Маршал Конев - Владимир Дайнес

Этот район запирал основные пути выхода из крупного лесного массива к востоку от Берлина, где были сосредоточены силы немецкой 9-й армии. Кроме того, войска 28-й армии должны были ликвидировать разрыв в несколько десятков километров, образовавшийся между 3-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армиями.

Несмотря на грозные приказы, танковым армиям 1-го Украинского фронта не удалось ворваться в Берлин к утру 21 апреля. Они, как и танковые армии 1-го Белорусского фронта, с огромным трудом преодолевали сильно укрепленную оборону на подступах к Берлину. «Б тесном взаимодействии с общевойсковыми эти армии прорывали 3 оборонительные полосы одерско-нейссенского рубежа, — отмечал позднее Маршал Советского Союза AM. Василевский, — действовали самостоятельно при осуществлении маневра на окружение берлинской группировки с севера и юга; участвовали в штурме Берлина, сохраняя собственные полосы действий. Опыт этой операции еще раз убедительно показал нецелесообразность применения крупных танковых соединений в сражении за большой населенный пункт; они теряют здесь свои главные преимущества — ударную силу и маневренность»{500}.

Война, пришедшая в Германию, неизбежно оказала сильное морально-политическое воздействие на население страны. Массовые разрушения от действий артиллерии и авиации, хаос, жестокие репрессии в тылу, голод и общая безысходность усиливали панику и страх немецких граждан, их обеспокоенность за судьбу родных и близких. В информационных сводках органов спецпропаганды войск Красной Армии приводились факты фанатичного поведения немецкого населения, запуганного грядущими «зверствами большевиков», а также примеры индивидуальных и групповых самоубийств, террористических акций против одиночных военнослужащих Красной Армии. Нацистская пропаганда активно использовала в своих целях ложь, одурманивание и без того отчаявшихся людей. Положение в ряде случаев усугублялось и неправильным поведением советских военнослужащих на оккупированной территории. Отмечались случаи пьянства, мародерства, насилия над женщинами, незаконных самозаготовок продовольствия и т.д. Учитывая это, Ставка ВГК 20 апреля направила командующим войсками и членам Военных советов фронтов директиву № 11072, в которой говорилось:

«1. Потребуйте изменить отношение к немцам, как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше. Жесткое обращение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Такое положение нам невыгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне.

2. В районах Германии к западу от линии устье реки Одер, Фюрстенберг, далее река Нейсе (западнее) создавать немецкие администрации, а в городах ставить бургомистров — немцев. Рядовых членов национал-социалистической партии, если они лояльно относятся к Красной Армии, не трогать, а задерживать только лидеров, если они не успели удрать.

3. Улучшение отношения к немилом не должно приводить к снижению бдительности и панибратству с немцами»{501}.

Одновременно директивой Ставки ВГК № 11073 командующим фронтами были даны указания об установлении знаков и сигналов для взаимного опознавания советских и англо-американских войск. Советские войска должны были обозначать себя серией красных ракет, а танки также — одной белой полосой вокруг башни по ее середине и белым крестом на крыше башни. Англо-американские войска обозначали себя серией зеленых ракет, а танки и бронемашины — желтыми или вишнево-красными флюоресцирующими (ночью) щитами и белой пятиконечной звездой, окруженной белым кругом, на горизонтальной поверхности танка. Кроме того, советские и англо-американские самолеты, помимо установленных для них сигналов ракетами, обозначались своими национальными опознавательными знаками.

Чем ближе войска 1-го Украинского фронта подходили к Берлину, тем упорнее становилось сопротивление его защитников. Войска 3-й гвардейской армии в течение 21 апреля вели борьбу с котбусской группировкой противника, которая, по данным штаба фронта, насчитывала до 150 тыс. бойцов и 2 тыс. орудий{502}. Она фактически уже находилась в полуокружении, будучи отрезанной от коммуникаций и прижатой к болотистой пойме Шпрее. Конев, выразив свое неудовольствие командарму генерал-полковнику Гордову за промедление в ликвидации этой группировки, выделил ему в помощь 4-й и 6-й бомбардировочные, 2-й гвардейский штурмовой авиационные корпуса, 2-й истребительный и часть 6-го истребительного авиационных корпусов. Кроме того, командарму было приказано ввести в сражение 25-й танковый корпус, находившийся у него во втором эшелоне.

В тот же день, 21 апреля, соединения 3-й гвардейской танковой армии ворвались на южную окраину Берлина, а 4-я гвардейская танковая армия вышла на южные подступы к Потсдаму. Одновременно на окраины Берлина прорвались части 3-й ударной, 8-й гвардейской, 47-й, 2-й гвардейской танковой и 1-й гвардейской танковой армий 1-го Белорусского фронта.

В ночь на 22 апреля части 9-го механизированного корпуса 3-й гвардейской танковой армии форсировали канал Нотте на подручных средствах, а части 6-го гвардейского танкового корпуса разведали восточнее Цоссена брод и приспособили для переправы железнодорожный мост. Противник по-прежнему оказывал упорное сопротивление 3-й гвардейской танковой армии. Для ее усиления Конев направил 10-й артиллерийский корпус прорыва, 25-ю артиллерийскую дивизию прорыва и 23-ю зенитно-артиллерийскую дивизию, а также подчинил командующему армией в оперативном отношении 2-й истребительный авиационный корпус{503}.

Артиллерийские соединения, дислоцировавшиеся в полосе 5-й гвардейской армии, в районе Шпремберга, в течение суток — полтора совершили стремительный марш с юга на север на расстояние 130–150 км. В результате для прорыва внешнего обвода Берлина был создан мощный артиллерийский кулак. Командующему 3-й гвардейской танковой армией было приказано: «Противник, по данным пленных, от Коттбуса отходит на Берлин. Приказываю: одной бригадой с самоходным полком нанести удар из района Цоссен на Бонсдорф, с задачей не допустить отходящего противника в Берлин»{504}.

По решению Конева между 5-й гвардейской армией и 2-й польской армией была установлена новая разграничительная линия. Она давала возможность 2-й польской армии, несколько сузив свой фронт и не тревожась за правый фланг, сосредоточить усилия на отражении продолжавшихся на ее участке ожесточенных контратак дрезденско-герлицкой группировки неприятеля.

Войска 3-й гвардейской танковой армии, получив усиление, успешно продвигались вперед. Ее передовые части ворвались в южную часть Берлина и к половине шестого вечера 22 апреля вели бои за Тельтов и Ланквиц. 4-я гвардейская танковая армия, преследуя врага в общем направлении на Потсдам и не ввязываясь в бой, обошла город Луккенвальде и, продвинувшись на 20 км, овладела Зармундом на юго-западных подступах к Берлину. Два корпуса этой армии (10-й и 6-й гвардейские танковые) выходили к Берлину по касательной, стремясь все дальше на северо-запад, то есть двигаясь так, чтобы это в итоге привело к окружению Берлина. Одновременно 5-й гвардейский механизированный корпус, прикрывая левый фланг своей армии и тем самым обеспечивая ей возможность поворота на север, стремился на участке Юттербог, Луккенвальде установить прочный заслон против неприятеля фронтом на запад.