Проблема с миром - Джо Аберкромби

– Ткач… – выдавил он.

Вик сузила глаза:

– Ризинау?

– Я его никогда не видел. – Он пожал плечами. Казалось, что это движение отняло у него последние силы. – Мне так сказали.

– Кто сказал?

Его голова заваливалась набок, веки опускались. Вик резко щелкнула пальцами перед его лицом:

– Кто тебе это сказал?

– Сжигатели… Судья.

Ну да, именно такими гребаными спектаклями эта женщина и заработала свою отвратительную репутацию.

– Судья подбила тебя на это дело?

– Меня было не нужно подбивать. Судья просто дала мне шанс. – Он постарался выпрямиться, в его осанке появилась толика горделивости, в глазах вспыхнула искорка. – Моя жена работала на фабрике в Трех Фермах. Все время переживала из-за этих машин. Я ей говорил, что волноваться не о чем, но ей все равно было не по себе. Цеховой мастер заставлял ее работать допоздна. Иногда она еле на ногах стояла, но нам была нужна эта работа. И вот однажды она споткнулась, и ее прихватило скобой приводного механизма. Мне говорили, что ее подбросило в воздух словно бы рукой самого Эуса. Швырнуло на двадцать шагов в потолок, с такой силой, что она перешибла одну из балок. В ее теле не осталось ни одной целой косточки, а голова смотрелась еще хуже, чем эта моя рука.

Он говорил отрывисто, будто выплевывая слова. В его глазах начали набухать слезы.

– Так что я ни о чем не жалею! Ткач дал мне шанс. Нанести удар за простого человека! Может быть, наш удар и не попал в цель, но он не будет последним!

– О, тебе не стоит так переживать, – сказала Вик. – Ваш удар тоже кое-куда попал. Были убиты десятки честных людей, которые в хороший денек просто пришли посмотреть, как машина переползет через пару полей! Как насчет этих бедолаг, а? Как насчет их жен и мужей, отцов и детей? У каждого из нас есть своя слезливая история, мудило!

– Без жертв было не обойтись! И они бы того стоили, если бы его гребаное величество не охранял тот едок!

Вик нахмурилась. У нее появилось чувство, что в рапорты было включено далеко не все.

– Едок?

– Мы уже справились с рыцарями! А потом этот незаметный ублюдок… он убил Турмера. Убил всех наших! Разбросал их, словно солому!

Вик вспомнила, как Шенкт расправился с двумя ее практиками – там, на набережной в Вестпорте. Здоровяки разлетались от него, словно куклы.

– Однако с какими бы дьяволами вы ни заключали сделки, – пленник кивнул сам себе, на его губах затрепетала странная полуулыбка, – сколько бы едоков вы ни привели, сколько бы солдат ни наняли, сколько бы людей ни перебили, Великая Перемена все равно грядет!

Вик устало вздохнула:

– Где Судья сейчас?

– Великая Перемена! – Его налитые кровью глаза смотрели мимо нее, возможно, в светлое будущее. – И тогда не останется ни собственников, ни банкиров, ни королей, ни магов! Все они будут сметены!

Она вспомнила то, что говорила ей Витари в той хибаре на Вестпортской набережной. Что Союз – орудие Байяза, что банки и инквизиция – его марионетки и что она сама уже пляшет под его дудку. Ей очень не нравилась мысль, что может существовать какой-то другой мир, скрытый под покровом этого. Мир едоков, магов и тайного могущества. Как если бы она заплыла в озеро, глядя на рябь на поверхности и даже не догадываясь, что внизу под ней – таинственные глубины, где всем заправляют некие неведомые чудовища.

Вик встряхнулась, избавляясь от беспокойного чувства. Нет уж, будем держаться того, что можно потрогать, объяснить и выставить в качестве свидетельства.

– Где Ризинау? – прорычала она.

– Дом Делателя будет открыт! – гаркнул пленник сорванным голосом. – И те, кто был первым, станут последними, а последние – первыми!

Она подумала, не попробовать ли бить его кулаком по этой измочаленной руке, выкрикивая вопросы ему в лицо. Но у него не было ответов. По крайней мере, таких, которые могли бы ей помочь.

Вик поднялась, больше не обращая внимания на беснующегося пленника, безумного, как любой из тех грошовых пророков на Храмовой площади Вестпорта.

– И врата распахнутся, и Эус вернется вновь! И в мире вновь воцарится правда! Слышишь? Великая Перемена…

Она затворила дверь, отсекая от себя его голос, превратившийся в приглушенное бормотание. Снаружи стоял практик, сложив руки на груди.

– Вас хочет видеть его преосвященство, – донеслось шипение из-под маски. – Срочно!

* * *

Вик миновала секретаря с его вечной неодобрительной миной, прошла между двух башнеподобных практиков и вступила в кабинет архилектора. Звук захлопнувшейся за ее спиной двери имел призвук окончательности. Может быть, настало время кое-каких ответов. Или по крайней мере некоторых вопросов.

– Ваше преосвященство, у меня появилось несколько вопросов насчет…

Она остановилась с именем Байяза на кончике языка. Гость Глокты повернулся в кресле, аристократически приподняв бровь:

– Инквизитор Тойфель! – Всего лишь гребаный король, ничего особенного. – Мне так и не предоставилась возможность поблагодарить вас за вашу помощь в Вальбеке. Вам удалось показать меня в лучшем виде, а это не так-то просто сделать, черт побери! Эта ваша записка меня просто спасла, а со мной и несколько тысяч других людей.

Его улыбка несколько поблекла.

– Жаль, что ей не удалось спасти всех – нет, правда… А теперь, как я слышал, вы еще и вытащили нас из той передряги в Вестпорте!

Вик откашлялась.

– Я, э-э… в восторге, что смогла… быть полезной вашему величеству.

Она автоматически соскользнула в тот прилизанный, манерный, слега чопорный тон, которым, должно быть, обращалась к королю ее мать. Самая настоящая Виктарина дан Тойфель, вот уж воистину! Отвратительно. Королевское так называемое правосудие отправило всю ее семью подыхать в рудниках в Инглии, а она тут унижается перед последним представителем царствующей династии! Вот вам Союз во всей красе: будь ты лорд, крестьянин или каторжник, трепет перед вышестоящими у тебя в плоти и крови.

– Готов поклясться, что в Вальбеке вы были единственной, кто полностью сохранил способность трезво мыслить. – Она опустилась на сиденье рядом с королем, и он продолжал, шутливо помахивая пальцем. – И я тогда подумал: в следующий раз, когда я окажусь на тонущем корабле, вот кого я хочу видеть на спасательной шлюпке!

Он протянул руку, чтобы потрепать ее по плечу, но, должно быть, почувствовав глубину ее дискомфорта, в последний момент переменил движение и неловко похлопал ладонью по спинке ее кресла.

Вик не могла не признать, что ей пришлась по вкусу его благодарность. Ей нечасто доводилось встречаться с этим пьянящим чувством, и так же, как со спиртным, при редком употреблении бывает достаточно лишь небольшого количества, чтобы захмелеть. Причем от любой благодарности – а здесь она была королевской! Однако по мере того, как молчание затягивалось, она вернулась мыслями к фразе про спасательную шлюпку и снова откашлялась.