И навсегда - Пирс Энтони

Гея застыла на месте с открытым ртом. Она догадалась, о чем говорит Сатана, и была преисполнена благоговения. Инкарнация Природы ничего не ответила.

Джоли попыталась увидеть то, что поняла Гея, но не смогла. Она лишь сообразила, что Сатане удалось смутить Гею. Кого он выдвинул?

— А ты, Танатос! — продолжал Сатана, поворачиваясь к воплощению Смерти.

— Ты такой же лицемер! Ты сражался со мной, чтобы помешать мне забрать твою возлюбленную, но выдвинул ли ты кандидата из своих владений? Я предлагаю вам умершего!

— Мертвые не имеют права быть избранными, — ответил потрясенный Танатос. — Как только умерший человек попадает в Рай, Ад или Чистилище, его уже не вернуть обратно. Только тот, кто остается в царстве смертных…

— То есть призрак, — перебил его Сатана. — В законе не сказано, что мертвецы не могут быть избранными. Там говорится, что кандидат должен пребывать среди смертных. Вправе ли мы отказать призраку?

Теперь разинул свой лишенный плоти рот Танатос. Его пустые глазницы неотрывно смотрели на Сатану.

— А ты, Хронос, — продолжал Сатана, поворачиваясь к воплощению Времени.

— Ты рекомендовал одного из тех, кого знал в своей смертной жизни. Что скажешь о прелюбодейке?

Хронос молча смотрел на воплощение Зла.

Сатана же тем временем повернулся к Судьбе:

— А как насчет тех, чью нить ты перерезала?

И к Марсу:

— Как ты относишься к тем, кто никогда не воевал и не боролся за власть?

Все ошеломленно молчали — они поняли, о ком говорит Сатана. Все, кроме Джоли! О ком речь?

Взгляд Сатаны вернулся к Гее.

— Джоли! — позвал он.

Что?!

— Расскажи о моем кандидате, ты знаешь ее лучше всех.

Только теперь, в ослепительной вспышке прозрения, Джоли поняла и обнаружила, что Гея передала ей контроль над телом.

Джоли смотрела на Орлин.

— Да, я действительно с ней знакома. Я пришла к ней, когда она была еще ребенком — прелестное дитя, которое удочерила достойная семья. Она всегда знала, что родилась ублюдком и что ее бросили настоящие родители. Она не хотела повторить это злое деяние, мечтала стать хорошей матерью и никогда не покидать своего ребенка. Однако настоящим отцом родившегося был любовник, а не законный муж, что принесло новое зло в ее душу. Она любила сына и дала себе клятву с ним не расставаться. Когда мальчик умер — не по ее вине, — она не сумела пережить утрату и покончила с собой; так в ее душе возникло новое зло. Но все это зло лишь по определению; оно не отражает истинной ее сущности, хорошей и доброй, способной к сочувствию — насколько вообще возможно среди смертных.

Теперь пришла очередь удивляться Орлин, которая по-прежнему оставалась в теле Виты.

— Я вернулась за ней, когда она умерла, и помогла ей в поисках ребенка,

— продолжала Джоли. — Даже после смерти она была верна своим идеалам. Несмотря на грехи, отягощавшие душу, ее баланс оставался положительным, и ей предстояло вознестись на Небеса. Но она отчаянно боролась за то, чтобы остаться среди смертных в виде призрака, она мечтала забрать сына с собой. Она подвергала свою душу опасности ради того, кого любила. Я не знаю примера более сильной любви: отвергнуть Рай ради счастья собственного ребенка! Я не знаю ни одной души более достойной отправиться на Небеса.

Орлин наконец пришла в себя.

— Но…

— Однако, когда ей представилась возможность получить желаемое за счет страданий других людей, — продолжала Джоли, — она отказалась. Узнав, что девушка, которой мы помогали, Вита, окажется в крайне тяжелом положении, если мы изменим течение времени, Орлин не захотела строить свое счастье на ее боли. Она больше всего на свете мечтала получить назад своего ребенка, но не могла не думать о других. И оказалась способна пойти еще дальше. В Аду ей предложили вернуть ребенка, не причиняя никому вреда — в уплату Орлин должна была совершить поступок, который мог вообще ни на что не повлиять. Однако она почувствовала, что это неправильно, и снова ответила отказом. Тем не менее, находясь в Аду, она рискнула и протянула руку помощи душе, исполненной зла, посчитав наказание излишне суровым.

Джоли оглядела инкарнации.

— Я могла бы продолжать, но в этом нет необходимости. Сатана сделал предложение, на которое вам нечего возразить, поскольку оно вполне в духе соглашения, заключенного им много лет назад с ангелом Гавриилом. Орлин — внучка Ниобы, а Сатана должен был совратить хотя бы одного представителя трех поколений. Он подверг Орлин искушению — и проиграл; впрочем, я думаю, он не очень старался, поскольку Орлин является дочерью женщины, которую он любит, и его приемной дочерью. Сатана договорился с Нокс, и та согласилась отдать ребенка Орлин, если воплощение Зла попытается использовать мальчика, чтобы сбить Орлин с пути истинного. Если его постигнет неудача, ребенок останется у воплощения Ночи, а Сатана предложит ее кандидата на место Бога — Нокс уже давно готовила его на эту должность. Сатана выполнил свою часть сделки с Нокс — и вы видите, Орлин прекрасный выбор. Ублюдок, прелюбодейка, насильник и самоубийца — существо вполне достойное Ада — по нашим определениям. А еще она деловая, чуткая и добрая — ведь сумела же получить от каждой из инкарнаций по одному предмету. Чем не доказательство правдивости моих слов?

Джоли повернулась к Танатосу:

— Ты воспользуешься правом вето против призрака? Призрака, который добр, несмотря на зло, отягощающее душу? Призрака, который находится в тесном родстве с любимой тобой женщиной? Отдай Орлин обещанную ей чистую душу, чтобы ее репутация стала незапятнанной.

Она повернулась к Хроносу:

— Можешь ли ты проголосовать против женщины, которую любил? Женщины, ушедшей из жизни, чтобы последовать за своим ребенком? Отдай ей песчинку, необходимую для того, чтобы обеспечить переход в чистую душу.

Потом Джоли обратилась к Судьбе — Лахесис:

— А ты наложишь вето на кандидатуру своей внучки? Воспользуйся нитями, чтобы перестроить ее жизнь после смерти.

И к Марсу:

— Может быть, ты откажешь дочери? Дай ей свое семя!

Воплощение Войны мрачно улыбнулся:

— Я уже отдал его, когда она была зачата.

— А я отдал свое проклятие, когда говорил о лицемерах и выдвигал ее кандидатуру, — сказал Сатана.

Теперь Джоли обращалась к Гее, чье тело занимала:

— Сатана выдвинул ублюдка; кто из вас готов возразить ему?

Все молчали. Удивление сменилось пониманием — и одобрением. Они и в самом деле не могли возражать, по этическим и по личным мотивам.

Джоли снова повернулась к Орлин. У нее за спиной возникли две сияющие фигуры, одна мужская, а другая женская. Ангел Гавриил и воплощение Ночи с ребенком на руках. Сияние окутало и Орлин, когда дары инкарнаций перешли к ней.