Ведьма, пришедшая с холода - Майкл Суэнвик

Саша заговорил, только когда дверь закрылась и Карел подпер ее стулом. Зерена узнала покалывание статического электричества: сработало защитное заклинание. Затем Саша прошел к столу и положил руку на марлю. Она закатила глаза. Возможно, она сдохнет от скуки с этим занудным фокусником прежде, чем он попытается сам ее убить.

Хмурясь, он пробежал языком по внутренней стороне щек. Зерена смотрела, как горбик появился на одной щеке, затем на второй. Проклятье. Он тоже это почувствовал. Она хватила лишку.

— Ты напряжена? Не стоит. Я просто хочу поделиться сведениями.

— Мы это делаем иначе.

— Нет, это срочно, и это касается нас всех.

Она взглянула на тех двоих. Как напряженно они опирались о полки, их взгляды бегали туда-сюда.

«Ага. Вы тоже не знаете, что задумал Кометский. Может, мне и не придется сжигать эту пекарню. Саша — личность многогранная, но точно не дурак. И он никогда не был так глуп, чтобы нападать на всех троих разом».

Она ждала, когда кто-то из этих шутов клюнет на Сашину наживку. Потребовалась лишь секунда.

Владимир скрестил руки.

— Теперь мы одни. В чем дело?

Саше хотя бы хватило вежливости обойтись без предисловий.

— В Праге перебежчик. Он уже в руках ЦРУ.

Зерене не пришлось изображать удивление.

— Тогда, пожалуй, у тебя серьезная проблема. Но я ничем помочь не могу. Это твой провал. При чем здесь я?

— Ни при чем. — Сбросив марлю, Саша добавил: — Ты уже внесла свою лепту.

Под тканью скрывалось радио. Вспомнился недавний разговор насчет него. Зерене не нравилось, к чему все идет.

Карел ткнул подбородком в сторону стола.

— И мы должны понимать, к чему все это?

— Исследуйте его. — Саша развел руками. — Прошу. Внимательно, как следует осмотрите. — Он поймал взгляд Зерены. — Это абсолютно безопасно, уверяю.

Потребовалось несколько секунд, чтобы почуять чужеродную магию. Радио было конструктом. Весьма хитроумным.

— Это дело рук волшебника Льда. Очень умелого. Где ты его добыл?

— Я нашел его за тайной дверцей в квартире дорогой Тани. С тех пор она всячески старается вернуть его. Я, разумеется, пресек все попытки.

Зерена ощутила неподдельную тревогу, и ей потребовалась невероятная сила воли, чтобы не вздрогнуть. Саша интересовался именно этим радио. Действуя инстинктивно, ощущая серьезный нераскрытый потенциал Татьяны Морозовой, Зерена безрассудно сымпровизировала, чтобы оградить юную сотрудницу от подозрений. Глупая игра, она это понимала, но все же втянулась в нее. Но тогда потенциальные преимущества казались огромными... Теперь эта неосторожная ложь раскрылась. И получалось, будто Зерена намеренно пыталась скрыть операцию Льда, которую выполняла Сашина подчиненная.

Хотя она сомневалась, что Карел и Владимир понимали, что происходит, последствия были ясны. Это попытка переворота. Или хуже. Но она подыграла, потянула время. Ей нужно было вернуть самообладание.

— Очень надеюсь, что сегодня ты будешь выражаться яснее.

— Именно Таня заметила процесс эвакуации перебежчика. Она очень хороший сотрудник. Но она явно агент наших врагов, вольный или невольный. Она должна уйти. — Его щеки дрогнули, когда он покачал головой. — Мне очень не нравится такой ход событий, особенно когда мне его навязывают.

Карел скрестил руки.

— Уверен, ваше неудовольствие не сравнится с нашим, когда нас держат в неведении.

— Дождитесь своей очереди, — сказала Зерена. — Дайте взрослым договорить. — Ей не требовался талисман, чтобы извлечь из себя голос, способный мгновенно приструнить непослушную дворняжку. Владимир с Карелом ощетинились, однако стиснули зубы. Менее ледяным тоном она добавила. — Тебе навязывают? Объясни.

— Мы полагались на тебя. Твоей задачей было следить за соперниками и информировать нас об их позициях в Праге. Мы доверяли тебе. — Его щеки опять задрожали. Саша, несчастная жертва. — Вместо этого ты позволила враждебному агенту проникнуть в мой штаб. Если бы я сам не узнал правду, ущерб был бы огромен.

Он повернулся к остальным, извлекая талисман из кармана брюк. Она поняла, что это, даже не глядя: нефритово-зеленое перо колибри, продетое в крошечное отверстие в камне, вся конструкция связана серебряной проволокой. Колибри, потому что истина легка и хрупка, серебро символизирует честность. Прекрасный, опасный предмет.

— Я призываю вас в свидетели. Клянусь: Зерена Пулноц утверждала, что, хотя радио было у Татьяны Морозовой, оно безопасно и не представляет собой помеху. Клянусь: насколько я знаю, Зерена намеренно скрыла связь сотрудника КГБ под моим командованием с Консорциумом Льда и сделала это в ущерб нашей работе в Праге.

Он прижал талисман к губам. Куснул перышко, выдернул его из камня и выплюнул на пол. Оно не загорелось. И он тоже. Он сказал правду или, по крайней мере, то, как он ее понимал.

— Я утверждаю, что Зерена Пулноц не подходит для своей должности.

Владимир хмурился, глядя на изумрудное перышко. Карел хмурился, глядя на Зерену.

— Будете это отрицать?

— Я отрицаю, что делала это для поддержки Льда. У меня на все есть свои причины.

— И все же вы их не раскрыли.

— Вы мало чем с нами делитесь, — добавил Владимир.

В других обстоятельствах она бы закатила глаза от такого дерзкого тона. Но сейчас приподняла бровь.

— Например?

— Мы знаем, что недавно прибыл Носитель. Это мы выяснили сами. Вы об этом не упоминали.

Саша дернулся, будто получил удар током.

— Это правда?

Презрительным взглядом, который она бросила в его сторону, можно было бы раздеть мужчину до скелета.

— Я думала, ты больше не доверяешь моим заявлениям. Полагаю, ты скоро выступишь против Морозовой.

— Я должен. Это непростое время. Происходит эвакуация перебежчика, а учитывая еще и то, что по городу бродит ничейный Носитель, просто наблюдать за действиями Татьяны Михайловны слишком рискованно. — Саша выпрямился. Перемена в положении его тела была незначительная, но намеренная. Когда он заговорил, его голос уже не был голосом добродушного дядюшки или сладкоречивого льстеца. — Я буду сожалеть о потере сотрудника, но Таню следует убрать. И я ее уберу.

«Ты хочешь, чтобы она ушла, потому что считаешь ее моей. Что ж, тогда, возможно, я ее своей и сделаю».

— Ясно, — сказала она, надеясь, что звучит убедительно кротко. Этот тон она нечасто использовала. «Держись своих иллюзий, Александр Кометский. Они послужат нам обоим». — Могу я тогда внести предложение?

Если честно, ей было неприятно, что он умудрился вложить в единственный кивок столько снисходительного великодушия. Но она проглотила обиду.

— У нас уже есть инструмент, чтобы справиться с Морозовой. —