Обратный отсчет: Равнина - Токацин

реактора — волокна зашевелились, отползая к макушке.

— Пульсация, — Гедимин поднёс к корпусу дозиметр. Ровные зигзаги на секунду сменились хаотичной рябью — хранитель зацепил прибор и отобразился в показаниях.

— Это ты делаешь? Зачем?

«У-гу,» — прогудело внутри черепа, и сармат досадливо сощурился. «Ну, и как оно тебе ответит? Такой вопрос для филка-то сложен…»

— Это для тебя — хорошо? Плохо?

«Ну-ужно,» — прогудел хранитель. Его щупальца не накалялись, оставались приятно тёплыми.

— Так теперь и будет? И долго? — спросил сармат, судорожно соображая, как объяснить хранителю, что такое «сутки», и как они отсчитываются.

«До-олго,» — ответило существо и втянулось в реактор. Гедимин погладил корпус, но на его прикосновения больше никто не реагировал.

— Ну и? — спросил помрачневший Гварза. Он неприязненно щурился не столько на Гедимина, сколько на реактор, и сармат, заметив это, удивлённо мигнул.

— Ему это зачем-то надо, — ремонтник пожал плечами. — И это надолго. На реактор вроде бы не влияет. Но надо следить…

Гварза угрюмо кивнул.

— Малейшие подозрения — сразу ко мне! Расстабилизированный реактор надо будет заглушить… и уничтожить.

— Он стабилен, — буркнул Гедимин и сам помрачнел. — А часы? Тоже… расстабилизировались?

Гварза поморщился и резко развернулся к выходу. Ответа Гедимин так и не дождался.

…Вепуат довольно ухмыльнулся и шагнул навстречу, помахивая включённым анализатором.

— Работает! — похвастался он, щёлкнув по краю экрана. Там больше не было ни затемнения, ни чёрной ряби. На весь экран растянулись очертания сааг-туула. Зверь лежал под холмом, растопырив все щитки и открыв дыхальца, и прокачивал сквозь себя потеплевший воздух.

— Все выжили? — Гедимин покосился на неподвижные перья Вепуата и украдкой сунул палец под крыло. Разведчик с укоризненным хмыканьем отодвинулся и поправил оперение.

— Не трогай его. Надо ему спать — пусть поспит. Пойдём лучше, займём филков делом. Поучим делать бусы с искрой. Вон, Джагулы быстро освоили…

…Гедимин видел по дороге к горячему цеху, как филки цепочкой стягиваются к воротам. У цехового ангара Вепуат, прикрыв себя защитным куполом, возился с металлической аркой. Когда Гедимин подошёл, она стояла наклонно, и сармат соединял две половины её дуги. Закончив, он выпрямил конструкцию и шумно выдохнул. Гедимин, подойдя, взялся за опоры и пошевелил их, углубляя в гравий.

— Так лучше. Проверь! — он указал на верхнюю часть арки. Вепуат привстал на пальцах и ухватился за дугу. Поджать ноги он решился не сразу.

За спиной Гедимина зашуршала открывающаяся дверь. Потом послышались шаги нескольких пар ног и озадаченное бормотание. Вепуат, отпустив арку, спрыгнул на гравий.

— А чего безо всего? Я же просил принести поддоны!

Филки переглянулись.

— Разве сегодня занятия будут? Кут’тайри сказал — мол, на весь месяц отмена. Типа, дни Пустоты…

Вепуат — а за ним и Гедимин — ошалело мигнули.

— Чего⁈ — разведчик встряхнул головой. — Чушь какая-то. Я ничего не отменял. Тем более — на месяц. Идите за поддонами, будем вешать украшения. Ульсену-то в печь закинули? Нет? Кут’тайри, чтоб ему… Чего это он?

— Пойду узнаю, — буркнул Гедимин, отодвигая филков от двери. Он вошёл в ангар первым, держа наготове генератор защитного поля. Кут’тайри выглянул из-за печи. Он держался спокойно, только уши были чуть прижаты.

— Мастер Хеттийиррн…

— За поддонами, — буркнул Гедимин, оглянувшись на филков, и кивнул на печи. Сарматы, обогнув его, загремели заслонками. Он пристально следил за Кут’тайри, но тот не двинулся с места — стоял рядом и озадаченно смотрел на Гедимина.

— Пламя о чём-то поёт, — заметил он, наклонив голову. — Но слова неясны.

— Чего ты наговорил филкам? — перебил его Гедимин, сердито щурясь. — Ты, что ли, ведёшь занятия? Ну так и чего лезешь⁈ Кто тебе чего отменил⁈

Уши Сэта дрогнули. Он на долю секунды приоткрыл пасть, но тут же захлопнул и прикрыл двумя ладонями кулон-«трилистник».

— Так решили вы с Хетпу? Я не знал… Воля Пламени, конечно. Вы с Хетпу вернее читаете её. Я не должен был…

Он положил голову поверх ладоней, вцепившихся в «трилистник». Гедимин смутился. «Я его напугал? Чем?»

— Ты иди, — буркнул он, оглядываясь на филков. Они с грузом подвесок и ракушек уже вышли в «предбанник». Последний оставшийся проверял влажность глиняного кома, лежащего в бочонке.

— Если у тебя традиции — иди и сиди тихо. У нас тут работа.

— Воля Пламени, — повторил Кут’тайри, приподнимая ладонь в благословляющем жесте. — Оно даёт вам отвагу. Жаль, я пока не заслужил его даров.

…Дверь склада была плотно закрыта — жрец в этот раз даже не выглядывал. Гедимин поймал себя на том, что снова на неё косится, и недовольно сощурился. «Он в твои дела больше не лезет. Тебе-то чего от него надо⁈»

— Hasu! — раздалось за спиной. Ноги сармата обдало мелкими ошмётками глины. Филк, выронивший почти готовую литейную форму, с досадой ударил ладонью о ладонь.

— Давай помогу, — предложил другой; форма, вылепленная им, уже сохла на поддоне. — Быстрее пойдёт.

Филк снова фыркнул, посмотрел под ноги, махнул рукой и потянулся за новым куском глины.

— Работай спокойно, — сказал Вепуат. — Никто никуда не спешит. Кто закончил — вон ваши пластины, вон проволока. Потренируйтесь паять.

Филки сгрудились вокруг печи. Гедимин оглянулся. Ошмётки глины валялись повсюду. Он отступил на пару шагов и наклонился за ними. «Обычная глино-песочная смесь. Ничего странного…»

— Что там? — спросил Вепуат, удивлённо глядя, как сармат растирает комочек глины. — Мешает? Сейчас сметём.

— Он ведь спокойно стоял. Даже внаклонку, — задумчиво пробормотал Гедимин, отмеряя ладонью сперва рост филка, потом — высоту, с которой падала разбившаяся форма. — А глину разметало, как от взрыва.

Вепуат озадаченно хмыкнул.

— Думаешь, тут что-то неправильно? Мало ли, как случайно уронишь…

Гедимин пожал