Америка: Без царя в голове - Николай Васильевич Злобин

имеют больше возможностей, полномочий, денег, законодательных прав, чем центральные власти в Вашингтоне. Американцы любят свою столицу, любят туда приезжать, но смотрят на нее несколько свысока, понимая, кто кого содержит. В отличие от Москвы столица США вовсе не центр финансовой, экономической, развлекательной или даже интеллектуальной индустрии. Это просто политический офис размером с город. Главный политический офис мира.

Процесс создания и подписания Конституции США оказался крайне сложным, нервным, бурным и противоречивым. Слишком разные интересы были у делегатов, готовивших первоначальный текст, слишком по-разному они видели роль и место своего штата в составе единого государства. Часть делегатов покинула Конституционный конгресс, один из штатов вообще отказался признавать и подписывать Конституцию. В правах были ограничены не только рабы, но и женщины. Более того, высказывались даже предложения лишить избирательных прав малоимущих и не обладавших землей. Но они были, к счастью, отвергнуты. В конце концов собравшимся представителям штатов удалось достичь компромисса — и Конституция была принята. Этот конституционный компромисс стал краеугольным камнем новой политической культуры — американской. Действительно, традиции компромисса до сих пор являются важной частью американского менталитета. Что касается внешней политики, то американцы никогда особенно и не распространяли на нее принцип компромисса, предпочитая руководствоваться в данной сфере национальными интересами и собственным видением ситуации.

Однако во внутренней политике и в своей обычной жизни американцы очень ценят принцип компромисса. Отсюда такая высокая степень неприятия президента Дональда Трампа, которого многие американцы считали неспособным на компромисс. Отсюда столь заметная роль всевозможных медиаторов, переговорщиков, адвокатов, умеющих договориться с противоположной стороной. Какие бы противоречия ни возникали в американской политике или жизни простого американца, их принято разрешать через поиск компромисса. При этом, как замечательно сформулировал адвокат, занимавшийся моим первым разводом в США, компромисс — это когда обе стороны остаются недовольными ситуацией и чувствуют себя в любом случае несправедливо обделенными. Это естественно. Вот когда одна сторона остается довольной, а другая — нет, значит, компромисс был неполноценный, ущербный. Да и вообще не компромисс. Российское отношение к компромиссу, как известно, сильно отличается от американского. Чтобы понять разницу, достаточно вспомнить знаменитое стихотворение Евгения Евтушенко:

Компромисс Компромиссович, «друг», несущий свой крест, мягкой, вежливой крысочкой потихоньку нас ест…

Эпоха, наступившая после принятия американской Конституции, стала первым периодом дружбы и сотрудничества России и США. Обе страны крайне враждебно относились к Англии, и наличие общего врага их объединяло. Кроме того, существовали и серьезные экономические предпосылки. Политика Николая Первого, который отчетливо видел стремительно растущее отставание России от Европы, особенно от Англии, требовала существенных преобразований. На внутренние социально-политические изменения император после событий 1825 года пойти не мог. Поэтому он принял решение заняться промышленной и технологической модернизацией. Из Европы, находившейся под сильным влиянием Лондона, никакой помощи ожидать не приходилось, поэтому русский правитель обратился к США. Вторая четверть XIX века стала периодом массовой работы американских инженеров и техников в России. (Потом такая ситуация повторится в период советской индустриализации.) Они помогали строить первые паровозы и железные дороги, включая путь Петербург — Москва. Американцы протянули по России первые телеграфные линии и помогли перевооружить российскую армию — среди приехавших из США были, в частности, оружейные инженеры Хайрем Бердан и Сэмюэл Кольт. Именно тогда в самих Соединенных Штатах стали формироваться две линии в отношении к России, которые сохраняются до сих пор. Сторонники первой из них утверждали, что Россия навсегда обречена быть отсталой, бедной и реакционной державой, с которой надо состоять в принципиальном конфликте. Другая же линия основывалась на мнении, что Россия — страна достойная, только вот ищет свой путь к свободе и процветанию трудно и слишком извилисто. Поэтому ей надо помочь в этом. Обе эти линии черпали свои аргументы в Англо-американской войне 1812–1814 годов, в периоде индустриализации при Николае I и в спорах между федералистами и антифедералистами в элите США. Россия, напомню, к этому времени разгромила Наполеона, прошла через восстание декабристов и не смогла — хотя очень пыталась — остановить конфликт между Англией и США, что подорвало ее международные позиции. Идея заключить в Петербурге итоговый мирный договор провалилась.

Иными словами, Россия с давних времен была темой, раскалывающей американский истеблишмент. С обсуждения отношений с Россией среди прочих тем в США началась партийная борьба. Как известно, Джордж Вашингтон вообще выступал против создания в стране любых политических партий, однако вокруг отцов-основателей по объективным причинам все же стали возникать политические группировки. Две были самыми мощными и многочисленными: вокруг Александра Гамильтона собралась партия федералистов, а вокруг Томаса Джефферсона — антифедералистов. Таким образом было заложено начало всей партийной эволюции США. Различия между группировками были очень серьезные. Во внутренней политике сторонники Джефферсона видели Америку как аграрную республику «свободных землевладельцев» и всячески противились дальнейшей централизации государства. Федералисты Гамильтона стремились создать единые государственные институты. Во внешней политике сторонники Гамильтона считали необходимым скорейшее восстановление отношений с Англией, а антифедералисты ориентировались на союз с Францией. Когда сам Гамильтон погиб на дуэли, президентом страны был избран Джеймс Мэдисон, который вскоре инициировал войну с Англией, которую, повторюсь, Россия и пыталась прекратить, но не сумела.

* * *

Важнейшим для своего времени был простой, казалось бы, вопрос о том, кто такие американцы. Требовалось уточнить, как каждый житель штата вписывается в федеральную структуру и что важнее — гражданство штата или гражданство страны. В 1868 году, сразу после Гражданской войны, была принята так называемая Четырнадцатая поправка к Конституции США. Вот она: «Все лица, родившиеся или натурализованные в Соединенных Штатах и подчиненные юрисдикции оных, являются гражданами Соединенных Штатов и штата, в котором они проживают. Ни один штат не должен издавать или применять законы, которые ограничивают привилегии и льготы граждан Соединенных Штатов; равно как ни один штат не может лишить какое-либо лицо жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры либо отказать какому-либо лицу в пределах своей юрисдикции в равной защите закона».

Эта поправка считается (и не без оснований) одной из важнейших и самых демократичных поправок в американской Конституции. Она не только закрепляет положение о том, что лица, рожденные в США, автоматически становятся гражданами, но и провозглашает равенство всех