Прости меня за любовь - Даниэла Стил

— Кроме того, — добавила Талли, — меня уже дважды номинировали на «Оскар», но я еще ни разу ничего не получила.

Впрочем, даже просто номинироваться на эту высшую награду Американской киноакадемии было почетно и престижно, да и для фильма это была дополнительная реклама. Существовала еще и премия «Золотой глобус», получить которую у Талли были хорошие шансы.

— Вот это я и называю «настоящий оптимистичный взгляд на вещи», — неодобрительно покачала головой Макс. — Как ты можешь говорить, что не получишь эту награду, — ведь ты снимаешь просто блестящие фильмы!

— Я снимаю их не ради «Оскаров», а ради зрителей, — возразила Талли. — Наконец, мне это просто нравится. Я же не виновата, что у меня хорошо получается, — пошутила она.

— А можно я пойду с тобой, если тебя номинируют? — быстро спросила Макс. Ей очень хотелось побывать на церемонии вручения наград, и она заранее закидывала удочку, чтобы у Талли, если она вдруг скажет «нет», было время передумать.

Талли ответила не сразу, но не потому, что не хотела брать Макс с собой. Она вспомнила, что в последний раз ходила на церемонию вручения «Оскаров» с отцом. Впрочем, Талли тут же подумала, что Макс это тоже будет интересно, хотя церемония обычно длилась достаточно долго и была на редкость утомительной. С другой стороны, если случится, что ей все-таки присудят золотую статуэтку, для дочери это станет незабываемым воспоминанием, да и самой Талли было бы приятно получить высшую кинематографическую награду. Вот почему она согласно кивнула, и Макс захлопала в ладоши от радости.

После этого разговора Талли подумала о том, что плохие времена действительно остались или вот-вот останутся позади. Если Бриджит признает себя виновной, ей больше не нужно будет беспокоиться о необходимости присутствовать на судебных заседаниях, а значит, можно постараться обо всем забыть и жить дальше. Похоже, судьбе наконец-то надоело наносить Талли удар за ударом, и она могла рассчитывать на достаточно продолжительный спокойный период. А если ей к тому же присудят «Оскар», все будет вообще замечательно. Талли, правда, не особенно на это рассчитывала: то, что об этом написали в газете, ровным счетом ничего не значило — мало ли какие предположения выскажут так называемые «эксперты». И все же в глубине души она мечтала о том моменте, когда эта престижная награда наконец достанется ей. Для Талли это означало бы бесспорное и окончательное признание киномиром ее таланта.

Ближе к вечеру ей позвонил Джим. Он тоже прочел статью и хотел поздравить Талли с этим «предвестником успеха», как он выразился. Дыма без огня не бывает, сказал он. Джим очень надеялся, что Талли в конце концов получит «Оскар». Кроме того, он сказал, что на каток они могли бы пойти в ближайший четверг, и Талли ответила согласием. Она действительно была в этот день совершенно свободна, да и Макс ждала похода на каток с нетерпением. Сама Талли тоже была не прочь немного покататься, хотя и знала, что потом у нее будут ломить лодыжки и мышцы ног — как-никак в последний раз она вставала на коньки года два назад.

— Как прошли рождественские праздники? — поинтересовался Джим.

— В общем и целом нормально, — ответила она. — Мы, правда, не устраивали ничего особенного, да и папы очень не хватало, — честно призналась Талли. — Но все равно мы обе получили удовольствие. Ну а потом нашлись всякие мелкие дела… — Она вздохнула. Каждый раз, когда Макс была с ней, Талли казалось, что время начинает лететь вскачь, но, когда она сказала об этом Джиму, он признался, что у него появляется точно такое же чувство, когда Джош приезжает на каникулы.

— Так, значит, встречаемся в четверг? — уточнил он, прежде чем попрощаться. В выходные Джим на несколько дней уезжал с сыновьями в Скво-Вэлли, чтобы покататься на лыжах, и откладывать поход на каток ему не хотелось.

В четверг вечером Макс и Талли встретились с Кингстонами на катке. Макс принесла с собой коробку шоколадного печенья с орехами, которое она испекла для всех, и они провели на свежем воздухе больше двух часов, то со смехом гоняясь друг за другом, то отдыхая на удобной скамье. Как и следовало ожидать, Джош катался лучше всех — в этом сезоне он уже много раз бывал на катке у себя в Мичигане и чувствовал себя более чем уверенно. Сегодня, впрочем, он не показывал никаких трюков из своего богатого арсенала; держа Макс под руку, он уверенно скользил с ней по льду, не давая упасть, а Бобби со смехом нареза́л круги вокруг них. Потом он встретил своих школьных приятелей и, запасшись печеньем из коробки Макс, отправился к ним.

Джим и Талли катались совсем медленно, восстанавливая забытые навыки; это, впрочем, не мешало им беседовать и по-дружески подшучивать друг над другом. Спустя примерно час они подъехали к скамье, чтобы немного передохнуть. Талли успела даже слегка запыхаться, однако никакая усталость была не в силах испортить ей удовольствие. Она улыбалась, а Джим откровенно любовался ею. Талли раскраснелась, глаза ее ярко блестели, а розовые меховые наушники и митенки делали ее похожей на школьницу. Сам Джим, впрочем, тоже выглядел лишь немногим старше своих сыновей. Многие из тех, кто пришел в этот вечер на каток, поглядывали на них с завистью, принимая за счастливых молодых супругов.

— Это просто какая-то рождественская сказка, — сказала Талли с улыбкой. — Свежий воздух, физическая нагрузка, уйма положительных эмоций… Я уже тысячу лет так не отдыхала!

— Я тоже, — серьезно ответил Джим. — Впрочем, с тобой мне хорошо всегда… — Он на мгновение смутился, но справился с собой и, подняв голову, посмотрел прямо в ее лучистые зеленые глаза. — Надеюсь, ты понимаешь, что обычно я не знакомлю своих детей с… с людьми, с которыми сталкиваюсь по работе. — Джиму не хотелось говорить «с жертвами» или «с потерпевшими», но Талли отлично его поняла. — Ты удивительная женщина, Талли, — продолжал Джим. — Мне было очень приятно с тобой познакомиться. Единственное, о чем я жалею, — это о том, что не смог расследовать твое дело быстрее и из-за этого тебе пришлось слишком долго ждать результатов. Я бы многое отдал, чтобы с тобой вообще ничего не случалось, но это, к сожалению, не от меня зависит. Мне остается только благодарить судьбу за то, что твое дело попало именно ко мне и я сумел узнать тебя достаточно хорошо.

За прошедшие месяцы они действительно стали друзьями и узнали друг о друге многое. И то, что это время было для Талли очень непростым, только помогло им проникнуться взаимным доверием.

— Я… я чувствую то же самое, — призналась Талли. — Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. И не говори, что это твоя работа, потому что даже свои служебные обязанности можно исполнять по-разному. Если бы не ты, Бриджит еще не скоро удалось бы остановить… К счастью, самое неприятное теперь позади, но тогда… тогда мне было очень плохо, и я сумела это выдержать во многом благодаря тебе.

Это признание заставило Джима почувствовать себя польщенным, хотя он и понимал, что на самом деле его заслуги куда скромнее. Талли пришлось очень нелегко, но она не расклеилась, не впала в отчаяние, не опустила рук. Казалось, выпавшие на ее долю испытания только делают ее сильнее: Джим убеждался в этом каждый раз, когда они встречались. Очевидно, Талли от природы была наделена сильным характером, хотя в ней и не было ничего жесткого или бескомпромиссного. Напротив, она производила впечатление очень мягкого и доброго, тонко чувствующего человека, способного сострадать и сопереживать. Да и внешне она была очень привлекательной, и Джим чувствовал, как с каждым днем его тянет к ней все сильнее. За свою карьеру агента ФБР он никогда не позволял себе встречаться с потерпевшей вне рамок расследования, но Талли — это было нечто совсем особенное. Джим с удовольствием проводил с ней свободное время, и после каждой такой встречи ему еще сильнее хотелось увидеть ее вновь.