Дорога сильных. На пороге мира - Анна Попова

кулаком, протащило и впечатало в стену. Плотная ткань натянулась, весь шатер вздрогнул, но устоял. Парень, рухнув вниз, припал на одно колено, но тут же перекатился и встал.

Маг взглянул на Мию, и она отшатнулась.

«Он же убьет нас, просто убьет, и никто не посмеет его остановить» — пришло жуткое осознание. Девочку заслонила от страшного взгляда широкая спина гьярравара.

— Против меня идешь? — с угрозой в голосе спросил маг.

Рейнар качнул головой.

— Нет. Но это мои люди. А тебе надо остыть.

— Отойди, — проскрежетал грен Лусар.

Воздух будто сгустился, стал плотным, хоть ножом режь. Тяжелый и сладкий запах трав душил, но уже никого не мог успокоить.

Два мага и гьярравары — грозная сила. А на стороне Мии кто? Виктор, Линда и Тимур. Ребята, общими делами завязанные в единый клубок. Друзья… одни из немногих ее друзей. И тэн Рейнар, невесть почему решивший вступиться. Надолго ли? Он не враг грену Лусару. Он не пойдет против.

А маг за свои тайны убить готов. За такое можно убить.

— Иди сюда, Мия.

Голос, вкрадчивый, убедительный, сладкой отравой лился в уши, призывая подчиниться и подойти. Мия замотала головой и спряталась за Тимура.

— Хватит! — рыкнул шаман, и звук его голоса легко перекрыл все остальное. — Оставь девочку! Я забираю ее. Слышишь, Луций, она моя!

Показалось на миг, что шевельнулись, чернея и сгущаясь по углам, тени.

— Когти дьярха тебе в печенку, а не девочку! — огрызнулся маг. — Менталистку я не отдам.

— Отдашь, — вздохнул шаман. — Еще как отдашь. Должок за тобой, забыл? Считай это платой за помощь. Без вестника моего твои кишки уже волки бы жрали.

Грен скрипнул зубами.

— Спасибо за помощь, Видящий.

Шаман величаво кивнул, глянул быстро на Мию, словно просил потерпеть еще немного, и устало произнес:

— Хватит ее пугать. Девочка не виновата, не злись на нее.

— Ты заставил ее, да? Ньорд, что ты видел — там, впереди?

Кажется, ответа ждали все, но шаман лишь покачал головой.

— Это неважно. И что видела она, тоже неважно. Она никому не расскажет, если пойдет со мной. Всего год, соглашайся. Она уже согласилась.

— Не отдам, — буркнул маг, но Мия вдруг поняла: отдаст, еще как отдаст.

И это было… странно. Неужели есть кто-то, с кем грен Лусар вынужден считаться? Неужели она и вправду уйдет с шаманом?

Глава 37

Линда

Далекий барабанный бой отдавал дрожью в позвоночник, крутил тело, призывая покориться его ритму и идти — туда, на зов. Сердце зашлось в восторге предвкушения, по коже пробежали мурашки. Девушка куснула губу и заставила себя отвернуться. Сейчас точно не время.

Их выпустили из шатра удивительно легко, и они стояли, вдыхая влажный запах леса, ароматы готовящейся еды и сжигаемых трав. За спиной остались душные тайны магов, тревога и злость, здесь же была кипучая радость праздничных приготовлений. Людей было много, слишком много для одной деревни, и Линда вспомнила, что говорили местные девушки. Сюда стянулись жители всех окрестных селений — как же, великий шаман севера приехал, — и вечер обещал быть шумным.

Линда хмыкнула и покосилась на Виктора.

— Значит, не будешь мага бить, да? Не твой вариант?

— Это я, что ли, такое говорил?

Она пихнула парня локтем в бок.

— У меня память хорошая.

— Так получилось.

— Ага, я поняла.

Он потер грудину и поморщился.

— Ты как? — с тревогой спросила она.

— Неприятно, но жить буду.

— Этот маг, — мгновенно завелась и зашипела Линда, — совсем рехнулся.

— Нет, Лин. Если бы он сорвался, я бы тут не стоял, ты сама это знаешь.

— А как же Мия? Там тоже все под контролем было?

— Похоже, она все-таки сунулась туда, куда не следовало. И он озверел, да. Никто не любит, когда лезут в его тайны.

Девушка отстранилась.

— Ты что, его оправдываешь?!

— Ничуть. Но я могу его понять.

Линда обернулась на шатер. Полог откинулся, и на свет вышла сначала Мия, а после хмурый Тимур. Сощурились, заморгали разом, девочка качнулась и вцепилась в руку парня, будто только это мешало ей упасть.

— Ты как? — спросила девушка.

— Я… не знаю, — хрипло ответила Мия.

Огромные голубые глаза смотрели устало, на шее алел след от чужих пальцев, и Линда стиснула кулаки, чувствуя, как ворочается в груди кипучая злость. Девочка шагнула ближе, потянулась ладонью и замерла, так и не коснувшись. Улыбнулась как-то очень грустно и опустила руку.

— Все нормально, — сказала она. — Я полежу, и станет совсем хорошо. Нет, к Марго я не пойду. Не хочу… ничего не хочу. Чтобы спрашивали, болтали, сочувствовали, злились, пытались что-то делать. Пожалуйста, не говорите никому о том, что тут было. Хотя бы сегодня. Прошу.

Линда смотрела на нее и… злилась, сочувствовала и очень хотела что-то сделать. Стиснула зубы. Кивнула.

— Ладно. Если ты этого хочешь.

Они четверо были последними в очереди на ритуал, а пройти его успела одна лишь Мия. Они могли промолчать, да и гьярравары не стали бы трепаться. Конечно, о происшествии узнают рано или поздно — между девочкой и магом случилось что-то серьезное, и он это просто так не оставит. И пойдут разговоры, слухи, расспросы. Но почему бы не дать всем день передышки? Маленький праздник среди постоянной борьбы, в которую превратилась их жизнь.

— Я присмотрю за ней, — сказал Тимур. — Идем?

Он предложил девочке согнутую в локте руку, и она вцепилась в его предплечье. Линда проводила взглядом странную парочку, что двинулась прочь между деревьев и разбросанных по лесу шатров, в одном им известном направлении.

— И что дальше?

Виктор улыбнулся и переплел свои пальцы с ее.

— Знаешь, сегодня у местных праздник. День первого урожая, чествование сестер, особенно, Сокьяры. Песни и пляски у костров, много еды и питья.

Он говорил и поглаживал большим пальцем ее ладонь, и девушка слушала — но не слышала, концентрируясь на огне, который дарили его прикосновения.

— Звучит заманчиво.

И он потянул ее дальше в лес.

Тут было… чудесно. Линда словно нырнула обратно в свой мир, в то время, когда выезжала на фестивали и отключалась от обыденной жизни на несколько дней. Просторный сосновый лес, с одной стороны переходящий в березовую рощу, а с другой карабкающийся на холм. Шатры, костры, разодетый люд. Веселье и смех, и завывание дудочки, и рокот барабанов, и перестук камушков, насыпанных в тонкостенную кружку — местное подобие маракаса. И еще что-то щипковое и смычковое, что звенит и ноет, и дергает душу, и освобождает ее.

Линда жадно втянула воздух. Хлеб, дым, мед, нагретая на солнце