Вампиры - дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова

— Праздность — один из грехов, дорогая, — галантно поцеловал ей руку Морган. — Полагаешь, нам всем следует еще больше усугубить свое положение?

— Брось, — засмеялась первая дама Парижа. — Неизбежность смерти невыносима, если только не украсить ее хотя бы одним малюсеньким грехом.

— «Если не можешь изменить ситуацию — измени свое отношение к ней», — как всегда кого-то процитировала Бесс.

Отовсюду послышались одобрительные возгласы.

Морган неотрывно смотрел на Анжелику, словно ждал от нее каких-то слов. Но каких? Что ей жаль? А так ли это? Жалела она в действительности о том, что не была влюблена в Моргана, в Георгия и еще в ряд достойных мужчин? Любовь приносила много страданий. Горевать об упущенных страданиях? Вряд ли.

Ей нечего было ему сказать. И как видно, на ее молчание и у него не нашлось слов. Он пожелал всем и никому: «Приятного времяпрепровождения», — затем ушел.

А все повернулись туда, где находилась невидимая черта. Вернулся Ягуар.

Уриэль шагнул к нему, готовый идти за Создателем, но Анжелика опомнилась первой и, преградив ему путь, воскликнула:

— А как насчет пропустить даму вперед?

— Анжелика, — испугалась Талилу, — может, не стоит спешить?

Та отмахнулась, взмолившись:

— О Лайонел, здесь невыносимо, я не в силах больше находиться тут ни единой минуты!

Великан отступил. Его за пояс обхватила юная красавица Сарах с блестящими черными волосами.

— Пусть идет, — громыхнул первый вампир, погладив огромной ручищей плечо своей молоденькой жены.

Ягуар головы не поднял, но от язвительного замечания не удержался: «И как только Тьеполо позволила Цимаон Ницхи быть первым, поразительно! Что ж, идем, Анжи!» Красавица обвела взглядом всех, кого столько лет знала, и триумфально улыбнулась. Она была второй — сразу после Создателя. Чем не повод для гордости? Девушка заметила неподалеку Йоро с сидящей на плече летучей мышью и, подозвав его, передала мальчику своего паука.

— Выпусти его здесь, когда не останется ни одного вампира.

Тот кивнул.

— Удачи, — услышала она голос Кати.

Анжелика встрепенулась.

— Куколка, совет: когда черти будут гнать тебя вилами в ад, ляпни первое, что придет в голову. Насмешишь Бога — возьмет тебя в рай шутом.

— А ты замолви за меня словечко, когда он пригласит тебя в свою спальню! — подмигнула ей Катя.

Парировать выпад рыжей не позволил Лайонел, приказавший: «Довольно. За мной!» Тогда девушка схватила Даймонда за руку. Они пересекли черту — Анжелику ослепил солнечный свет. Она застыла, боясь пошевелиться. А потом приподняла одну бровь, другую и растерянно констатировала:

— А мне не больно!

— «Близ моста не больно, — коротко пояснил Лайонел и добавил: — Вас обоих я не могу провести, только по одному!»

— Что значит не могу? — Она подтолкнула Даймонда к мосту. — Ты уж, Лайонел, как-нибудь через «немоту» постарайся.

Ягуар угрожающе зарычал.

— «По одному!»

— Нет, — упрямо отрезала Анжелика, затем крепко стиснула ладонь Даймонда, зашагала по мосту и поинтересовалась у Ягуара: — Ты и по лабиринту собираешься ползти с такой скоростью? Не подыскать ли нам другую черепаху на место поводыря?

Даймонд укоризненно посмотрел на нее и тихо сказал Лайонелу:

— Не сердись, она боится.

— Ничуть. — Она хотела вырвать у юноши свою руку, но тот не позволил, наклонился к ней, закрыв рот жадным поцелуем.

Ягуар вбежал на мост и когда пронесся мимо, девушка услышала:

— «Я сделаю все от меня зависящее, чтобы мучения закончились как можно быстрее!»

Анжелика через силу улыбнулась. Она верила ему. За ее бессмертие в череде бессмысленных связей у нее было только двое особенных мужчин. Одному без раздумий она могла доверить свою жизнь, другому — сердце. И оба находились рядом.

Красавица с благоговением прикоснулась к своему колье на груди. Кажется, Ягуар его не заметил.

Один за другим вампиры исчезали за незримым порогом зеленого мирка. Йоро сидел у самой черты под диковинным деревом, с тоской глядя на белоснежное лицо подруги. Кира, сложив руки на нежно-розовом подоле платья, отрешенно смотрела в одну точку — туда, где за горы садилось солнце. И ее фиалковые глаза оживали лишь в тот миг, когда возвращался Ягуар. Тогда они вспыхивали словно от счастья и пальцы ее сжимались.

Йоро мучительно подавил вздох и убрал руку от сумки, боясь достать свое письмо.

Проходил час за часом, а он все никак не мог решиться.

Доносились голоса, женские, мужские:

— «Вы слышали? Когда Тьеполо прошла по мосту, ее колье упало с шеи и теперь валяется прямо на снегу!»

— «А как вам эта история с Наркиссом? Говорят, когда тот взошел на мост, превратился в прекраснейшего юношу! Ну не чудо ли?»

Подобным разговорам не было конца.

И вот, когда в очередной раз появился Ягуар и Бриан Джонсон с Анчиком взялись за руки, мальчик услышал, как Лайонел сказал Кире: «Готовься. Ты следующая».

Медлить больше было нельзя.

Спустя пару минут Йоро тронул девочку за плечо и попросил:

— Пойдем со мной.

Она послушно поднялась. Орми сорвалась с его плеча и, фыркнув: «Ненавижу долгих прощаний!», улетела.

Мальчик потянул подругу за собой и, прежде чем та успела испугаться боли, вытащил ее из межмирья на дневной свет белоснежных просторов Антарктиды.

Кира медленно открыла глаза и улыбнулась, сперва оглядывалась по сторонам, а потом шепотом призналась:

— Как же чудесно.

И тогда он решительно вынул из сумки конверт и протянул девочке со словами:

— Я написал письмо.

Она перестала улыбаться, взяла белый конверт, с минуту рассматривала его, как будто боялась вскрыть.

— Если не стоило, я… — начал он, она мягко прервала:

— Оно уже мне дорого.

Кира прижала конверт к груди и обняла мальчика.

— Мне так повезло с тобой.

Он несмело дотронулся носом до ее белоснежных волос. Они приятно щекотали его лицо и шею, но вот Кира отстранилась и вложила ему в руку камень.

— Возьми, он твой.

Это был глаз волка, подаренный ей оборотнями.

— Последние дни я постоянно думала о Луне и Солнце, звала их…

— Зачем?

— Чтобы они пришли за тобой. — Она закусила нижнюю губу, глаза ее стали блестящими от слез. — Мне больно, когда я думаю, что ты останешься один.

— Нет же, — тряхнул, он головой, стараясь придать своему голосу беспечности, — с Орми, с Микой и… — он замолк, — но без тебя, правда что.