Обратный отсчет: Равнина - Токацин

сигма-сканер. Ступени маяков были очищены от снега и обложены по краю гладкими ледышками. К каждой из башен была протоптана неглубокая узкая тропа; подножия от снега никто не чистил — только натоптали там следов, и то их было немного.

…Вепуат вошёл в цех, отряхивая с перьев снег.

— Нашёл, — бросил он, с грохотом выволакивая поддон на середину коридора. — Позвал. Может, кто и придёт.

Гедимин посветил на талый снег «термобластером». Вода зашипела, испаряясь.

— Ослепительный взгляд Ку-унну… — пробормотал, выглянув из-за печи, жрец-изгнанник. Вепуат оглянулся на него.

— Как думаешь, Куттуш уже празднует? Или есть надежда кого-то вытащить?

Кут’тайри с треском сцепил когти. Посыпались искры.

— Сэта не празднуют ни один из дней Льда. Придут… если страх их не удержит. Я бы сказал — боязливые недостойны даров Пламени…

Вепуат недовольно сощурился.

— Не все готовы на всё ради знаний.

Жёлтые искры побагровели, и Гедимин отодвинулся от костра. Послание, набросанное Вепуатом, лежало на его ладони. «В этот костёр я его совать не буду. Первыми к порталу подходят аса’анцы. Куттуш обычно последний. Вот его и дождёмся.»

…Одинокий люк приоткрылся и тут же захлопнулся. Джагул, придерживая шапку, скатился по броне гигантского зверя и шмыгнул в «шлюз». За ним никто не шёл.

— Одна? — Гедимин с удивлением смотрел на Джагзуу. — Где остальные?

Самка тряхнула ушами и потёрла подмёрзший нос.

— Джегех руку обжёг.

Она деловито заглянула в печь, довольно уркнула и потянулась за плавильным конусом.

— Сильно обжёгся? — спросил Гедимин.

— Зарастёт, — бросила самка, даже не обернувшись. — К темноте пришёл бы. А так — не успел. Геджер, а где тут краски?

Гедимин положил на выступ печи «пенал» с пигментами — костяные трубки в ячеистом кожаном футляре.

— С Джегехом ясно. Где ещё двое?

— Аджах разбудил Урджена. А он этого не любит, — ответила Джагзуу так, будто это всё объясняло, и ухватилась за мешок с шихтой. Скорлупа посыпалась в тигель. Гедимин хмыкнул.

— Они хоть живы?

— Уррх… Да что им будет⁈ — самка, оторванная от работы, раздражённо дёрнула вибриссами. — Сидят, лечатся. Два дурака!

Гедимин пожал плечами.

— Тогда — все инструменты сегодня твои. Сделаешь что-нибудь… да хоть миску для подношений этому… богу холода.

Самка вздрогнула, прижала уши и недобро ощерилась.

— Плохие шутки!

…Джагзуу работала тихо — только гудел раскалённый воздух, да звенели откладываемые инструменты. Гедимин покосился на соседнюю печь. Стеклодувы из Куттуша всё же пришли; двое из них заливали металл в раскалённое стекло, двое наблюдали, а предводителя, оставшегося без дела, о чём-то расспрашивал Вепуат. Гедимин прислушался.

— Да, ко всем. Он ненавидит горячую кровь. И весь огонь Равнины. Он уйдёт в конце своей ночи. Но пока не ушёл — держитесь подальше. Даже вы, Равные Куэннам, ещё не равны богам.

Гедимин еле слышно хмыкнул. «Вепуат собирает информацию?»

— А сами Куэнны? — услышал он вопрос разведчика. — Они тоже… опасаются? На них непохоже.

Сэта издал шелестящий вздох.

— Куэнны? Нет. Они… леденящий благодарен им. Они привезли его сюда. Его и других богов. Каждый им благодарен. Даже леденящий. Но вы… вас он не вспомнит. Осторожнее в его ночь!

«Вот оно что…» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Их привезли Куэнны. Всё-таки это что-то вроде реакторных хранителей. Только крупнее — и без реактора. Я ведь предполагал, что такие штуки заводятся от ирренция. А ирренция у Куэннов много…»

…Вепуат довольно ухмылялся.

— Придут послезавтра. Соберут металл и придут. Завтра будет много возни — открывать металлосборники, снова их закупоривать… А послезавтра все будут тут. А что с Джагулами?

Гедимин махнул рукой.

— Производственные травмы. До послезавтра вылечатся. Если снова не передерутся. Так что выяснил про этого… ледяного бога?

Вепуат поморщился.

— Как Айзек и сказал — лучше не связываться. Тут и без него есть с кем пообщаться. Как потеплеет, съездим за рудой? От металлического града лёд, наверное, растает? Хотя бы верхние сто сантиметров? Или — а вдруг? — все полтораста?

…Вепуат развернул крылья и с треском уложил их на броню.

— Все сюда! Сегодня будет важное поручение. На всё время занятий — и, может, даже на завтра.

Он развернул посреди коридора голографический экран, и Гедимин мигнул. Когда Вепуат успел отсканировать металлические «ворота ветра» в собранном состоянии, он не заметил — но теперь голограмма была увешана связками звенящих пластин, бубенцов и цветных бусин. Вепуат выделил одну подвеску и повернулся к филкам.

— Это бубенцы-ракушки. В достаточно прочную форму можно отлить несколько подряд. Внутрь кладётся камешек, и отверстие заклёпывается. Таких штуковин нужен десяток. Атайр, справишься?

Филк покосился на голограмму и неуверенно хмыкнул.

— Странное сооружение. Это что-то от местных дикарей?

— Это сооружение контролирует ураганы, — отозвался Вепуат. — Не всегда и не полностью, но всё же… Вот это — бубенцы-семена. Они проще по форме, можно даже брак не заравнивать. Здесь видно, что щель заклёпывается не полностью? Внутри штырёк на подвесе — это уже скорее колокол. Таких нужно… штук восемь, не меньше. Кто возьмётся? Ты?..

…Последний поддон поставили в четвёртую, незанятую печь — в трёх «учебных» места не хватило. Вепуат довольно ухмылялся.

— Вот видишь? Умеют же быстро работать, когда надо!

Гедимин, всё занятие провозившийся со стеклянными трубами и ракушками причудливой формы, только сощурился.

— Когда станция заработает, а люки закроются, — куда филкам ставить эту штуку? В вентиляцию?

— А что, станцию уже завтра запускают? — отозвался Вепуат. — Штука ещё не раз пригодится. Хорошо, что у нас теперь есть своя. Интересно, как она понравится Экеста? Не знаешь, когда там новый ураган?

…На вершинах ступенчатых «маяков» всё-таки зажглись огни — кто-то положил на верхние площадки по одному тусклому фонарю.