На тропе Луны - Алла Вологжанина

Ничего она не чуяла. А Диймар, видимо, понял это и усмехнулся. Вдруг положил Карине руку на плечо. Она почувствовала, что он ее слегка толкнул, но… его ладонь вдруг нырнула в глубину.

– Э, ты что творишь? – Она попробовала вывернуться, вытащить руку, но не вышло. Диймар только зло усмехался, сверля ее своими желтыми глазищами. А Митька, рассматривающий детенышей, вдруг захрипел и схватился за горло.

– Как удачно получилось. – Диймар шевельнул рукой. Карина ничего особенного не ощутила – как будто рука мальчишки так и лежала на поверхности ее плеча. Зато явно ощутил Митька. – Выход из твоей глубины оказался прямо у него в горле. Какой-то долбаный символизм! Я могу спокойно его придушить. Если только ты не… Ха! Ты ведь сделаешь все что угодно, чтобы я твоего дружка отпустил, да? Все, что я скажу! Даже на Иммари сама побежишь, как миленькая.

Что сейчас творилось внутри у нее – словами не описать. Если коротко, то ей хотелось крушить все вокруг, а лучше – всех вокруг. Но еще почему-то Карина вчувствовалась в этот момент. И с ужасом поняла, что останавливать происходящее ей почему-то не слишком хочется.

Вот только бы вывести из-под удара Митьку. Как? Да любой ценой. Она же действительно сделает все, что скажет Диймар. И он это тоже понял.

– Ну что? Что бы мне от тебя потребовать? Может, чтобы…

Краем глаза Карина уловила движение. Митька все же каким-то образом сопротивлялся. И медленно шел к ним – несчастная пара шагов, но на них сейчас тоже нужно время. Тут еще Диймар со своим мятным дыханием, глазами-фонарями и злыми словами наклонился к ней совсем вплотную.

Что ей тогда захотелось сделать, она никому не рассказала. Она и вспоминать-то об этом побаивалась. Но мало ли чего захотелось. Карина просто тронула пальцем губы Диймара. Осторожно погладила по щеке, рядом со ртом. И Диймар на секунду растерялся, потерял контроль над ситуацией.

А в следующую секунду он уже рухнул на сухую, мертвую землю, сбитый с ног Митькой. Вывернуться не успел, Митька занес кулак.

– Защиту ставить я умею, – хрипло сказал он, – и я все-таки волк, меня придушить – у тебя кишка тонка.

И впечатал кулак… в землю. В сантиметре от головы противника.

Карина выдохнула.

Диймар на секунду замер, потом сгруппировался и змеей вывернулся из-под Митьки. Вскочил на ноги и легко вытянул из собственного предплечья боевой шест. Митька прищурился, закусил губу и сжал кулаки.

– Ну, давай, – почти весело подначил он.

Нашли время. И место. Карина не придумала ничего лучше, кроме как броситься между ними.

К счастью, не успела. Между несостоявшимися дуэлянтами, раскалывая гипсокартон омертвевшей лужайки, опустился белый хвост драконоида. А потом – как очень веский аргумент против драки – сам его хозяин. Резак осмотрел честную компанию и глухо заворчал.

– Мордобой пока отменяется, – выдохнула Карина. – Не знаю, придурок, зачем ты нас сюда притащил. Но впечатлений хватит надолго. Давайте уже валить отсюда.

– Залезайте, – буркнул Диймар, убирая шест.

Но Митька придержал Карину:

– Нет, с ним мы больше никуда не полетим.

– А как выбираться? – удивилась девочка. – Я дорогу не запомнила.

– Пока ты в небо таращилась, я запоминал, – со своим обычным твердокаменным спокойствием сообщил друг и указал в сторону, противоположную холмам. – Нам вон туда. За полчаса до края омертвения доберемся. Там предгорья. Обернемся волками и через полдня будем в городе. Лучше от бабушки огребу, чем с этим… уродом еще куда-то полечу. Ты со мной?

– Я с тобой.

Опять Каринина очередь вцепляться в его руку, как в якорь. Лучше уж через незнакомые горы и по шее от Эррен, чем остаться наедине с Диймаром. И с мыслями, которые он вызывал. Или это не мысли, а что-то другое, неформулируемое…

– Ну, как знаете.

И, не тратя лишних слов, Диймар запрыгнул на шею Резаку. Тот снялся с места не так быстро, как в прошлый раз, с удивлением оглядываясь на своих новых друзей, не захотевших лететь на нем.

– И что теперь? – спросила Карина.

– Теперь пошлепали на выход, – отозвался Митька. – Мерзко тут.

Но обернуться волками и пробежаться по горам не удалось. На границе омертвения их ждали. Ангелия только холодно кивнула внуку. Зато Эррен налетела на Карину, едва не сбила с ног.

– Что ты, мрак побери, делаешь? – заорала она, вцепляясь племяннице в плечи и тряся ее, как грушу. – Карина, у тебя голова есть? Куда тебя понесло?

– Я… Мы… – Ох, черт, времени прошло чуть больше часа, что ж теткам в кафе не сиделось-то? – Эррен, мы думали, вы часа два проболтаете, а мы туда-обратно быстренько…

И тетка в сердцах отвесила ей оплеуху.

– Два часа? Ты что, думала, что мы за два часа о вас не вспомним ни разу? Да будь вы даже чужими детьми, мы бы и то за вас, дубин, беспокоились. А вы наши! Да мы практически следом за этим белым бандитом летели. Ну, погоди, заср… пакость ты мелкая! Я придумаю, как тебя наказать.

– Можешь меня на бал не пускать. – Шестым чувством подростка Карина ощутила, что гроза миновала.

Тетушка усмехнулась.

– А ежа голым задом попугать не надо, нет? – ехидно осведомилась она. – Думаешь от уроков танцев увильнуть? Не выйдет. Я что-нибудь посерьезнее придумаю. За мной шагом марш! Городскую стражу на ноги поставили из-за вас.

Карина потащилась за теткой, старательно изображая раскаяние и, вопреки здравому смыслу, чувствуя, как внутри разливается тепло. Да, Эррен отвесила ей по башке, и пребольно. Но она беспокоилась о племяннице, думала о ней. Да фиг с ней, пусть наказывает сколько угодно.

Три дня спустя после приключений в омертвении Эррен перевезла Карину в свои комнаты в Академии четырехмерников. Всего пара длинных коридоров отделяла их от здания ратуши и большого зала. Который, кстати, сейчас вовсю украшали ко Дню пилигримовых яблок. От мысли о бале и толпе веселящихся школьников хотелось тихо удавиться, но возражений тетка не принимала.

Зато Ангелия и Митька остались на праздник и разместились в гостинице. Ребята успели обсудить все (или почти все!), что с ними произошло за три недели разлуки.

Сама не зная почему, Карина переживала из-за того, что за все это время так ни разу и не увидела Диймара Шепота. Ужасно хотелось напрямую спросить: «На кой же черт ты потащил нас в омертвение? Чего хотел добиться? И что ты собирался делать, если бы я оказалась без Митьки?» И послушать, как он будет выворачиваться и отпираться. Противно немного. И совершенно непонятно, зачем ей это надо.

Вообще, все мысли и ощущения, связанные с Диймаром, были странными. А уж о волне эмоций, накрывших ее в омертвении, по-прежнему думать не хотелось.