Жизнь среди людей - Алиса Рекунова

Мы шли вдоль оживленной и шумной Садовой-Сухаревской, но я ничего не видел и не слышал, кроме нее. Мы молчали всю дорогу, пока я не растерял остатки терпения.

– Я не говорил раньше, потому что думал, что ты все равно уедешь. И я тоже уеду. И в этом нет никакого смысла. Но теперь я понял, что есть.

Соня молчала.

Я тоже отвернулся, потому что мне стало не по себе.

– Я зря это сказал, да?

Соня промолчала. Я думал, что она вообще не ответит, но она толкнула меня локтем, и я посмотрел на нее. Она смотрела вперед, а не на меня.

Я не заметил, как наступил в лужу, и нога сразу промокла.

Хорошо, что я еще не забрал из школы сменную обувь.

– Слушай, я просто хочу знать, может ли что-то быть между нами. Если нет, то я сразу отстану.

– Я же скоро уеду.

– Гельвеций говорил, что тот, кто боится быть несчастным иногда, в итоге несчастен всегда.

Она улыбалась, а я хмурился.

Мы вошли во внутреннее помещение между входной дверью и холлом.

Я уже хотел пройти в холл, но Соня приложила ладонь к двери, не дав мне открыть ее.

– Это все бред какой-то, – прошептала она и быстро поцеловала меня.

Потом сама открыла дверь и быстрым шагом направилась к себе в класс.

А я стоял и смотрел ей вслед, пока входная дверь позади меня не открылась. В меня кто-то врезался.

– Эй, дылда, шевели колготками, – сказала мужская особь явно младше меня.

Какая невоспитанность.

Я догнал Соню в коридоре, взял за руку и притянул к себе.

Она казалась такой маленькой и хрупкой. Или это я стал больше? Да, наверное, так.

– Привет, – сказала она, подняв глаза.

– Привет, – ответил я и поцеловал ее.

И мне было все равно, кто что подумает.

До конца четвертой четверти осталось четыре недели.

* * *

В субботу 10 мая Людмила Сергеевна пришла к нам на ужин.

Мы ели молча. Влад быстро съел свою порцию куриного филе в сливочном соусе и ушел в комнату заниматься. А я ел медленно, потому что переписывался с Соней.

«Ты знаешь, как Уильям Гершель назвал Уран, когда только открыл его?»

Я не знал.

«Нет».

«Джордж! То есть Георг. В честь Георга III. Представляешь? Джордж и Нептун. Или Нептун назвали бы Чарльзом?»

Я хихикнул.

– Хватит играть с лопатой, – сказала Людмила Сергеевна.

Я не сразу понял, что лопатой она называла планшет.

– Да не трогай его, – сказала мама, – Он теперь все время с подругой переписывается.

– Только глаза портит. А где Игорь?

– Ушел, – ответила мама.

Я поднял глаза. Это имя до сих пор вызывало у меня негативные эмоции.

– Куда ушел?

Мама промолчала.

Они несколько секунд смотрели друг на друга, а потом Людмила Сергеевна улыбнулась.

– Понятно. Значит, выгнала.

Что за долбаная телепатия?

– Ну и чем ты думаешь? Он-то себе найдет молодую, здоровую и без придатка, а ты как одна будешь с двумя детьми? И еще третьего лося оставила.

Что? О чем они?

– Леша, иди к себе, пожалуйста, – сказала мама.

– Хорошо.

Я быстро прожевал последние два кусочка мяса и вернулся в комнату.

На этот раз я мог закрыть дверь.

Раньше мама всегда молчала. Она молчала намного дольше, чем я.

Влад решал задачи по физике, а я залез на второй ярус. – Эй? – спросил я.

– Мм?

– Ты решил, куда будешь поступать?

– Ну я попробую на экологию, в айти и…

– И?

– Ты будешь смеяться.

– Нет, не буду.

– На востоковедение.

– Это здорово.

– Так, все. Я решаю.

Я немного полежал, глядя в белый потолок, а потом вновь свесился к Владу.

– Слушай? – спросил я шепотом.

– Да?

– Мне кажется, мама снова беременна.

Влад странно посмотрел на меня.

– Чудеса дедукции, – хмыкнул он и вновь вернулся к учебе.

– Ты знал?

– А ты нет?

Я не ответил.

На планшете заиграла мелодия моего будильника. Я быстро спустился вниз и начал одеваться.

– Куда это ты на ночь глядя? – спросила Людмила Сергеевна, когда я обувался.

– На встречу.

И я убежал, пока она еще чего-нибудь не сказала.

Я спешил в Нескучный сад на свидание с Соней.

Мы встречались у метро «Ленинский проспект».

– У меня будет сиблинг[17], – сказал я, когда увидел ее.

– Поздравляю, – Соня обняла меня и поцеловала.

Ненадолго я пропал для мира.

Мы хотели погулять, но, в основном, сидели на лавочке у набережной и целовались.

– Ольга Алексеевна говорила, что раньше здесь собирались толкинисты, – сказал я.

– Да, я слышала об этом, – кивнула Соня, – Наверное, здорово. Я бы тоже с удовольствием где-нибудь собиралась, чтобы помахаться на мечах. Или ездила бы верхом.

Я представил себе Соню с мечом и на коне. Получилось странно, но красиво.

– В мире Толкина ты была бы эльфом, – сказал я.

– Каким? – со смехом спросила она.

– Ваниар. Они были самыми красивыми и редкими.

– А ты… – Она посмотрела на меня, склонив голову, – Ты был бы полуэльфом-получеловеком.

– Печальная участь.

– Почему? Я думаю, ты был бы кем-то вроде Эарендила.

– Ты мне льстишь.

– Не-ет, – улыбнулась она и вновь поцеловала меня.

Было холодно, и уже совсем стемнело. Руки у Сони были еще холоднее моих.

Мы отстранились друг от друга, чтобы отдышаться.

Соня указала рукой на небо:

– Смотри, там Орион. Я думала, он уже исчез.