Эпитафия. Иначе не выжить - Анатолий Ковалев

Тишина и свежесть настолько переполняли его измученную душу, что Федор подумал: «В такое утро мне не может не повезти».

Ночь он провел в обдумывании последних деталей ближайшего будущего.

Оно по-прежнему рисовалось ему в радужных красках, несмотря на неимоверные трудности, ожидавшие их с Настей. А будущего без Насти он уже не представлял.

Минувшей ночью все переигралось. Они не поедут ни к ней, ни к нему. Ее разыскивает милиция и наверняка ведет наблюдение за домом на проспекте Мира. В доме Федора может устроить облаву Пит. Они поедут по Колымскому тракту, никуда не сворачивая, пока не окажутся загородом. Там придется немного поплутать. Он повезет Настю в маленький районный центр, где живут его родственники. Много родственников. Он сам из тех мест. Это, конечно, тоже большой риск, ведь в маленьком городке они будут у всех на виду. Но долго они там не задержатся, может, только до конца лета, потом что-нибудь придумают. Денег, заработанных на последней изумрудной ходке, им на первое время хватит. А потом она позвонит своему опекуну, чтобы тот снова сдавал квартиру и причитающуюся ей часть денег перечислял на Настин счет в банке. Правда, счета пока никакого нет, но со временем они его откроют. Главное – уйти от преследования, скрыться, затаиться.

Большая стрелка часов неумолимо двигалась к цели. В окрестном пейзаже ничего не изменилось, если не считать не на шутку раскаркавшихся ворон над корпусом завода. Может, какой-нибудь кустарь-одиночка наведался туда по старой памяти, как в скобяную лавку. Да только там наверняка уже все разворовано. Или бомж, нашедший здесь пристанище, раскрыл ясны очи и принялся делать зарядку, вот вороны и ошалели, не ожидая от бомжа такой прыти. Да и кто вообще разберет этих дурных птиц? Захотелось покаркать, вот и раскаркались! Вороны никак не могли уняться, но Федору надоело строить домыслы насчет их безобразного поведения – нарушили такую вселенскую благодать!

Вдали на горизонте появилась белая машина. Он сразу узнал «Волгу»

Пита. Сердце забилось чаще. Федор бросился к «опелю». Быстрым движением руки открыл бардачок. Достал видеокассету. Прижал ее к груди.

– Какая ты молодец! Какая умничка, что сохранила эту реликвию! – шептал он, будто Настя могла его слышать.

Ему казалось, что «Волга» едет очень медленно. Секунды равнялись часам. Он оглянулся, еще раз обшарил взглядом свою территорию: заросли кустарника, беседку, «чертово колесо». Никакого движения, все тихо, все в порядке, осталось совсем немного.

«Волга» остановилась возле моста. Федор с удовлетворением отметил, что Настя жива и невредима, сидит на заднем сиденье между двумя амбалами. Первым из машины вышел Криворотый и крикнул Федору:

– Покажи!

Федор поднял кассету над головой.

– Как договорились! – предупредил Пит. – Без глупостей!

Они договорились, что босс лично, без охраны переведет Настю через мост и только тогда получит кассету. Условие не очень выгодное для Пита, но тот его принял. Мост был короткий, всего пять-шесть метров в длину, и все равно не хотелось подставлять спины бравым парням Криворотого. Как только Настя окажется рядом, а Пит повернется и пустится в обратный путь, они сбегут вниз по ступенькам и станут неуязвимы из-за невысокой насыпи, если кому-нибудь взбредет в голову стрелять с того берега.

Амбалы вытащили из машины Настю. Пит со знанием дела снял с нее наручники. Он не очень-то торопился. Перебросился парой слов с парнями. Помахал рукой Федору – сейчас, мол, приду! Внимательно осмотрелся вокруг. «Тоже, видать, боится западни!» – подумал Федор. Его уже пробирала нервная дрожь нетерпения, а тот все почему-то медлил.

Наконец он взял Настю за руку, как маленькую девочку, и направился с ней к мосту. Федор внимательно следил за амбалами. И тот и другой держали правую руку на кобуре, не спуская с него глаз. "Не надо делать лишних движений!

– приказал он себе. – Кто знает, что на уме у этих ребят?"

Они прошли половину пути, и Федор уже мог различать выражения их лиц.

Пит был внешне спокоен и даже весел, но глаза его неустанно шарили за спиной Федора. Настя остановившимся взглядом смотрела вперед, но скорее не на него, а сквозь него.

И вот свершилось! Они подошли вплотную. Пит взял кассету и выпустил Настану руку из своей.

– Ты ничего не перепутал? – недоверчиво спросил он. – А то всучишь мне «Неуловимых мстителей»! Хотя мстители-то уловимы! – скаламбурил он.

– Это то, что вам надо, – дрожа всем телом, заверил его Федор. По телефону он был куда смелее и обращался на «ты».

– Ладно. Обманешь – пожалеешь. Из-под земли достану! – Потом он обратился к Насте:

– Ничего не скажешь на прощание?

– Чтоб ты провалился на обратном пути! таково было ее пожелание.

– Ну, спасибо! Отблагодарила, значит? – рассмеялся Криворотый и, повернувшись к ним спиной, крикнул через плечо:

– Пока, ребятки! Совет вам да любовь! – и быстро зашагал назад.

– Бежим! – дернул ее за руку Федор, и они чуть не кубарем скатились по ступенькам.

До машины оставалось несколько шагов. Они исчезли из поля зрения амбалов Пита.

– Пусти! – вдруг остановилась Настя и выдернула свою руку.

– Ты что, Настя? – он изумленно вытаращил глаза. – Надо скорей уезжать! Они могут нас перехватить! По ту сторону моста хлопнули дверцы и заработал мотор.

– Ты – трус! Мелкий трус! – закричала она. – Почему ты не выстрелил ему в спину? Больше такой возможности не будет никогда!

– Но мы бы погибли!

– Мы и так погибнем!

– Сядь в машину! Прошу тебя! Так опасно стоять! Надо ехать!

«Волга» Пита отъехала от моста.

Федор снова схватил Настю за руку и поволок к машине.

– Пусти! – кричала она. – Пусти! Я не хочу с тобой! Оставь меня в покое! Я тебя ненавижу! Ненавижу! Ты трус! Ты не понял самого главного! Все меня предали! Все! И никто ни черта не понял!

Он уже дотащил ее до машины, осталось только открыть дверцу и запихать ее туда вместе со всеми несправедливыми словами в его адрес.

Он перевел дыхание и спросил:

– Чего я не понял?

– Что иначе…

Она недоговорила. Раздался выстрел.

– Ой, как больно! – прошептала Настя. – Как жжет… – и упала к нему в объятия, уткнувшись подбородком в плечо.

Правая рука Федора почувствовала влажную, липкую ткань.

– Что это?

Он не мог ничего понять. Вокруг не было ни души. Ни в кустах, ни в беседке, ни на «чертовом колесе», ни на старом пешеходному мосту – нигде! Кто же стрелял? И тут он задрал голову выше. Из-за насыпи был виден только третий, последний этаж заводского корпуса. В одном из окон стоял человек. С карниза свисало ружье с оптическим прицелом.