12 новых историй о настоящей любви - Джон Сковрон

ума сойти можно. – Я сделал глубокий вдох. – Тебе попадался кто-нибудь еще, кто знает?

– Неа.

– Есть идеи, почему это происходит?

– Откуда мне знать?

– Не знаю. Не знаю! Прости, я немного не в себе. Я просто так рад, что ты тоже в курсе. Не в смысле рад, что ты тоже застряла во времени, но, черт возьми, я думал, я такой один! Прости. Мне надо пару минут, чтобы успокоиться. – Еще один глубокий вдох. – И чем ты занималась все это время? Помимо бассейна.

– В основном смотрела кино. И училась водить. Я решила, какая разница, если я разобью машину, все равно наутро все починится.

Я никак не мог понять, что она за человек. Конечно, я был в истерическом состоянии, а она совсем наоборот. На удивление спокойна. Как будто она меня ждала.

– И как? – спросил я. – Разбила машину?

– Вообще-то да. И еще наш почтовый ящик сбила. С задним ходом у меня все еще проблемы. Мама ужасно разозлилась, но ночью вселенная перезагрузилась, и она все забыла, так что не страшно. А ты что делал?

– В основном читал.

Я рассказал ей про свой проект в библиотеке. И про идею с лекарством от рака.

– Ух ты, я про это даже не подумала. Видимо, я недостаточно масштабно мыслю.

– Я не очень-то далеко продвинулся.

– И все-таки. Попытка засчитывается.

– Может, надо начать с чего попроще, типа грибка?

– Или конъюнктивита.

– Во-во.

Мы с минуту сидели в молчании. Вот, пожалуйста: мы – последние парень и девушка на земле, а нам не о чем поговорить. Меня все время отвлекали ее длинные ноги в шортах. На руках у нее ногти были не накрашены, а на ногах покрыты черным лаком.

– Значит, ты тут новенькая? – спросил я. – Недавно переехала?

– Пару месяцев назад. Мы живем в новом жилом комплексе на Тидд-Роуд, по ту сторону шоссе. Вообще-то мне не положено сюда ходить, раз это не мой район, но папа все устроил. Слушай, мне надо идти.

Она встала. Я тоже. Это мне еще предстояло узнать о Маргарет: даже при бесконечном запасе времени ей все время надо было куда-то идти.

– Можешь мне дать свой телефон? – попросил я. – В смысле, ты меня, конечно, не знаешь, но мне кажется, нам нужно быть на связи. Может, попытаемся разобраться во всем этом. Возможно, оно само пройдет, а может, и нет.

Она задумалась.

– Хорошо. Диктуй свой номер.

Я продиктовал. Она написала мне сообщение, чтобы у меня сохранился ее номер. В сообщении было написано «Это я».

Пару дней я ничего не писал Маргарет. У меня сложилось впечатление, что она дорожит своим личным пространством и вообще не особо рада перспективе провести вечность с таким безусловно придурковатым типом, как я. Я не из тех неисправимых ботанов, которые презирают сами себя, и вполне комфортно себя чувствую в своем социальном статусе. Но я прекрасно понимаю, что не каждый сочтет меня идеальной компанией для совместного проведения бесконечного количества времени.

Это продолжалось до четырех часов пятого дня П.М. (после Маргарет).

Именно в четыре часа повторяемость всего начала меня раздражать. В библиотеке все тот же старик ковылял к абонементному столу на своих ходунках. Тот же служащий библиотеки прошел мимо меня с той же скрипучей тележкой. Та же женщина с аллергическим насморком, безостановочно чихая, спорила насчет штрафа за не вовремя сданную книгу. Та же четырехлетняя девчонка закатила форменную истерику, после чего ее волоком вытащили из здания.

Проблема была в том, что окружающая действительность начинала казаться все менее реальной: бесконечное повторение будто высасывало ощущение реальности из всего. Все становилось менее значимым. Было прикольно все время делать то, что душе угодно, без всякой ответственности, но дело в том, что люди вокруг начинали казаться не совсем настоящими людьми, с реальными мыслями и чувствами, хотя я и знал, что это не так. Они все больше напоминали живых роботов.

Так что я написал Маргарет. Маргарет не была роботом. Она была настоящей, как и я. Бодрствующий в мире лунатиков.

«Привет! Это Марк. Как дела?»

Прошло минут пять, прежде чем она ответила. К тому моменту я снова взялся за «Ресторан в конце Вселенной» Дугласа Адамса.

«Не жалуюсь».

«А мне становится угрожающе скучно. Ты в бассейне?»

«Я училась водить. Заехала на тротуар. Сбила еще один почтовый ящик».

«Ох. Хорошо, что время сломалось».

«Точно».

Мне показалось, что на этом разговор закруглился, и я не ждал от нее новых сообщений, но минуту спустя на экране замигали три точки, свидетельствующие, что она пишет что-то еще.

«Ты в библиотеке?»

«Ага».

«Я заскочу мин через десять».

Стоит ли говорить, что этот поворот событий превзошел все мои ожидания. Я подождал ее на крыльце. Она приехала на серебристом «Фольксвагене»-универсале с полосой оранжевой краски на пассажирской двери.

Я был так рад, что мне захотелось ее обнять. Меня это снова удивило. Такое облегчение, что не нужно больше притворяться, что я не знаю, что будет дальше, что всего этого не было раньше, что я не пытаюсь всеми силами убедить себя, что что-то в этом мире имеет значение. Возможно, когда влюбляешься, всегда так: обнаруживаешь человека, который понимает то, чего никто больше не понимает: что мир сломан и его никак нельзя починить. Можно перестать притворяться, хотя бы ненадолго. Вы оба можете это признать хотя бы друг перед другом.

А может, это и не всегда так. Не знаю. Со мной такое случалось только однажды. Маргарет вышла из машины и села рядом со мной.

– Привет.

– Привет, – ответил я.

– Ну как, попадались хорошие книги в последнее время?

– Вообще-то да, но об этом потом. Смотри-ка.

Столкновение происходило каждый день, на этом самом месте. Я его видел уже по меньшей мере раз пять. Парень, уставившийся в телефон, идет навстречу другому парню, тоже уткнувшемуся в телефон и с собакой на поводке, маленькой таксой. Поводок запутывается между ног у первого парня, и тот размахивает руками, как мельница, и подпрыгивает на месте, чтобы удержать равновесие, отчего его ноги запутываются еще больше. Собака носится вокруг как бешеная.

Все прошло идеально – как всегда. Маргарет расхохоталась. Тогда я впервые увидел, как она смеется.

– А он когда-нибудь падает?

– Я никогда не видел, чтобы он падал. Однажды я им крикнул: «Берегись, такса!» И он на меня так посмотрел – типа, да ладно, конечно, я видел парня с таксой. Уж конечно, я бы на них не наткнулся! Так что теперь я просто смотрю. К тому же, по-моему, собака от