Очень древнее зло - Екатерина Лесина

— Маленький гаденыш.

Его беда в том, что он маленький. И глупый. И… столько всего натворил.

— Что нужно?

— Зеркало. Здесь есть зеркало… которое… нужно… нужно посмотреть. Ты ведь любишь зеркала.

Тварь оскалилась и в какой-то момент показалось, что она не выдержит. Что…

— Мне, — поправился Ричард. — Это не простое зеркало. Оно связано… с чем-то связано. Главное, что когда я смотрю в него, я вижу тьму. И беру из неё силы.

— Где?

— Здесь. В библиотеке. Недалеко.

Его не выпустили, пусть и держали не за шею, а за руку. И остановились в трех шагах. Поверхность зеркала была затянута тьмой, словно дегтем.

— Ты…

— Отпусти, — сказал Ричард и получилось почти спокойно. — Я все равно никуда не денусь. И ты это знаешь.

Она зашипела.

Но руку убрала. Осталась рядом. Пускай. Это… это не важно.

Ричард сделал шаг. И еще. От зеркала тянуло пустотой и… и он коснулся рамы.

— Ты здесь…

Она всегда была там. И отзывалась легко. Но сейчас тьма осталась неподвижна. Ну же… что ей стоит… или… она говорила, что сил почти не осталось, что даже у демонов есть срок. И Ричард помогал.

Силой.

Поэтому он и ослаб. Если бы одна тварь… а тварь и демон — это слишком много. Но… но что делать? Ему нужна помощь!

— Если ты не появишься, она меня убьет, — сказал он и получилось до отвращения жалко. И еще, кажется, он того и гляди разревется. — Пожалуйста…

Тварь ждет.

А зеркало молчит. И…

Что делать?

Хотя… он знает. Рука сама потянулась к поясу.

— Так надо, — Ричард сумел сказать жестко, почти как отец. Хотя, конечно, отец в жизни бы не вляпался в подобное.

Клинок.

И холод стали. Прикосновение к ладони. Больно. Но это хорошо, с болью приходит ясность ума. И тварь подается вперед.

— Это не для тебя, — Ричард не стал оборачиваться. Он прижал руку к стеклу, и кровь покатилась, чтобы увязнуть. Капля за каплей. И тьма пришла в движение. — Ты слышишь меня… ты же слышишь меня…

Тьма расступалась неохотно.

А та, что сидела по ту сторону зеркала, плакала. Крупные слезы катились по щекам, по белой коже, по золотым узорам, что украшали её. Правда, узоры поблекли, но все одно были.

— Он умирает, — сказала она, поднимая младенца. — Он… умирает.

— Прости.

— Он… умирает…

Демоны все-таки умеют плакать. И боль они ощущают.

— Что я могу сделать?

Действительно. Что может сделать мальчишка, который и сам едва жив. И тварь за спиной. И… тварь шипит, отступая.

— Ты и сам скоро умрешь, — слезы высыхают, а младенец исчезает внутри тела демона. Так уже было. И почему-то это исчезновение кажется почти естественным.

— Да. Наверное. И… получается, что все зря?

А ведь Ричард надеялся. Очень. И демон… демоны ведь могучи, особенно древние. И способны повелевать всякими тварями. И…

Она молча протянула руку. И Ричард положил свою на стекло.

— А ты снова вырос… — сказала демоница. — Почти уже одинаковая…

— Отец говорит, что я мелкий…

— Что он понимает.

Ричард промолчал.

— Он умирает… и ты тоже… я не хочу так! — её крик даже сквозь стекло заставил тварь отпрянуть. Она изогнулась, зашипела и… убралась.

— Ричард…

— Мама?

Она прижала руку к носу. Из носа лилась кровь. Яркая такая. И мама покачнулась. Ричард едва успел подставить ей плечо.

— Ты… — она оперлась и сделала шаг к зеркалу. А потом прижала измазанную кровью руку к стеклу. — Что тебе нужно, чтобы ты помогла?! Ты… ты можешь помочь?

— Не знаю, — демоница облизнулась.

Кровь — это сила. Но её слишком мало. Правда, тварь многих убила, но…

— Мертвому сложно оставаться живым, — сказала матушка совсем иным, холодным тоном. — Поэтому она почти всегда голодна. Ты же…

— Я просто девочка, которая слишком верила, — демоница глядела жалобно. — Меня… меня учили. Призывать демонов. Убивать демонов. Забирать их силу. Но… но я не хочу… и он не хочет. Он мог бы убить меня. Он сильный. Сильнее всех, кого я знаю… Но теперь сил почти не осталось… почти… ему сложно находиться в вашем мире. И он умирает.

— Как и мой сын, — взгляд матушки зацепился за взгляд твари. — Мы… можем кое-что попробовать.

— Что?

— У меня есть дар, — она подняла руку, поглядела на неё. — Слабый, но… если ты поможешь…

Боль сдавила виски.

— Мама…

— Твоему сыну, сколь я понимаю, нужно вместилище. Моему — защита…

Боль стала почти невыносима.

— Она хочет вернуться, и я слишком слаба. Не удержу её надолго. Решай, демон.

— Он может не выдержать. Твой сын.

— Может. А твой может свести его с ума. Или тоже раствориться в нем. Но… это все равно шанс. Наш единственный шанс.

— Сила. Нужна будет сила.

— Она есть, — улыбка матушки была печальна. — Меня учили, что в каждой душе есть частица бога… а этого хватит, чтобы…

Тьма упала теплым куполом.

Придавила.

Почти удушила… и отпустила.

— Ричард? — такой знакомый голос раздался рядом. — Ричард, ты… что ты с ним сделала?!

Смех демона все-таки ранит.

Они появлялись.

Раз. И на внешнюю границу круга ступает Артан, на голове которого сияет солнечным светом корона. Вид, конечно, своеобразный, но, надо признать, вполне соответствующий моменту. Героический. И дева на плече тоже в этот героизм вполне вписывается.

Теттенике?

Или…

Или.

Брунгильда в сопровождении Легионера, который держался как-то не так, а что именно с ним «не так», я понять не успела.