Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Они кое-как освещали ближайшие ступени, и Гедимин видел чашки, покрытые инеем. Вынесли их туда полчаса назад, и содержимое уже промёрзло до дна, — по ту сторону защитного поля воздух остыл до минус семидесяти. Молчаливые аборигены собрались у полупрозрачной стены. Они даже не подходили к ней близко — только поглядывали на «маяки» издалека, опасливо прижав уши. Подошедшие было филки постояли рядом пару секунд и, пожав плечами, ушли в барак.

— Так себе праздник, — вполголоса сказал Вепуат, изучая экран сигма-сканера. — Видел? Ни одной стеклянной миски. И глиняных тоже нет.

Гедимин мигнул. «И верно… вот каменная, а вот… ага, это окаменевшее дерево. А это окаменеть не успело. Какие-то они все… будто им лет по двести. Где нашли такое старьё?»

— Очень старые штуки, — пробормотал, будто услышав его мысли, Вепуат. — Вот что, значит, Хассек привёз в лагерь. А я думал — что за тяжёлые тюки? Значит, особые миски…

— Все стеклянные разбили или продали? — предположил Гедимин, думая, что же могло случиться с глиняными. «И миски старые, и на свете сэкономили… Да, так себе праздник. Маккензи не одобрил бы.»

Вепуат искоса взглянул на него.

— Стеклянные? Богу Льда? Гедимин, ты не понимаешь, что ли? И стекло, и керамику делают в огне…

Гедимин угрюмо сощурился.

— И что?

Вепуат смерил его долгим взглядом, хотел что-то сказать, но только махнул рукой.

…Тревожить засыпающих филков Гедимин не хотел. Он вошёл на склад тихо, через запасной лаз — и тут же на них наткнулся: двое резали на куски древесный жир, выдирая из него лишние волокна.

— Да переплавь и отцеди, — услышал Гедимин недовольный шёпот. — Всё равно всё не вытащишь…

Филк, замолчав, повернулся к сармату. Тот склонился над плашками из тёмной древесины, задумчиво прощупывая края.

— Что ты там видишь без анализатора? По мне — они какими были, такими остались.

«Могли бы ещё посохнуть,» — думал Гедимин, взвешивая деревяшку на ладони. «Но — металлический град нельзя пропускать. Такой выброс неиспользуемой энергии… Ничего, если что и треснет — не страшно. Цельных кусков на рукоятки хватит.»

— Опять мутагены? — Гедимин кивнул на комки жира с торчащими из них волокнами. — Щупальца ещё не отросли?

Филк сердито фыркнул и сунул комок за спину.

— Мутагены! Кто-то, вон, в реакторе сидит…

— И из скафандра перья торчат, — пробормотали за дверью — второй филк успел отойти за угол. — Вот это мутация, я понимаю…

Гедимин угрюмо сузил глаза.

— Лопаты далеко? С утра пойдём копать гравий. Закладывать древесину на прокалку.

…Кейек в зеркальной чашке мигнул и покрылся чёрными пятнами. Потянуло холодом. Тонкие щупальца, придерживающие Гедимина за предплечье, мгновенно втянулись в реактор. Сармат увидел, как свечение в мониторе тускнеет.

— Has— sulu… — прошептал он, щурясь от бессильной ярости. Потом нащупал за плечом сфалт, опустил сопло, направляя на чашу. Спохватился вовремя — излучение ещё не успело «заразить» металл.

— Ничего, — прошептал Гедимин, вытряхивая кейек на ладонь. Секунда — и камни побагровели. Стоило стряхнуть их в «термочашу», как по пальцам потёк горячий воздух. Переложив сфалт на плечо, сармат выбрался наружу.

Наверху стояла мертвенная тишина. Термочаши вдоль коридора потускнели, и воздух остыл почти до нуля. Фонари у дверей освещали наглухо закрытые лючки — внутри зданий, как могли, сохраняли тепло. Бронеход исчез под непрозрачным защитным куполом.

На экране сигма-сканера мелькнула душевая — остатки влаги в водостоках, одинокий ручеёк из загородки… Гедимин шагнул чуть в сторону и увидел расстеленное на решётках волокно. Оно обмякло, стекающая жидкость помутнела, — горячий пар вымывал что-то из волокнистых кристаллов. «Надеюсь, целиком не растворятся,» — сармат перевёл сканирующий луч на соседнее здание.

Филки спали. В комендантской одинокий дежурный караулил часы. Ещё один застыл со «зрячим камнем» в руках; Гедимин видел, как он жмурится, а его пальцы дрожат. В вестибюле, на сложенных вместе матрасах, поставив в ногах запасную термочашу, спал кто-то из Старших. «Не Вепуат,» — только и смог определить Гедимин.

Вепуат нашёлся в горячем цехе. Он сел в углу и свернулся, кутаясь в перья. У приоткрытой печной заслонки дрожал нагретый воздух — кто-то успел облучить кейек до того, как все камни остыли. На складе между полом и потолком повис неподвижный плазменный шар.

Горячее щупальце дотронулось до виска, и Гедимин почувствовал, как оно дрожит. Он опустил сканер и поднял плазморез, вглядываясь в холодную темноту.

— Я не вижу, кто там, — прошептал он, чувствуя, как без причины мёрзнут глаза и ноздри. — Но тебе оно не навредит.

1 день Металла, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Что с реактором? — резко спросил Айзек, едва спустившись в бункер. Помрачневший Гедимин кивнул на монитор. Стержни потускнели, но ещё светились; подвес рамочного радиометра опустился на середину прежней высоты и там замер.

— Не глушил? Ничего не трогал?

Гедимин перевёл взгляд на наручный дозиметр. «Сигма» теплилась чуть выше нуля.

— Здесь — ноль восемь. Что наверху?

— На восточном краю плато — еле-еле ноль два, — отозвался Айзек, проматывая записанные показания. — А вот минус ноль три… М-да. Местные… природные явления?

Гедимин угрюмо кивнул.

— Больше списать не на что. Реактор в норме. Я всё проверил.

Айзек приподнял височную пластину и к чему-то прислушался. «Оно-о идё-от,» — прогудело внутри черепа. Гедимин мигнул.

— Что идёт? Это из-за вчерашнего…

«Бу-удет ту-ут,» — отозвался хранитель и втянул щупальца. Айзек развернулся к Гедимину.

— Ядро Сатурна! И давно он так… общается?

— Вепуат научил, — отозвался Гедимин. — Ты раньше не слышал?

Айзек качнул головой.

— Он всерьёз напуган. Пустота… дни Пустоты. Ну да, следовало ожидать… Общайся с ним время от времени, ладно? Думал добавить тебе операторских смен…

Гедимин невесело хмыкнул.

— Он меня и