Враг Божий - Бернард Корнуэлл

Я не выдержал. Может быть, в тот миг меня коснулась душа дочери; почти не размышляя, я шагнул вперед и расстегнул пояс. Снял ножны, отбросил их вместе с мечом и сложил кожаный ремень пополам. Король что-то бормотал, заикаясь, но никто меня не остановил.

Я встал перед Мордредом и хлестнул его по лицу сложенным вдвое ремнем.

– Это, – сказал я, – не за те удары, что ты мне нанес, а за мою дочь, а это... – я ударил его снова, еще сильнее, – за то, что не сдержал клятву беречь королевство.

Воины одобрительно закричали. У Мордреда дрожала нижняя губа, как когда я бил его в детстве. На щеках багровели полосы от удара, из ссадины под глазом показалась кровь. Он тронул ее пальцем, потом плюнул мне в лицо не-дожеванным мясом и хлебом.

– За это ты умрешь, – процедил Мордред, потом, распаляясь все больше, попытался дать мне пощечину. – Как мог я защищать королевство! – закричал он. – Тебя не было! Артура не было!

Он снова занес руку, но я перехватил ее и поднял ремень для третьего удара.

Артур оттащил меня прочь. Мордред бежал сзади, молотя меня кулаками, но тут черный посох с силой обрушился на его руку. Король в ярости обернулся.

Над ним возвышался Мерлин.

– Ударь меня, Мордред, – тихо проговорил друид, – чтобы я превратил тебя в жабу и скормил змеям Аннуина.

Мордред молча смотрел на друида. Он попытался оттолкнуть посох, но Мерлин, продолжая давить, заставил его вернуться в кресло.

– Скажи мне, Мордред, – обратился к нему Мерлин, – зачем ты отправил Артура и Дерфеля так далеко?

Мордред затряс головой. Его пугал этот новый, статный и словно подросший Мерлин. Король привык видеть друида ветхим стариком, дремлющим на солнце в Линдинисском саду. Окрепший Мерлин с косицами и лентами в бороде внушал ему ужас.

Мерлин грохнул посохом об стол.

– Зачем? – тихо повторил он, когда отзвучало эхо удара.

– Привезти Лигессака, – прошептал Мордред.

– Мерзкий лгунишка! – сказал Мерлин. – Привезти Лигессака мог бы ребенок. Зачем ты отправил Дерфеля и Артура?

Мордред только тряс головой.

Мерлин вздохнул.

– Давненько, юный Мордред, я не колдовал всерьез и многое подзабыл, но думаю, что с помощью Нимуэ смогу превратить твою мочу в черный гной, который будет жалить, словно осы, всякий раз, как ты пойдешь до ветра. Могу створожить твои куриные мозги, могу сделать так, чтобы твое мужество, – посох внезапно задрожал на уровне Мордредова паха, – сжалось до размеров сушеного боба. Все это я могу и сделаю, если ты не скажешь правду. – Друид улыбнулся, и в улыбке этой было больше угрозы, чем в указующем жезле. – Скажи, мой мальчик, зачем ты отправил Артура с Дерфелем в поселок Кадока?

У Мордреда дрожала нижняя губа.

– Мне Сэнсам сказал.

– Мышиный король! – в притворном удивлении вскричал Мерлин. Он снова улыбнулся, во всяком случае, обнажил зубы. – У меня есть еще вопрос, Мордред, и если ты не ответишь правдиво, то будешь испражняться жабами и слизью, в животе у тебя поселятся черви, и желчь их подступит к твоему горлу. Я нашлю на тебя колотун, и будешь ты до конца своих дней трястись в трясучке, ходить под себя жабами и рыгать желчью. Я, – он помолчал и понизил голос, – сделаю тебя еще страшнее, чем сделала мать. Итак, скажи, Мордред, что пообещал тебе Сэнсам, если ты отошлешь Артура с Дерфелем?

Мордред в ужасе смотрел на друида.

Мерлин ждал. Когда ответа так и не последовало, он воздел посох к потолку.

– Именем Бела, – звучно начал друид, – и Каллика, пастуха его жаб, именем Суккелоса, и Горфаеля, смотрителя его червей...

– Что их убьют! – в отчаянии выкрикнул Мордред.

Посох опустился и теперь снова указывал на него.

– Значит, это он тебе обещал, мой дорогой мальчик? – спросил Мерлин.

Мордред заерзал в кресле, но от посоха было не укрыться. Король сглотнул и огляделся по сторонам, однако никто не пришел ему на помощь.

– Да, что их убьют христиане, – признал Мордред.

– И зачем тебе это понадобилось? – спросил Мерлин.

Мордред колебался, но друид снова поднял посох, и юнец выпалил:

– Потому что, пока он жив, я не король!

– Ты думал, что со смертью Артура сможешь вести себя, как заблагорассудится?

– Да!

– И поверил, что Сэнсам тебе друг?

– Да!

– И тебе в голову не пришло, что Сэнсам может желать твоей смерти? – Мерлин покачал головой. – Вот глупый мальчишка. Разве ты не знаешь, что христиане все делают неправильно? Самого первого из них распяли на кресте. Где уж ждать помощи от бога, который сам себе не помог? Спасибо за беседу, Мордред. – Старик улыбнулся, пожал плечами и зашагал прочь. Проходя мимо Артура, он обронил: – Я всего лишь пытаюсь помочь.

Мордреда трясло так, будто Мерлин и впрямь наложил на него проклятие. Он вцепился в подлокотники кресла, глаза от пережитого унижения наполнились слезами. Пытаясь собрать остатки растоптанной гордости, король потребовал, чтобы Артур взял меня под стражу.

– Не дури! – с досадой обернулся к нему Артур. – Думаешь, без Дерфелевых людей мы сможем вернуть тебе трон?

Мордред не ответил, и его упрямое молчание вызвало у Артура приступ ярости наподобие той, что заставила меня отхлестать короля по щекам.

– Вот без тебя можно обойтись! – рявкнул он. – Будешь сидеть здесь, под стражей!

Мордред раскрыл рот; слезы покатились по его щекам, мешаясь со струйкой крови.

– Не в качестве пленника, о король, – устало объяснил Артур, – но чтобы уберечь твою жизнь от сотен разгневанных людей, которые с большой охотой бы ее отняли.

– А что ты будешь делать? – жалобно прохныкал Мордред.

– Как я уже сказал, – с горечью произнес Артур, – буду думать.

* * *

Планы Ланселота вырисовывались все четче. Сэнсам подготовил убийство Артура, Ланселот отправил людей, чтобы убить Мордреда, и выступил вместе с войском в убеждении, что все преграды устранены, распаленные сэнсамовыми миссионерами христиане перебьют оставшихся врагов, а Кердик отвлечет на себя армию Саграмора.

Однако Артур уцелел, и Мордред тоже. Артур вынужден был держать клятву, а следовательно, нам предстояло воевать. Неважно, что начать войну значило отдать саксам долину Северна. Мы были связаны клятвой.

Мэуриг отказался выставить копейщиков против Ланселота – они-де нужны ему для охраны границ от возможных нападений Кердика или Эллы. Все уговоры были тщетны. Он, правда, согласился оставить своих людей в Глевуме, чтобы тамошний гарнизон смог присоединиться к войску Артура, но больше ни в чем не уступил.