Ричард Длинные Руки - воин Господа - Гай Юлий Орловский

– Я могу, – сказал маг, – многое объяснить из того, что видел ты... Вот смотри, в этих старых книгах записано о том, что случилось... Нет, писали не очевидцы, увы. Это было записано много веков спустя записано хотя мудрыми волхвами, но со слов невежественных людей, ибо... Слушай, вот запись о том, что с небес обрушился разрушитель Ахриман. Он «накинулся на воды, что ниже земли, и он проделал дыру в середине земли и прошел через нее вовнутрь... в полдень он обрушился на мир и сделал его темным как ночь... Он затемнил небо, которое ниже земли, и то, которое выше... И он принес водам иной вкус... И в растения он принес столько яда, что они тотчас же засохли. Небесная сфера начала вращаться, и Солнце, и Луна пришли в Движение, и земля была поражена оглушающими громами гигантских демонов и их битвой со звездами. Затем Ахриман набросился на огонь, и он смешал его с тьмой и дымом; и Семь Планет вместе с многими демонами и их приверженцами смешались с небесной сферой для битвы с созвездиями»...

Я слушал-слушал, ожидал, что начну засыпать под мерное, как муха, жужжание старческого голоса, но вместо этого перед глазами снова встали страшные картины исполинской битвы богов, ревущее пламя, что все еще выбивается из-под земли, трещины, разломавшие целые горные хребты, словно корку хлеба...

– А вот другая запись, – сказал старик. – Она дошла до нас уже в перезаписи с языка другого народа, ныне вымершего... «Землю охватило пламя, сначала на возвышенностях, и она раскололась глубокими трещинами, и вся влага на ней высохла. Луга сгорели, превратившись в белый пепел... Большие города рухнули вместе со стенами, и бескрайний пожар обратил целые народы в пепел... Леса были охвачены огнем вместе с горами... Дымились воды Дона, горел вавилонский Евфрат, кипели Фазис, Ганг, Дунай, Алфей... Нил в ужасе растекся по всем концам земли.... Огромные трещины зияли повсюду... Даже море сжималось. Горы, прежде покрытые глубоким морем, выпрыгнули наружу... Моря начали пересыхать, и морские божества ограждали от зноя... Кони Гелиоса разбежались в разные стороны, а их упряжь и обломки колесницы разбросало по всему небу. А Фаэтон с горящими на голове кудрями пронесся по небу, как падающая звезда, и упал в воды реки Эридан. Заставив все сотрясаться от могучих толчков, земля опустилась ниже, чем обычно...»

– Фаэтон – это тот демон? – спросил я. Старик пожал плечами:

– Это все пересказы... Так ли его имя, уже не узнаем. И что это за реки: Нил, Евфрат, Дунай... Может быть, они текут за стенами наших домов, но мы знаем их под другими именами?.. Или вот еще запись: «...упало древнее небо, поднялись тучи, возник запах, стал дымом, а дым стал тучей... Новая земля поднялась из лона прошлой...» Понимаешь, те странные земли, которые мы называем Темными, остались от того, старого мира! И те существа, которых ты встречал, они из того мира, до той исполинской битвы богов... или демонов, теперь уже не узнать.

Я буркнул:

– Разве я говорил, что встречал каких-то существ?

Старик бросил косой взгляд, скупая улыбка тронула губы.

– Ты да чтоб не повстречал? Если любой другой сделает любой крюк, чтобы обойти неведомое, то герой сделает такой же крюк, чтобы с ним столкнуться! Да что я говорю, тот любой другой вообще не пустится в такой путь... Слушай дальше: «Молнии сверкнули, и небеса взорвались, куски рухнули на землю и убили всех. Небо и земля поменялись местами...» Гм, как видишь, не всех убили, не всех. Но насчет земли и неба кое-что верно заметили. Ага, вот еще: «Все дома на земле были разрушены, ветер перевернул землю вверх дном и швырнул ее в небо... вся земля полопалась и была выворочена ветром, выплеснулся подземный огонь и сжег все живое...» Ладно, на этом чтение книг закончим, чтобы не утомлять тебя. Ведь героев чтение почему-то утомляет больше, чем самые тяжелые и кровавые битвы, так ведь?

– Конечно, – ответил я, вспомнил речи Сигизмунда, Бернарда, сказал в их духе: – Походы укрепляют мышцы и боевой дух, а кровавые схватки взвеселяют сердце! Недаром же наши певцы сравнивают битвы с пирами, где как вино льется кровь?

Старик взглянул подозрительно, не шутит ли воин над волхвом, но я сидел, красивый и надменный, как и надлежит держаться герою рядом с червем, не знающим солнца, ветра и мелькающей под копытами быстрого коня выжженной земли.

Забытый нами Атарк закряхтел, сундук под ним заскрипел, а когда Атарк повернулся, то и затрещал.

– Кончил дело, – сказал он, – бабу с воза... Закончили, умники? Эх, не все то золото, что плохо лежит... Вставай, надо идти.

Маг посмотрел на него хмуро.

– Любишь кататься, – сказал он выразительно, – так и катись к такой матери. А герой пусть останется, я ему еще много чего могу рассказать.

– О, – сказал Атарк с издевкой, – это можешь, знаю. Нет, герой, лучше меньше, но – бабу. Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут! На то они и герои, и не маги, что жуют сопли. Мир принадлежит героям, а не всяким там умным. Пойдем отсюда! Умность заразительна.

На витой лесенке Атарк снова охал и хватался за сердце. Я спросил подозрительно:

– А что ты там насчет героев?

– Рожденный ползать, – ответил Атарк, – летает боком. Ну, не дано магам завоевывать земли, сердца женщин, искать волшебных коней! Это все вы, герои. Сытый, как говорится, конному не пеший. Где ты пройдешь по тонкому льду, как по каменной горе, там под худосочным магом враз проломится по самую... самую преисподнюю. Это для вас, героев: умереть на бегу, на скаку, на лету, а для магов и всех прочих: тише едешь – дольше будешь... Или еще: тише едешь – меньше должен.

Я кивнул, это понятно. Герой всегда всем должен: стране, отечеству, друзьям, своему депутату, не должен ничего только нищий.

Яркий лунный свет ударил по глазам. Мир был залит этим солнцем ночи, я видел совсем других птиц, что наполняют воздух, других зверей и зверушек. Ноздри затрепетали от непривычных ароматов: цветы ночью раскрываются тоже иные, а дневные крепко спят, сомкнув чашечки.

– Красивый у вас мир, – сказал я совершенно искренне. – Как много мы не замечаем... пока случай или несчастье не ткнет носом! Прощай, Атарк. Спасибо за все.

– Должок, – сказал он многозначительно и засмеялся.

– Мог бы и не напоминать, – ответил я.

И вот на мне лохмотья, иду пешком, на поясе только молот, но сердце подпрыгивает в радостном возбуждении. Гномы не просто излечили, они еще и засадили под кожу какой-то дури, что сердце стучит, а ноги все стараются подпрыгнуть. Или это от молота на поясе, в рукояти которого три хитрые гемы? Атарк сказал, что в замке сильный и опасный человек, ему служат многие воины и что у них там богатые каменоломни, где работают пленные люди и даже плененные гномы.

Я вышел утром, целый день двигался через редколесье, по косогорам, почти узнавал место, где в бешеной скачке меня нес конь наемного убийцы, и только ближе к вечеру вышел к замку. Правда, замок, стоящий на дальнем холме, отделял от меня длинный солдатский барак. Его, конечно, можно обойти, но я засел в кустах, внимательно осматриваясь. Если удастся освободить гномов, может быть, этого хватит в уплату долга Атарку?