Проблема с миром - Джо Аберкромби

И вновь Вик удалось сохранить бесстрастное лицо, хотя она едва не содрогнулась при воспоминании о холодном дыхании Шенкта на своей щеке. Он тоже говорил о «Валинте и Балке».

– Я так понимаю, – проговорил Глокта, вытирая со щеки длинную слезу, вытекшую из-под затрепетавшего века, – что под «щедростью» вы подразумеваете новые ссуды под еще более грабительские проценты?

Сульфур добродушно пожал плечами:

– Это банк, а не благотворительное учреждение.

– Наверное, лучше уж заложить мою корону, чем дать ее украсть, – пробормотал Орсо, хотя Вик не была уверена, что видит большую разницу.

– Со следующим же приливом я отправлюсь на Север, – объявил Сульфур. – У моего господина там есть могущественные друзья. Если заговор действительно существует, возможно, мне удастся подавить его в зародыше.

– Так же как вы подавили в зародыше заговор сжигателей на демонстрации Карнсбиковой машины? – поинтересовался Орсо.

Что же, получается, Сульфур и есть тот едок? Еще один такой же, как Шенкт? Глядя на белозубую улыбку, которой он одарил короля, это было нетрудно себе представить.

– Будем надеяться, мне удастся действовать более незаметно, – сказал он, – но с не меньшей решительностью защищая интересы вашего величества.

– До тех пор, пока мои интересы совпадают с интересами вашего господина, если я правильно понимаю.

– Не смею вообразить, как они могут разойтись.

И с этими словами Сульфур выскользнул из комнаты, притворив за собой дверь с тем же окончательным звуком.

Глокта подался вперед, сцепив пальцы на коленях.

– Инквизитор Тойфель, я хотел бы, чтобы вы установили наблюдение за остальными членами Закрытого совета. Незаметно, разумеется. Если один из них действительно изменник, мы должны это знать. Используйте только людей, которым вы доверяете. Если возможно, пусть это будут люди со стороны.

– Служу и повинуюсь, ваше преосвященство. Ваше величество.

Она поднялась с места, потом остановилась, положив руку на спинку своего кресла, о чем-то задумавшись.

– У вас что-то еще? – спросил архилектор.

– В записке сказано, что они ищут союзников в Стирии.

Орсо поднял бровь:

– И что?

– Возможно, я знаю людей, которые смогут нам в этом помочь.

* * *

Адрес, который дала ей Шайло Витари, привел ее к подвальному помещению возле доков. За цветными стеклами, вставленными в окна, перемигивались огоньки, словно те, что, по легендам, заманивают моряков в пучину. Перед дверью, подпирая кривые перила и засунув руки в карманы, околачивался человек в потрепанной капитанской фуражке и с еще более потрепанными усами. Над его головой поскрипывала вывеска: женщина с копьем и бутылкой, с рыбьим хвостом вместо ног и улыбкой, говорившей, что она видала такое, что вам и не снилось.

В этом заведении даже ребенок угадал бы гнездо стирийских шпионов. Вик могла лишь предполагать, что это двойной блеф. В противном случае их презрение к Союзу было настолько велико, что они даже не удосуживались спрятаться как следует.

Спустившись по ступенькам, она оказалась среди вереницы сумрачных сводчатых помещений с низкими потолками, слишком явственно напомнивших ей рудники в инглийских лагерях. Разноцветные огоньки свечей были мерцающими шахтными лампами, которые они несли перед собой, волоча ноги во тьме, согнувшись вдвое. Звон стаканов – звоном их кирок, когда они, лежа на боку, вгрызались в жилу. Тени, колышущиеся на покрытых пятнами каменных стенах, – ее собственной тенью, когда она извивалась, пропихивая изодранным лбом нагруженный углем короб вдоль очередной рудничной выработки, слишком узкой, даже чтобы сесть, а ледяная вода плескалась вокруг ее окровавленных коленей, и она знала, что если свод не выдержит, если ее лампа воспламенит рудничный газ, если вода прорвется в шахту…

Она встряхнулась, пытаясь избавиться от страха. Все это происходило много лет назад. Той девочки больше не было; в любом случае она не была заперта внутри нее, вопя, чтобы ее выпустили наружу.

Какой-то человек лежал в гамаке, покачиваясь и закинув за голову татуированные руки. Он проводил ее взглядом сонных глаз. Какая-то парочка, обнявшись, ритмично двигалась под жалостные звуки скрипки, то ли танцуя, то ли трахаясь, то ли и то и другое одновременно – Вик не исключала ничего. Женщина, тасовавшая карты на ветхой кушетке, подмигнула ей и показала на проход к освещенному месту, где потолок был несколько выше, и Вик смогла наконец распрямиться.

Ей довелось видеть множество питейных заведений, но ни в одном не было такого богатого ассортимента. Полки были уставлены бутылками – хрустально сияющими и простыми глиняными, совершенно обыкновенными и причудливо изукрашенными. В одной плавали какие-то черви, у другой вместо пробки торчал кинжал, еще одна была в форме ухмыляющегося лица с камнями вместо глаз.

– Ну наконец-то!

Акцент бармена представлял собой странный коктейль – примесь стирийского, капелька союзного, плюс несколько других ингредиентов, которые было сложнее определить. Высокий, бледный, с торчащими рыжими волосами и торчащей рыжей бородой. Через плечо у него был переброшен кусок белой ткани, на другом сидела обезьянка. Он широко улыбался ей белозубой улыбкой:

– Виктарина дан Тойфель наконец-то посетила мое скромное заведение!

– Мы знакомы?

– Сейчас познакомимся. Моя мать зовет меня Кэс. – Он раскинул руки, словно охватывая обширное скопище окружающих его бутылок. – Но для всех остальных я просто бармен. Ты не похожа на мою мать.

– Думаю, я бы запомнила. А это кто?

– Моя обезьянка. Что я могу тебе предложить?

– А что у тебя есть?

– Чего у меня только нет!

– Тебе не приходило в голову, что чем обширнее выбор, тем сложнее выбирать?

– Да, мне говорили. Но опасения – неподходящая причина, чтобы ограничивать ассортимент.

Бармен оценивающе оглядел ее с ног до головы, словно портной, снимающий мерку на глаз.

– Тяжелый день?

– А что, бывают другие?

– Ты когда-нибудь пробовала сворфен? – Он достал с верхней полки за своей спиной ничем не примечательную бутылку дутого стекла. – Его делают только в одном месте, в деревушке возле Якры. Здесь его трудно достать.

Он ловко вытащил два стакана, протер их своей тряпкой и натренированным движением кисти плеснул в каждый по небольшому глотку густой прозрачной жидкости.

– Что ты за бармен, если каждый раз наливаешь и себе?

– Уж какой есть. Надеюсь, отвратительный запах тебя не смутит.

– Меня этим трудно смутить.

Вик отхлебнула и вдумчиво покатала жидкость во рту. В лагерях они перегоняли любые гнилые овощи, какие только попадались им в руки, но ей действительно еще не приходилось пробовать ничего столь омерзительного на вкус. Чтобы проглотить напиток, ей пришлось перебороть все свои инстинкты.