому вопросу. 21-го же числа представитель Франции генерал По — как Палеолог в августе 1914 года — передал настойчивую просьбу генерала Жоффра о помощи.

Ренненкампф и Самсонов именовались теперь Куропаткиным и Эвертом. В последних числах февраля был принят план комбинированного удара. На Северном фронте, где 1-я и 5-я армии поменялись местами, 5-й армии надлежало наступать от Якобштадта на Поневеж, а 1-й непосредственно содействовать своим левым флангом Западному фронту. 12-я армия не могла быть привлечена к наступлению ввиду полной ее непригодности. 12-я армия еще не закончила перевооружения японскими винтовками. Кроме того, почти что накануне (за три дня) предполагавшегося наступления выяснилось, что войска не имеют ножниц для резки проволоки.

На Западном фронте ударной армией была назначена правофланговая 2-я, которой было указано атаковать на Свенцяны — Вильно. Состав 2-й армии был доведен до 10 корпусов, и командовать ею было поручено командующему 4-й армией генералу Рагозе (командовавший 2-й армией генерал Смирнов эвакуировался).

Генерал Рагоза ввел в управление армией хаос импровизации. Он разделил совершенно ему незнакомые войска на три «группы», создав три совершенно ненужных промежуточных организма. На правом фланге образована была группа генерала Плешкова (I Сибирский корпус его самого, I армейский корпус генерала Душкевича и XXVII армейский корпус генерала Баланина). В центре — группа генерала Сирелиуса (IV Сибирский корпус самого Сирелиуса и XXXIV армейский корпус генерала Вебеля — генерал Скоропадский принял корпус только в конце 1916 года). На левом фланге — группа генерала Балуева (III Сибирский корпус генерала Трофимова, V армейский корпус самого Балуева и XXXV армейский корпус генерала Парчевского). В резерве: III Кавказский корпус генерала Ирмана, XV армейский корпус генерала Торклуса и XXXVI армейский корпус генерала Короткевича.

Генерал Рагоза разделял один из софизмов лееровской школы, в силу которого невозможно будто бы управлять более чем пятью единицами одновременно. Сентенция эта приписывалась Наполеону. Возникал вопрос, раз во 2-й армии количество «единиц» превышало сакраментальное число, не проще ли было бы перевести под Нарочь еще одно армейское управление.

Пришлось атаковать за три месяца до срока, бросить в бой еще необученные, неготовые войска, расстреливать еще не накопившийся запас снарядов, наступать в озерно-болотистом районе, в весеннюю распутицу, когда пехота проваливалась выше колен в воду, а артиллерия при выстреле осаживала по ступицу колес!

5 марта началось десятидневное побоище, известное под именем «Нарочского наступления». Корпус за корпусом шел на германскую проволоку и повисал на ней, сгорал в адском огне германской артиллерии. Наша слишком малочисленная и слабая калибром артиллерия, вдобавок чрезвычайно неудачно сгруппированная, оказалась беспомощной против бетонных сооружений, войска увязали в бездонной топи. Полки Плешкова и Сирелиуса были расстреляны у проволоки и на проволоке. I Сибирский корпус прорвал было железной грудью мощные позиции 21-го германского корпуса, но, не поддержанный, захлебнулся в своей крови… Небольшой успех был только в группе генерала Балуева, где 8 марта V корпус выбил немцев из Постав. Беспросветная бойня шла во 2-й армии до 15 марта, пока наконец Ставка не приказала прекратить ее.

16 атаковавших у Нарочи русских дивизий 2-й армии лишились 90 000 человек (20 000 убитых, 65 000 раненых, 5000 без вести пропавших). В I армейском корпусе 22-я пехотная дивизия лишилась 8900 человек, в I Сибирском корпусе 1-я Сибирская стрелковая дивизия потеряла 7612 человек. Урон десяти дивизий X