Шут и слово короля - Наталья Сапункова

Короля с королевой не было, Милда и Якоб должны будут вкусить обещанные королевские милости лишь назавтра, на полднике у королевы. Из циркачей тоже никого не было — не пристало им быть гостями в королевском замке, даже на свадьбе циркачки и … тоже, в общем, циркача. Потому как Якоб провел в цирке почти восемь лет и снискал себе славу циркового фехтовальщика по всей Кандрии — какой же он после этого не циркач?

Якоб Страшный, ха…

У входа в Храм стоял маркграф, а рядом с ним, чего Эдин не ждал — лорд Рангар, бледный и хмурый, он двигался немного неловко и видно было, что у него под костюмом повязки. Брат Милды. Мог бы не приходить, но пришел.

Якоб был одет с иголочки и ничем не уступал в этом никому из вельмож, Милда и вовсе казалась красивой необычайно. И еще смущенной и бледной — это тоже понятно. Так и не успокоилась?..

После отцовского благословения сразу настала очередь Эдина. Он вложил в руку Якоба заранее подготовленные золотые соллены и негромко сказал:

— Если обидишь эту девушку, имей в виду: я знаю человека, который обещал выворачивать наизнанку ее обидчиков…

И сквозь зубы добавил совсем тихо:

— … к тому же через задницу.

Якоб уставился на него изумленно, Милда, низко опустив голову, подавилась смехом. Ее Эдин просто притянул к себе и поцеловал в щеку:

— Будь счастлива.

Принято, не принято так делать — плевать. Это его сестра. Судя по тому, как одобрительно шушукались все вокруг, ничего непотребного он не совершил.

К сожалению, нельзя было остаться дольше, короля-шута ожидали дальнейшие дурацкие церемониальные обязанности, в основном: присутствовать, хлопая глазами, иногда что-нибудь говорить, иногда делать какую-нибудь ерунду. А свадьбу Милды и Якоба решено было справлять в городе, в том самом доме, в котором Милда два дня провела пленницей лорда Рангара. Эдин рассчитывал хотя бы к вечеру, после королевского ужина, который станет одновременно и свадебным пиром для графа и графини Бьяри, вырваться ненадолго и на Милдину свадьбу. Вот там будут и циркачи, там будет весело.

Вырвался. Но лишь тогда, когда Ниала с мужем покинули пир под шутки и веселые напутствия опьяневших гостей. Поэтому он не рассчитывал застать сестру и Якоба за столом — их, надо полагать, тоже проводили в спальню.

Так и оказалось, молодых за главным свадебным столом уже не было. Зато пир продолжался. Ни о каком скромном торжестве и речь не шла, с первого взгляда было ясно, что свадьбу здесь играли небедную. Весь обширный двор заставили столами, явства, небось, готовили не в одной ближней таверне. Люди пировали, громко разговаривали, смеялись, здесь были циркачи не только из цирка Бика, но и из других цирков, которые Эдин видел в городе. И не только циркачи, Эдин приметил пару физиономий, которые определенно встречал в замке, так что наверняка немало гостей обеспечил маркграф, а некоторые явились просто так, как это часто бывает на свадьбах.

Вот две гадалки с бубнами — их же наверняка не приглашали? Просто забрели на свадебный шум, поесть и отдохнуть. Одна гадалка была постарше, другая совсем молоденькая, скромно сидели в дальнем углу у стола и ели, младшая сняла бубен со спины и прислонила его к скамье.

До сих пор Эдин не имел дел с гадалками — Граф не разрешал. Может, пришла пора с ними познакомиться?

Он подошел, присел рядом.

— Мир вам. Не помешаю?

— И тебе мир, юноша, — отозвалась старшая. — Чего-то хочешь?

Эдин прихватил с собой весь кошелек с солленами, полученный от маркграфа — в подарок Милде и Якобу. И теперь он достал монету, положил на стол.

— Гаданье хочу, можно?

Старшая гадалка быстро спрятала соллен, улыбнулась, показав неровные зубы.

— Кто бы сомневался. У нас другого не просят. Задашь вопрос, или как?

— Вопрос. У нас, в цирке Бика, был медведь, ручной. Он убежал в лес. Найдется?

Младшая гадалка взглянула с удивлением — Эдин был в обычной одежде и не очень походил на циркача, а тем более на шута.

— Цирковой медведь, ясно, — кивнула старшая, а младшая взяла бубен.

Легкие тонкие пальцы девочки легко, совсем легко ударяли по туго натянутой коже, и бубен рокотал, негромко совсем — оглядываться стали лишь те, кто сидел рядом, а многие и внимания не обратили. Девочка прислушивалась к звукам, а взгляд ее становился все отрешенней…

Наконец она сказала:

— Если уедете из Лира ровно через пятнадцать дней через восточные ворота города, найдете медведя. Искать не надо, он сам выйдет на дорогу.

— Хорошо. Спасибо тебе, — у Эдина отлегло от сердца, — скажи, ты обо всем так рассказать можешь?

Девочка смущенно потупилась, а старшая усмехнулась.

— Все? А ты сможешь обо всем спросить, да еще правильно? Для правильного ответа надо правильно спросить. Смотри! — резким движением она достала из-за ворота камешек на шнурке.

Камешек был огранен, свет факела тут же отразился в гранях и рассыпался крошечными бликами.

— Смотри, юноша. Мир вокруг нас — вот такой. Много-много граней. Я вижу одновременно одну грань, или две, три — ничтожно мало. Но все они покажут мне правду. Маленькую правду, можешь ей верить! Если задашь точный вопрос — и ответ будет точный. А не задашь — я увижу случайные грани и расскажу тебе, что увижу, но это будешь лишь маленький кусочек правды, и вовсе не обязательно то, что тебе нужно. Хочешь еще спросить?

Эдин покачал головой. Нет, он не хотел. За медведя спасибо, но узнать, что Аллиель на самом деле выйдет замуж за барона Лажана — этого не надо. Это он и в свой срок узнает, если уж иначе никак.

Граф говорил, что гаданья не должны влиять на судьбу. А он сам — может влиять…

— Давай-ка отойдем, — он взял за руку девочку-гадалку, и та послушно пошла с ним, присела за другой стол.

— Смотри-ка, — он высыпал перед ней горсть золотых, — сделаешь работу, как я скажу, получишь еще столько же.

— Давай, — заинтересовалась она.

— Знаешь, как пройти к королевскому замку? Там дорожка вдоль забора? Сад королевы?.. — он как мог, на пальцах объяснил ей, она кивала.

— Так вот, после полудня там сидит королева и ее приближенные. Ты должна прийти. Не побоишься?..

Девочка только усмехнулась.

— Так вот, погадай одной из фрейлин, она красивая и светловолосая, ее зовут Аллиель Кан. Она там одна такая. Устрой как-нибудь, чтобы ей погадать. Скажи ей, что она не должна выходить замуж за барона Лажана. Понятно?

— Еще как понятно, — рассмеялась гадалка, пряча золотые. — Я забыла сказать, что еще плохо гадаю, дорогой. Сона — вот она гадает. И еще, мы ведь не можем врать. Когда гадаешь, забываешь все на свете, и себя забываешь. Так что платить дочери дороги за вранье — бесполезная вещь! Но Сона придет! Туда, куда ты хотел. И посмотрит на грани. Ты заплатил! Вторую половину отдашь?..