Неучтённый фактор - Олег Георгиевич Маркеев

его в свечку. Напарник, налетев на «кремлёвца» сзади, подсечкой сбил его с ног. В это время его партнёр, обработав мяч двумя касаниями, развернулся и прицельным ударом выстрелил в лежащего «кремлёвца». Парень успел вскинуть локти. Но жестокий удар легко пробил блок.

«Кремлёвца», сжавшегося в комок, прокрутило по полу. Мяч отразился от него прямо на грудь «набатовцу». Он, замедленно, с форсом, влепил добивающий удар в изогнутую спину противника. Гукнуло так, словно мяч врезал в пустую бочку. Крик «кремлёвца» заглушил победный рёв.

Под оглушительный топот и рёв парень попытался встать. Ноги после удара по позвоночнику, судя по всему, его не слушались. Опёрся о перебитые руки. Они разъехались, и он ткнулся лицом в бетон. Плечи парня задрожали от сдавленных рыданий.

Из динамиков выплеснулась песня победы. Слова гимна «ногамяча» орали все, хором:

«Какая бо-о-ль, какая бо-о-ль! А-аргентинаямайка, пять-ноль!!»

Уцелевших и победивших «набатовцев» качали на руках. На поле танцевали девки и бойцы вперемежку. Топики заменили чепчики пушкинских барышень, порхали в воздухе над бритыми головами спецназа.

Начальство приветствовало победителей стоя. Ладошек, подошв и глоток не жалели.

Филатов дёрнул за рукав Татищева. Кивнул на дверь — «пойдём!»

* * *

Оперативная обстановка

Вне очереди

Секретно

По информации Службы дальнего обнаружения /СДО/ самолёт типа «Гольфстрим», бортовой 18001, изменил маршрут и запросил посадку в ап г. Цюриха.

Контрольное время посадки — 17 час. 10 мин. /в.м./.

Подпись: Становой Л. Р.

* * *

Вне очереди

Сов. секретно

Москва. Центр.

ШИФРОГРАММА

В ответ на Ваше распоряжение от 13.10 с.г. сообщаю:

— местонахождение объектов «Барсук», «Бригадир» и «Зонт» установлено;

— вилла, принадлежащая «фирме», где в настоящий момент находятся объекты, взята под наблюдение;

— объект «Барсук» срочно выехал по направлению к аэропорту, наружное наблюдение за ним проводится;

— объект «Белка» в городе отсутствует, по имеющейся информации, «Белка» в настоящее время находится в Риме; По данным наблюдения, на вилле принимаются повышенные меры безопасности, в результате чего практически исключена возможность слухового контроля с использованием тех. средств.

Дальнейшее продолжение наружного наблюдения за виллой может привести к раскрытию нашего оперативного интереса.

Жду Ваших дальнейших указаний.

Подпись: Логинов К. С.

* * *

Вне очереди

Сов. секретно

т. Логинову К. С.

ШИФРОГРАММА

Всеми силами обеспечить контроль прибытия в ап самолёта типа «Гольфстрим», бортовой 18001. Зафиксировать контакт объекта «Гонец» и «Барсука».

В случае их выдвижения на виллу, после фиксации встречи «Гонец» с остальными объектами нашего интереса наружное наблюдение разрешаю снять.

Всем сотрудникам резидентуры находиться в повышенной готовности и ждать дальнейших указаний.

Подпись: Филатов И. Л.

* * *

Преторианцы

Филатов увёл Татищева в глухой тупичок в конце коридора. Прослушки здесь не было и не могло быть, голый монолитный бетон. После оглушительного бедлама спортзала тишина в коридоре показалась особенно гулкой, осязаемой, как сырость, сквозящая от стен.

— Не жалеешь, что приехал? — спросил Филатов.

Краска возбуждения ещё не схлынула с лица Татищева, но он зачем-то напустил на себя солидный вид.

— Делать вам нечего. Устроили себе забаву. Парней не жалко? Такой человеческий материал по чем зря изводите, — проворчал он.

Филатов хотел уже было отпустить шуточку по поводу некоторых странностей генерального прокурора, ненароком засветившихся в этой фразе, но решил оставить на потом.

— За мужиков не переживай, завтра, как огурчики будут, помяни моё слово. Я тебе этот кордебалет показал, чтобы ты увидел, что за контингент у меня служит. Монстры, а не люди!

— Что да, то да… У меня мало времени, Коля. Совещание. — Татищев загнул кисть и потюкал толстым пальцем по «Роллексу». — В Москву надо возвращаться.

— У всех совещание. Все сегодня шушукаются по углам, только успевай сечь, — как о чём-то своём мимоходом бросил Филатов. — Ты мне лучше скажи, Татищев, ты жить хочешь?

— И для этого ты меня сюда вытащил?

— Для государственной безопасности небезынтересно, не страдает ли генеральный прокурор суицидальным синдромом, — осклабился Филатов.

— Да пошёл ты! Я думал, что-то серьёзное. Опять с утра набухались всей артелью?! — Татищев презрительно выгнул губы. Сам много пить не умел, за что и не прижился в компании ближайших сотрудников Первого. — Хорошо вам тут, в Горках. Обстановка, так сказать, способствует. Зарылись под землю, в Кремль только по особому случаю приезжаете. Что не квасить?

Татищев похлопал по бетонной стене.

— Не бухти! — осадил его Филатов. — Про Карнаухова слышал?

— А мне что? Из-под меня следствие по этим статьям убрали. Или забыл?

— Помню. Так ты у нас жить любишь, да?

— Уже сказал — да!

— Не бухти! — Филатов поймал его за пуговицу прокурорского кителя. — И про приговоры по «Особому периоду» думать не хочется? И про специальные прокурорские команды?

— Ты к чему это?

— К тому, Татищев, что отработал ты своё. Вот-вот Первый подмахнёт указ. Хана наступает «Особому периоду». Толку от него, как от сухого закона, светлая ему память. А вылез ты как раз на «особняке». Вот и думай, если жить любишь. На кого-то сейчас всё списать придётся.

— Один я что ли? — побелел лицом Татищев.

— А другие, что, жить не хотят? Они же исполнители мелкие, такие всем нужны. Твоей кровью всё и смоют. Чистенькими останутся, дальше новую задницу лизать начнут.

— От куда ветер дует? Сам, поди, указ накатал?

— Что я, с дуба рухнул? Для меня это, как самому себе серпом по яйцам. Нет, у меня ещё головка не бо-бо. Старостин мутит.

— Не блефуешь?

— Подумай сам, зачем?

— Что же нам делать? — сознательно подставился Татищев.

— Вот это ты хорошо сказал — «нам». То