Распутье - Иван Ульянович Басаргин

такие острые зубы притупились и подгнили: сверху их притупил империализм Согласия, снизу их испортил червь разрухи и растущей революции.

Но чем больше военные успехи начинают переходить на сторону хищников Согласия, тем наглее становятся они по отношению к Социалистической Республике. Немецкий империализм попал уже одной лапой в капкан Западного фронта, другой – в капкан украинского восстания и австрийской революции. Его силы чрезвычайно связаны. Не так связаны они у империализма Стран согласия, у которого есть сейчас еще не пущенные в ход резервы: военные силы японского царя.

Хищники немецкого капитализма притворяются теперь ягнятами: им нужны с нами сейчас “мирные экономические отношения”. Они не могут, им невыгоден сейчас, в данную минуту, еще один фронт на Востоке. Наоборот, англо-французские биржевики прямо заинтересованы в создании этого фронта. Но какого?

Было бы крупной ошибкой думать, что они – сторонники революционной войны против империализма, хотя бы и германского. Нет, они – сторонники империалистской войны. Конечно, если бы раньше Советская Россия воевала бы с немцами, это шло бы отчасти и на пользу англо-французов. Но сейчас империалисты Согласия настолько усилились, что они хотят иметь свой собственный империалистский фронт на Востоке. Им нужны не войска, которые защищали бы советскую власть, диктатуру рабочих и беднейших крестьян против германских империалистов, войска, которые могли бы при случае отбить и атаки англо-французского империализма, погладив к тому же против шерсти нашу отечественную буржуазию».

Гада, держа в руке газету и глядя на Устина, излагал свои размышления по поводу статьи, периодически зачитывая выдержки из нее.

– А далее, господин Бережнов, – «Правда» пишет, что Страны согласия в то же время ищут надежные силы, которые открыли бы фронт на Востоке. Теми силами являемся мы – чехословаки и японцы. Высадка в Мурмане англичан – это уже сила. Потом Страны согласия высадятся в Баку. Таким образом, как сами о себе говорят большевики, они окажутся в крепких тисках. Если германцы попали в два капкана, то большевики попадут в тиски, – разглагольствовал Гада, размахивая газетой. – Но, Бережнов, ты пойми меня правильно, надо иметь большую силу, уверенность в себе, чтобы признаться в своих ошибках и просчетах. И это могут делать только большевики. А значит, они сильны, черт их дери! Знай я их силу раньше, то без слов бы перешел на их сторону. Мы – корпус международного капитала! Ха-ха! Знали бы наши командиры, что скоро от этого корпуса и лоскутов не останется. Наши солдаты большевизируются, и всё потому, Бережнов, что мы дико и зря многих расстреливаем. Я тебе уже приводил пример, когда против нас встанет стар и мал. Слушай дальше: «Если чехо-словацким батальонам, уже имеющим за собой тыл Западной Сибири, удастся продвинуться дальше на Запад, соединившись с англичанами, тогда и для немецкого империализма возникнет необходимость двинуть свои войска во чтобы то ни стало через Россию.

При таком положении дел немецкие империалисты будут, быть может, предлагать нам военный союз и «поддерживать» нас. Но мы знаем, что империалисты могут «поддерживать» нас только так, как веревка «поддерживает» повешенного. Подобно тому, как мы отказывались всегда от блока с англо-французским империализмом, мы отказываемся от блока с империализмом германской марки. Нам придется воевать тогда по-настоящему на два фронта, и мы будем раздавлены между двух жерновов.

Советская Россия превратится в таком случае в арену борьбы между двумя крупными врагами. Свалка их будет разыгрываться на прежней нашей территории. А это означает для нас самое худшее положение, какое только можно вообразить».

Черт знает что! Да в их положении любой блок выгоден! Не хотят. Я их начинаю любить. А потом, эта смелость: тайны свои делят с врагами. Свалка, Бережнов, будет невообразимой. Правы большевики, что вначале надо раздавить нас, а уж потом браться за других. Знаешь, почему надо вначале раздавить нас? Нет? Плохой ты ученик. Если они этого не сделают, им не будет открыт путь в Сибирь, отступать будет некуда. Они могут запросто сдать Москву, как это сделал Кутузов, а из Сибири добивать врагов своих.

– Москва падет – власть сменится.

– Чепуха это, Бережнов. Большевики будут вести с нами борьбу до последнего. Ты и без того видишь, сколько мы ни рвем, ни бьем, а большевиков делается всё больше и больше. Как в греческом мифе: надо оторвать Антея от земли. Но как? Выходит, мы его не отрываем, а наоборот, питаем землей. Скоро мы, Бережнов, будем сматывать удочки. Но куда ты побежишь?

– Никуда! Из России никуда! Тоже буду биться до последнего патрона, а там – что будет. Вообще-то, вы мне непонятны, господин полковник.

– Я уже тебе говорил, что авантюристы сами себе едва ли понятны. Я чех, а ты русский, но охрану своего штаба я доверил тебе с твоими орлами, потому что вам отступать некуда, а нашим есть куда. Но мы пойдем дальше. Мы взяли Иркутск, брали с тобой Самару, чтобы уничтожить Советы. Ты там обратил внимание на полудурков-правителей, которые выдают себя с головой. Пишут: «Советская власть свергнута, большевизм потерпел полное поражение на всей территории, подчиненной ныне Комитету членов Всероссийского Учредительного Собрания, но, несмотря на это, есть еще немало лиц, мечтающих о возвращении советской власти.

Лица эти вместе с отбросами населения усиленно возбуждают рабочих и крестьян против новой власти, пользуясь их недостаточной сознательностью и организованностью. Они внушают им, что рабочие вновь будут во власти капитала, а крестьяне будут лишены земли и подчинены помещикам». Вот так-то, адъютант Бережнов! А ведь правильно делают те «отбросы», что внушают правду рабочим и мужикам. Дай власть, и снова будет монархия, если не хуже. Наши и ваши секут мужиков, что забрали у помещиков земли, вешают протестующих рабочих. А вот, читай постановление о земле, где четко сказано, что моя земля есть моя, а не мужицкая. А что дали рабочим? «…Рабочий контроль, введенный комиссарской властью, отменен, и право рабочих организаций налагать запрещения на вывоз из фабрик тех или других фабрикатов также отменено…» и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь. Владелец фабрики снова вступает в свои права… Ну и ладно, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, так ваши говорят.

– Да, но эта-то потеха нам дорого обходится. Что же дальше?

В Самару после взятия Сызрани 10 августа 1918 года прибыл военный французский агент при Чешском Национальном Совете, комендант Альфонс Гине. Полковник Гада и его адъютант Бережнов были приглашены на собрание военных руководителей. Здесь был предложен план дальнейших действий. Гине заявил:

– Главная задача – это удержать Волжский фронт до той