Искры - Раффи

спросил о результатах визита. Аслан вкратце рассказал ему обо всем, а затем добавил:

— Если бы вы владели европейскими языками и могли прочитать, что пишут европейские путешественники о турецком народе и турецких чиновниках, вы бы сочли этих путешественников сумасшедшими. По их описаниям, турки добры, трудолюбивы, способны к прогрессу; турецкие служащие и чиновники лестны, великодушны, исполнены прекрасных стремлений, гостеприимны, щедры, — словом, эти изверги наделены всеми лучшими качествами. В чем же причина подобного восхищения? — Представьте себе, что какому-нибудь заурядному европейцу, которого на родине ни во что не ставят, взбрело на ум совершить путешествие по востоку. Его всюду ждет теплый прием, так как он европеец, гражданин той или другой великой державы. Кроме того, у него в запасе много рекомендательных писем от своих консулов или послов. В случае плохого обращения с ним, консул или послы его страны сумеют дать острастку.

На родине подобного субъекта князья и даже простые дворяне по целым часам заставляют ждать в своих прихожих. Но в Азии пред ним открыты двери самых влиятельных лиц: ведь путешественник, и притом европеец, может распространить о них дурную молву, может написать в газетах. И понятно, что его всюду ожидает радушный прием, всяческие удобства, предупредительное отношение. Эти люди ему кажутся добрыми, честными, великодушными, ему неизвестно, что это они убийцы злосчастного Шульца, что теперь они принуждены действовать иначе только лишь под давлением создавшихся условий. Из рассказов радушных хозяев за обедом иностранец черпает все сведения об экономике и социальном состоянии страны и пишет под его диктовку… А обед такой обильный, столько заманчивых превкусных блюд — такого обеда никогда он и не видал. Европеец ошеломлен, потерял голову. Он с жадностью отправляет в свою утробу всевозможные ароматные шербеты или прекрасно приготовленную «пахлаву» и с тем же рвением заносит в записную книжку ложные и вздорные рассказы хозяина. А затем все эти нелепые данные, разумеется, вполне благоприятные для магометан, попадают в прессу и оказывают огромное воздействие на общественное мнение европейцев. Подобный путешественник-европеец, увлекшись пленительной скорлупой, не исследовав ядра, составляет превратное понятие и вводит в заблуждение соотечественников. Предположим даже, что путешественник — человек осмотрительный, беспристрастный, добросовестный и не лишен наблюдательности; но что он может вынести из поспешных и быстрых переездов, обозревая все поверхностно, с птичьего полета, в особенности, когда руководителями являются паши́ или подобные им лица. Чтоб исследовать состояние и жизнь народа, необходимо обратиться к самому народу, а не его правителям.

— Преступники, — продолжал Аслан, — вообще привыкли быть своими адвокатами. Все служащие, начиная с великого визиря и кончая последним заптием[52], все до одного прекрасно сознают свои провинности и. потому у них всегда наготове устный арсенал оправдательных речей. Точно такую же речь произнес сегодня и пашá.

Признать его глупым — нельзя; наоборот, он показался мне довольно умным. Я представился ему, как путешественник-европеец. Сообразно с этим и принял он меня. Он прекрасно знал, какое мнение, какие предубеждения мог иметь европеец; он знал, какие требования предъявляет к нему, как верховному правителю страны, современная культура; он знал, какой беспорядок царит в управляемой им области. Все это ему было известно. И вот свою беседу он свел к тому, чтобы правительству и лично ему самому выйти сухим из воды. Будь я наивным европейцем-путешественником, незнакомым с положением дел, я, конечно, составил бы весьма благоприятное мнение о нем и о его управлении. Люди, подобные пашé, обладают удивительной способностью выставлять себя в выгодном свете и очаровывать людей. Возьмем, к примеру, хотя бы жестоких главарей курдских племен: даже они обладают врожденным даром приводить в восторг наивных европейцев, когда те гостят в их шатрах; ведь путешественник не понимает того, что его потчуют награбленным у сотен несчастных, что хлеб этих разбойников обильно полит кровью их жертв. Беда в том, что правда, настоящая действительность берется под подозрение: в Европе отказываются нам верить, когда мы выступаем с протестом против зверств и насилий. А общественное мнение Европы имеет для нас громадное значение. Правда, мы бы не желали вводить европейцев в заблуждение, как это делают магометане, но мы хотели б, чтоб, наконец, поняли наше положение…

Аслан от природы был человек молчаливый, но когда горячился, он говорил слишком длинно и долго. В такие моменты невозможно было его прервать: он должен был высказаться до конца. Наша аудиенция у паши́ произвела на него слишком неприятное впечатление.

Несмотря на обеденное время, мастер Фанос не прерывал Аслана, он слушал с особенным интересом.

— Насколько представители магометан, — продолжал Аслан, — мастера вводить в заблуждение и обольщать чужестранцев, настолько наши представители, армяне, бездарны, и грубы. Когда европеец стучится к армянину, тот запирает пред ним двери дома; а если и впустит его, то своими бесконечными жалобами и причитаниями изводит гостя. Армянин вообще не способен защищать как подобает свои права. Чаще он молчит, предоставив все провидению. Путешествуя по востоку, европеец в большинстве случаев оставляет в стороне деревни и предпочитает города; а так как здесь не имеется приличных гостиниц — существуют лишь грязные караван-сараи[53] — он ищет приюта у частных лиц. Турецкие правители с большим удовольствием принимают их у себя.

Чужестранец никогда не останавливается в доме крестьянина или ремесленника-армянина, которые выкладывают пред божьим гостем все, что имеют; они свой патриархальной простотой могли б очаровать иностранцев. А если и случается им заходить к армянам, то непременно или к государственным чиновникам или к подрядчикам и богатым купцам. Чиновник или подрядчик не осмелится плохо отозваться о правительстве, которое поит и кормит его. А купец, как и везде, своекорыстен, он безучастен и равнодушен к общественным бедствиям. Как на беду, европейцам приходится сталкиваться лишь с армянами-купцами и потому у них, словно гвоздь в голове, засело превратное понятие, будто армянский народ состоит сплошь из купцов. А этот гвоздь и по сию пору не удается вытащить из головы европейца, убедить его, что на востоке, там, где живут армяне, процветают ремесла и земледелие; что именно они, трудолюбивые армяне, угнетены, но трудами своих рук кормят ненасытных угнетателей…

Глава 5.

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗЫСКАНИЯ

На следующий день мы с нетерпением ожидали прихода обещанного пашой проводника, который должен был показать нам древности города и окрестностей. Не знаю почему, мастер Фанос был против этой экспедиции, но Аслан настоял на своем.

Наконец, явился проводник с двумя, уже знакомыми нам, гавазами. Паша прислал нам двух оседланных коней, наилучших из своей конюшни. Фанос узнал проводника. Это был секретарь паши́, слывший