Зеница ока. Вместо мемуаров - Василий Павлович Аксенов

из СССР. Я ведь, по сути дела, уехал не из-за «Метрополя», а спасая два романа — «Ожог» и «Остров Крым».

— То есть сегодня это не только перемена места жительства?

— Знаете, я работал в американском университете двадцать один год. Мне кажется, я рассчитался за гостеприимство. Я чувствовал себя в своей тарелке, мне нравилось работать со студентами. И там как-то знали, что я не только профессор, но и романист. И вдруг это общество указывает мне мое место: ты — профессор в отставке. А я не профессор в отставке. То есть я профессор в отставке, но, кроме этого, я еще что-то другое.

— До профессорства были Василием Аксеновым и после профессорства им останетесь.

— Да, Аксеновым. Так что на покой уходить не собираюсь. А от университета себя освобождаю. И возраст уже подошел.

— То, что прежняя жизнь закончилась, повлияет на творчество?

— Я надеюсь, что в Биаррице найду все, что мне нужно: сад, дом, море, отсутствие болтовни, компьютер. А захочу поболтать — на самолет и в Москву.

Гротеск в жизни и в литературе

— Америка за эти двадцать лет душу не натерла?

— У меня настоящее отвращение выработалось к книжному бизнесу. Они себя ведут и работают просто как гады. Вообще все, что касается бизнеса в Америке, это действительно агрессия и вопиющая сторона жизни. Где прекрасные качества американского народа подменяются. Но есть другие американские черты, которые мне симпатичны. Все эти нормальные ребята, которые ходят на футбол, сидят в барах, любят музыку кантри — то, что называется «голубыми воротничками». Мне, между прочим, очень нравятся американские «копы», полицейские. У них есть свой стиль, все четко выработано, даже походка. Или такие команды спасателей, которые бегут как спецназ: спасать, спасать… Там много черных ребят. Такие люди мне нравятся. Или солдаты, летчики, моряки — те, что «Аль Каиду» раздолбали. На них Америка стоит. И в то же время масса уродств в этой стране. В том числе — в книжном мире.

— Как, наверное, в любом бизнесе?

— Да, мне одна девочка рассказывала, как после университета и защиты докторской диссертации по компьютерам поступила в большую фирму. Ее посадили в один из стеклянных кубиков, в которых сидят несколько сотен человек. Все нормально друг к другу относятся, шутят, босс шутит со всеми, все его любят, он всех любит. Вдруг начинаются увольнения. Появляются два человека, встают у вас за спиной, говорят: «Собирайтесь и уходите. У вас тридцать минут». — «А почему вы тут стоите?» — «Чтобы вы ничего не испортили».

— Великолепно…

— Один мой друг поднимался по лестнице в издательском деле. Стал вице-президентом очень большой компании. И вдруг приходит на работу, а на столе бумага: «Дорогой Том. Для нас было большой радостью работать с тобой. Больше мы не нуждаемся в твоих услугах». И все. Никаких объяснений или возможности что-то оспорить.

— То есть катится какая-то махина, в которой нет логики?

— Мне кажется, они даже в коммерческих делах сами проваливаются, ничего не соображая. Примеров миллион. Скажем, со мной. Говорят: «Ваши книги плохо продаются». А вы, суки, сделали что-нибудь, чтобы они продавались? Вы не напечатали ни одного коммерческого объявления на мои книги. Надеялись, что будет много рецензий. Их было много. Но американская публика не читает рецензий. Она читает коммерческие объявления. Если оно большое и крупными буквами, значит, это серьезная вещь, в которую вложены деньги. Если хотите продать больше, то рискните, купите пару объявлений. Но они делают другое. Они вычисляют человека, который якобы сделает им большие баксы. Последний случай: черный интеллектуал, красавец, все родственники работали в разных администрациях. И дают ему за ненапечатанную книгу аванс — четыре с половиной миллиона! Это значит, что надо продать полмиллиона экземпляров. В девяноста процентах случаев они проваливаются. Объявляют раскрутку книги, а о ней потом ничего не слышно. В другом случае какая-то девка — сейчас очень много романов, написанных красивыми женщинами, — которой за одно название — «Промельк чулка» — дают два с половиной миллиона. За ненаписанную книгу! И все, эта книга потом нигде не появляется!

— В России сказали бы об отмывании денег. А там и не знаю, что думать.

— Главная идея — заработать деньги. А этот эмигрантский Аксенов умничает, выдумывает непонятные нашему читателю вещи. Отчасти это верно. Когда я приехал в эту страну, мой литературный агент сказал мне: «Василий, ты не понимаешь, здесь нет авангардной традиции». У меня действительно было недопонимание. Казалось, Америка — страна колоссального авангарда. Но писатели, начинавшие авангард, неуютно там себя чувствовали, уезжали в Европу. То же сейчас. Возьмите «Нью Йоркер», который печатает пару рассказов каждую неделю. Я там печатался, это считается за честь. Сейчас там главный редактор Дэвид Рэмник — бывший московский корреспондент «Вашингтон пост». Он просто не понимает, о чем идет речь, когда даешь ему гротескный рассказ. Если анекдот или что-то новое в социальном плане — он придет в восторг. А что-то странное, метафизическое — не поймет.

Назад, к русскому женскому