Прости меня за любовь - Даниэла Стил

Весь вечер после собеседования с Меган Талли помогала дочери собирать вещи, которые та хотела взять с собой в Нью-Йорк. Ужинать они отправились в «Плющ», однако обстановка ресторана напомнила им о Сэме, и обе с трудом сдерживали слезы, думая о том, как обедали с ним здесь в последний раз. Талли очень не хватало отца, да и Макс тоже сильно тосковала по дедушке. Его смерть стала для обеих потерей, горечь от которой останется надолго. Талли к тому же предстояло разобрать оставшиеся от Сэма вещи и документы и выставить на продажу дом, однако она пока не могла найти в себе силы, чтобы этим заняться. Даже Амелию ей не хватило духу уволить, и экономка по-прежнему приходила туда убираться. Талли, впрочем, предложила ей подыскать какую-то дополнительную работу, так как теперь в ежедневной уборке не было нужды.

После отъезда Макс в Нью-Йорк Талли всерьез взялась за чтение сценариев. Ей не терпелось вернуться к работе, к тому же она чувствовала, что готова взяться за настоящий, большой проект. Несколько сценариев ей даже понравились, и хотя ни на одном из них она так и не остановилась, ей было приятно разбирать и анализировать различные варианты. Занимаясь этой работой, Талли чувствовала себя лучше. Возня со сценариями не только отвлекала ее от неприятных воспоминаний, но и была частью процесса исцеления. Впрочем, любимая работа никогда не была ей в тягость; напротив, она всегда была ее единственным спасением от любых неприятностей.

Вскоре и Меган начала свою работу у Талли. С первых же дней стало ясно, что Талли не ошиблась в выборе: новая помощница была умна и сообразительна и не требовала для себя никаких особых условий. В своих обязанностях она разобралась на удивление быстро, и Талли не могла на нее нарадоваться. Кроме того, во многих отношениях они были похожи, у них было гораздо больше общего, чем у Талли с Бриджит. В течение первых же двух недель Меган зарекомендовала себя настолько исполнительной и надежной, что Талли предложила ей постоянное место, не дожидаясь окончания испытательного срока. Меган сразу согласилась — по всему было видно, что она очень довольна. Макс, когда Талли сообщила ей о своем решении, тоже обрадовалась.

— Я так и знала, что она тебе подойдет, мама, — сказала она. — Не сомневайся, все будет хорошо. Ты не пожалеешь.

Так, день за днем, жизнь Талли понемногу возвращалась в нормальную колею. Она потеряла трех очень близких людей — отца, Ханта и Бриджит, — однако рядом с ней появились и новые, приятные люди — например, Джим и та же Меган. Правда, теперь, когда Сэма не стало, Талли куда больше скучала по дочери, но это отчасти искупалось тем, что перед отъездом Макс научила ее пользоваться «ай чатом» — и они могли не только разговаривать по Сети, но и видеть друг друга на экране компьютера. Благодаря этому техническому новшеству Талли казалось, что даже разделяющее их расстояние стало меньше, и она с удовольствием пользовалась современными технологиями, а Макс в шутку называла ее «компьютерной мамочкой».

Когда Талли не работала со сценариями, они с Меган разбирали вещи Сэма. Помощница оказала ей в этой работе просто неоценимую помощь, сноровисто упаковывая книги, одежду, посуду и составляя подробные перечни содержимого уже заполненных ящиков. Для Талли это все еще была непосильная с эмоциональной точки зрения работа. Меган к тому же оказалась весьма наблюдательной и деликатной. Она сразу замечала, когда Талли натыкалась на предмет, который ее особенно трогал или расстраивал, — в основном это были вещи или украшения, принадлежавшие еще ее матери; тогда Меган под каким-нибудь предлогом удалялась в соседнюю комнату, давая Талли возможность побыть одной.

А Талли не спешила. Она с самого начала решила, что должна освободить дом до конца года; потом сделать косметический ремонт и только потом дать объявление о продаже. Торопиться она не хотела, хотя убирать навсегда книги и безделушки, которые были дороги ее отцу или напоминали ей о нем, было занятием достаточно печальным. Все свое имущество Сэм завещал Макс, назначив Талли доверенным лицом внучки. Имущества было не слишком много, но Талли рассчитывала, что если она сумеет удачно продать дом, образовавшаяся сумма будет хорошим заделом для Макс, когда та окончит юридическую школу. Кроме того, написав завещание в пользу внучки, Сэм весьма предусмотрительно воспользовался льготой для наследников «с пропуском поколения», что значительно уменьшало облагаемую налогом сумму. Талли, как он хорошо знал, в деньгах не нуждалась — в противном случае старый юрист придумал бы еще что-нибудь.

Как бы там ни было, с помощью Меган работа двигалась, да и время, которое они проводили за разбором и сортировкой вещей Сэма, помогло им привыкнуть друг к другу. Талли еще раз убедилась, что ее новая помощница совершенно не похожа на Бриджит, и это было к лучшему. Главное, она была скромна и нисколько не стремилась привлечь к себе внимание, предпочитая держаться в тени. Казалось, ее интересует только одно: как выполнить свою работу лучше и быстрее и чем еще помочь Талли. С любым делом она справлялась на удивление быстро, но аккуратно, однако в случае необходимости Меган могла работать часами напролет, не проявляя ни недовольства, ни усталости. Как-то Талли даже спросила ее об этом, и Меган ответила, что прошла хорошую школу, когда работала санитаркой: когда ухаживаешь за больными, пояснила она, волей-неволей научишься терпению и станешь выносливой как лошадь.

Джима Талли не видела с тех пор, как он побывал у нее в гостях накануне поездки на Аляску, однако он звонил ей достаточно регулярно — «чтобы отметиться», как он говорил, поскольку никаких важных новостей у него пока не было. До даты назначенных судебных заседаний оставалось еще много времени, поэтому судебная машина поворачивалась довольно медленно. Сбор улик по делу об убийстве продолжался, а Бриджит сидела в тюрьме, ожидая суда. Как слышал Джим от сотрудников Испытательной службы[25], до сих пор она не проявляла никаких признаков раскаяния и не сожалела даже о том, что убила Ханта. На допросах Бриджит утверждала, что он ее предал, поэтому она-де считает свой поступок вполне оправданным. Что касалось кражи, то Бриджит, похоже, была убеждена, что присвоенные ею деньги изначально должны были достаться ей и что она в любом случае распорядилась бы ими куда лучше, чем Талли. Джима подобные заявления нисколько не удивляли. Он уже говорил, что считает случай Бриджит достаточно типичным и что от таких, как она, именно такого поведения и следовало ожидать.

Талли, однако, продолжала удивляться, даже несмотря на его подробные объяснения. У нее в голове не укладывалось, как может человек, совершивший серьезные преступления, вести себя подобным образом. Зависть и ревность она не считала достаточной причиной, чтобы красть и убивать. С тех самых пор, как Бриджит оказалась изобличена, Талли ждала, что бывшая подруга свяжется с ней и попытается если не попросить прощения, то хотя бы объясниться, но так и не дождалась ни телефонного звонка, ни записки. Бриджит держалась так, словно никогда не была с ней знакома — так, словно Талли была ей абсолютно чужим и к тому же неприятным человеком. Однажды Талли даже поделилась своим недоумением с Джимом, но он сказал, что подобное поведение весьма характерно для человека, не имеющего ни совести, ни стыда и ни капли сочувствия к ближним. И все-таки Талли было по-прежнему трудно понять Бриджит.