Наполеон: биография - Эндрю Робертс

жертву, принесенную солдатами, спалившими свои постели, чтобы осветить командующему обратную дорогу»{1452}.

По мнению Марбо, восторг, с которым приветствовали Наполеона, усилился из-за доброго предзнаменования: назавтра исполнялась первая годовщина его коронации. Множество поднятых солдатами факелов австрийцы издали приняли за пожар в лагере, предвещающий отступление французов. (Классический пример избирательного восприятия: в расчет принимаются лишь те данные, которые соответствуют ожиданиям.)

Тибо запомнил кое-что из сказанного той ночью. Так, Наполеон пообещал, что, если сражение пойдет не так, как задумано, он бросится туда, где опаснее всего. На это солдат 28-го линейного полка возразил: «Обещаем, что завтра вам придется драться только взглядом!» Когда Наполеон спросил у 46-го и 57-го полков, вдоволь ли у них патронов, солдат ответил: «Нет, но русские научили нас в Гризоне [Граубюндене; швейцарский кантон], что им требуется только штык. Завтра мы покажем!»{1453} Тибо прибавил, что солдаты «танцевали фарандолу»[139] и кричали: «Да здравствует император!»{1454}

В 4 часа 2 декабря 1805 года, в понедельник, французские войска заняли исходные позиции – как правило, незамеченными: в низинах лежал густой туман, который в первые часы битвы продолжал скрывать от союзников намерения Наполеона. «Наши дивизии беззвучно стягивались ясной, очень холодной ночью, – вспоминал Тибо. – Чтобы ввести врага в заблуждение, они, уходя, оставили костры»{1455}.

Задолго до восхода Наполеон провел разведку, а в 6 часов утра вызвал маршалов Мюрата, Бернадота, Бессьера, Бертье, Ланна и Сульта, а также некоторых дивизионных командиров (в том числе генерала Никола Удино) в свой полевой штаб, устроенный на невысоком холме Цуран (совр. Журань в Чехии) слева в центре поля боя. Позднее отсюда он прекрасно видел Праценские высоты, где произошли главные события. С Цурана, однако, он не видел деревни Сокольниц и Тельниц, где в основном разворачивался бой на первых этапах. Совет продолжался до 7:30, пока Наполеон не убедился в том, что каждый понимает свою роль.

Наполеон собирался ослабить свой правый (южный) фланг, чтобы спровоцировать здесь атаку неприятеля, но прикрыть его приближающимся корпусом Даву, а левый, северный фланг укрепить пехотой Ланна и кавалерийским резервом Мюрата у Сантона, где было поставлено 18 орудий. Генерал Клод Легран с 3-й дивизией из корпуса Сульта должен был сдержать австрийцев в центре, а корпус Бернадота (пришедший от Сантона, чтобы перестроиться между Гирциковицем и Пунтовицем) – поддержать главный удар, то есть наступление Сульта на Праценские высоты, возглавляемое дивизиями Сент-Илера и Вандама. Его Наполеон задумал начать, как только войска союзников двинулись вниз, чтобы напасть на французов на юге.

«Ввязываетесь в бой, – объяснял Наполеон свою тактику, – а после ждете и смотрите»{1456}. Поэтому он оставил в резерве гвардию, кавалерию Мюрата и гренадеров Удино, чтобы или укрепить в случае необходимости южный фланг, или захлопнуть ловушку, когда будут заняты Праценские высоты. В Государственном архиве Баварии хранится набросок Наполеона, из которого видно: ход сражения оказался очень близок к его первоначальному замыслу. Хотя Наполеон постоянно изменял схему боя сообразно обстоятельствам, в некоторых случаях война шла по плану, и Аустерлицкое сражение тому пример.

Вскоре после 7 часов, еще прежде, чем закончился совет и построились солдаты Сульта, у Тельница закипел бой: австрийцы, как и ожидалось, атаковали Леграна. В 7:30 части Сульта встали у Пунтовица, чтобы у союзников сложилось впечатление, будто они направляются на правый фланг. На самом же деле Сульт намеревался штурмовать Праценские высоты и прорвать центр. К 8 часам утра русские (в этот день с французами дрались главным образом они) выступили с Праценских высот на юг, где располагался правый фланг французов, и ослабили центр своей позиции. В 8:30 союзники заняли Тельниц и Сокольниц, однако к 8:45 – после контратаки Даву, который сам вел бригаду в бой, – французы вернули себе Сокольниц. Взяв деревню, 35-летний маршал (это было его первое крупное сражение) услышал просьбу о помощи от защитников Тельница и послал генерала Луи Фриана (своего зятя) со 108-м линейным полком отбить у русских затянутую дымом деревню. В определенный момент великолепная Вторая дивизия Фриана, сократившаяся до 3200 солдат (половина ее штатной численности), оказалась на грани гибели, но устояла. В эпоху применения дымного пороха нередко случалось, что солдаты открывали огонь по своим. У Сокольница 108-й линейный полк и 26-й полк легкой пехоты расстреливали друг друга до тех пор, пока не рассмотрели знамена.

Легран удерживал Сокольниц с двумя полубригадами. (Одну из них – сформированное на Корсике соединение корсиканских тиральеров (Tirailleurs Corses) – прозвали «императорскими кузенами».) Двенадцать батальонов русской пехоты атаковали обороняемый всего четырьмя батальонами французов обнесенный стеной фазаний двор у окраины деревни. Во время боя 26-й полк легкой пехоты ворвался в Сокольниц и отбросил пять русских батальонов, а 48-й полк (Фриана) обратил в бегство еще 4700 русских. Впрочем, к 9:30 русские, предприняв общую атаку, взяли укрепленную деревню, и одиннадцать из двенадцати находившихся там французских старших офицеров погибли или были ранены.

Как уже бывало, вмешательство свежих войск переломило ход сражения и оправдало привычку Наполеона заботиться о своих резервах. К 10:30 Даву с 10 000 солдат, постепенно вводя в бой пехоту и артиллерию и придерживая кавалерию, связал около 36 000 солдат неприятеля. Маршал выиграл для Наполеона время, абсолютно необходимое, чтобы завладеть центром. В дальнейшем это позволило императору достичь на этом участке перевеса, сосредоточив 35 000 солдат против 17 000 австрийцев и русских на важнейшем участке – Праценских высотах.

В 9 часов Наполеон на Цуране нетерпеливо ждал, пока две из четырех вражеских колонн покинут Праценские высоты. «Сколько времени потребуется вашим войскам, чтобы занять плато? – спросил он Сульта, и тот ответил, что двадцати минут достаточно. – Очень хорошо. Подождем еще четверть часа». Когда пришло время, Наполеон сказал: «Закончим эту войну молниеносным ударом!»{1457} Наступление начала дивизия Сент-Илера, укрытая складками местности и остатками тумана в долине, по которой протекал ручей Гольдбах. К 10 часам поднялось солнце, испарившее туман. Так «солнце Аустерлица» стало символом гения и удачи Наполеона. Сульт выступил перед Десятым полком легкой пехоты с речью, распорядился выдать солдатам тройную норму коньяка и отправил их вверх по склону. Французы наступали в смешанном порядке (линия плюс колонна), с цепью застрельщиков впереди, и те наткнулись на четвертую русскую колонну, спускавшуюся с Праценских высот. Заметив опасность, Кутузов заполнил дистанции между русскими колоннами австрийцами Иоганна Карла фон Коловрат-Краковского. В последовавшей яростной схватке почти не брали пленных, и очень мало раненых осталось в живых.

Сент-Илер в тяжелом бою занял деревню Працен и большую часть высокого плато. Здесь оказался очень кстати совет полковника Пьера-Шарля Пузе: провести еще одну атаку в крайне неблагоприятных условиях, чтобы неприятель не догадался о немногочисленности французов. Таким образом, солдаты, возвращаясь, смогли подобрать оружие, брошенное ими при отступлении. К 11:30 Сент-Илер достиг плато, и Сульт, заполучив подкрепление, бросил в бой гораздо больше солдат, чем русские. Вновь отличился 57-й полк линейной пехоты (Les Terribles).

Кутузову оставалось лишь в унынии наблюдать, как 24 000 французов атакуют на высотах 12 000 союзнических солдат. Он развернул последнюю из следовавших на юг колонн, но было уже поздно. Наполеон, принимавший одного за другим адъютантов, видел с Цурана плотные колонны, идущие на Праценские высоты, и в 11:30 отдал Бернадоту приказ наступать. Бернадот попросил дать ему и кавалерию, но получил резкий ответ: «У меня нет лишней». На поле боя вряд ли стоит ожидать учтивости, к тому же Наполеон был прав, но если при дворе Наполеона имелась противоположность фаворита, то эту роль играл Бернадот. В 11 часов дивизия Вандама, с восторгом наступавшая под марш сводного оркестра, который, по воспоминанию Куанье, был способен «поднять и паралитика», захватила ставку царя Александра – холм Старе-Винограды на Праценских высотах. Великий князь Константин бросил против Вандама 30 000 гвардейцев, в том числе кавалеристов, и ряды французов дрогнули. Русские гвардейские кирасиры обрушились на Четвертый линейный полк майора Огюста-Жюльена Бигарре, полковником которого числился Жозеф Бонапарт. Французы