12 новых историй о настоящей любви - Джон Сковрон

Я это учел. Вот что она нарисовала:

Я долго пялился на рисунок. Выглядел он не очень-то четырехмерным, но, с другой стороны, что я в этом понимаю?

– Как думаешь, – спросил я, – может, вся эта временная петля – дело рук четырехмерных существ, которые могут манипулировать пространством и временем трехмерного мира? Что, если они могут свернуть нашу вселенную в петлю так же легко, как мы сворачиваем бумажку в ленту Мебиуса?

Маргарет сжала губы, восприняв мою идею куда серьезнее, чем она того заслуживала.

– В таком случае я была бы немного разочарована, – наконец сказала она. – Хочется думать, что у них есть дела поинтереснее.

Два дня спустя она написала мне.

«Угол Хестон и Гранд, 7.27.55».

Я пришел туда в 7.20 на следующее утро, захватив с собой кофе. Она уже была на месте.

– Ты рано встала, – заметил я.

– Я вообще не спала. Хотела проверить, не происходит ли чего странного ночью.

– Странного в каком смысле?

– Ну, ты понимаешь. Я хотела не проспать тот момент, когда мир откатывается назад.

Удивительное дело, сам я никогда этого не пробовал. Я всегда в этот момент спал. Наверное, я скорее жаворонок.

– Ну и как?

– Это ужасно странно. Каждый день должен начинаться в точности одинаково, так что, если ты проснулся утром четвертого августа в собственной постели – что, я предполагаю, ты и сделал, если только я тебя не недооцениваю…

– Не недооцениваешь.

– Так вот, если в первый раз ты проснулся в своей постели, то и в остальные разы должно быть то же самое, чтобы день начался точно так же. А это значит, если ты не в постели к полуночи, ты автоматически там оказываешься. Только что я сидела на полу, играя в телефон, а в следующий момент свет погас, и я уже под одеялом. Как будто какая-то невидимая космическая нянька уложила меня в постель.

– И правда, очень странно, – согласился я.

– К тому же в полночь дата в телефоне не меняется.

– Точно.

– Ну, это не так уж и странно.

– Так чего мы ждем?

– Не хочу портить эффект, – сказала она. – Мне кажется, это должно быть частью правил игры. Надо смотреть свежим взглядом.

Перекресток улиц Хестон и Гранд довольно оживленный – во всяком случае, достаточно оживленный, чтобы там поставили светофор. Странно было наблюдать за ним в час пик – все спешат на работу, озабоченные и сосредоточенные, со своими фрапуччино в подставках для стаканчиков. Торопятся делать все то же самое, что делали вчера, и что в полночь сведется на нет. Торопятся зарабатывать деньги, которые они, сами того не сознавая, ночью вернут обратно.

7.26.

– Не знаю, почему я так нервничаю, – сказала Маргарет. – В смысле, оно же все равно должно случиться.

– Оно случится. Что бы это ни было.

– Ладно, жди, пока поток машин не прервется. О, вот оно.

Где-то выше по дороге переключился светофор, и дорога опустела. С боковой улочки свернул одинокий черный «Приус» и остановился на светофоре прямо напротив нас.

– Это оно?

– Ага. Смотри, кто за рулем.

Я прищурился. Водитель показался мне смутно знакомым.

– Погоди. Это не?…

– Почти уверена, что именно он.

– Это же этот, как его, Харви Дент из «Темного рыцаря»!

– Нет, – терпеливо возразила она, – это не Аарон Экхарт.

– Погоди. Сейчас я вспомню, – я пару раз щелкнул пальцами. – Это тот чувак, которому отрубили голову в «Игре престолов»!

– Точно!

Это был Шон Бин. Самый настоящий Шон Бин, актер. Заметив, что его узнали, он улыбнулся своей фирменной кривоватой ухмылкой и помахал нам рукой. Включился зеленый свет, и он поехал дальше.

Мы смотрели ему вслед.

– Странно видеть его с головой на плечах, – сказал я.

– Это да. Ну так что думаешь?

– Мне он больше понравился в роли того чувака, которого стошнило в «Ронине».

– Я имею в виду, что ты об этом думаешь? Достойно карты?

– О, определенно. Давай запишем.

Мы пошли к ней домой, заново нанесли отметки на карту и стали смотреть «Бандитов во времени», которых она так и не видела. Ее родителей дома не было: мама тем утром уехала в командировку, а папа навсегда застрял на йога-курорте.

Но она утомилась, поскольку не спала всю ночь, так что заснула на диване через пять минут после начала фильма – еще до того, как появились гномы. Еще до того, как мальчишка понял, что живет в волшебном мире.

Все это напоминало масштабную охоту за пасхальными яйцами. Следующее тоже нашла Маргарет: маленькая девочка делала мыльные пузыри штукой с двумя палочками и кольцом из лески, и один получился огромным, но, против обыкновения, не лопался. Он был размером почти с нее и полетел над Лексингтон-Грин, колыхаясь, как гигантская прозрачная амеба, двигаясь все дальше и дальше, так что уже невозможно было поверить, что он до сих пор не лопнул. Наконец он пересек тротуар и завершил свою жизнь, натолкнувшись на припаркованную машину.

Я нашел еще одно совершенное мгновенье два дня спустя: одинокое облако почти целую минуту висело над перекрестком Хэнкок и Грин в форме знака вопроса. Абсолютно идеального. Как будто его кто-то напечатал в небе.

Пять дней спустя Маргарет заметила, как на светофоре остановились одна за другой две машины, с номерами 997 ЧУ и ДО 799. На следующий день я нашел в поле за зданием своей начальной школы четырехлистный клевер, но его мы дисквалифицировали: это не совсем мгновенье, так что не считается.

Но в тот же вечер, около восьми часов, я катался на велосипеде по улицам и вдруг увидел одинокую женщину. Лет тридцати, плотного телосложения, одета как секретарша в риелторской конторе. Видимо, ей кто-то написал сообщение, потому что она вдруг остановилась как вкопанная, уставившись в телефон. На одну ужасную секунду она согнулась, усевшись на корточки, и закрыла глаза рукой, будто новость так ее оглушила, что она не могла устоять на ногах.

Но потом она снова выпрямилась, вскинула вверх кулак и побежала прочь, во весь голос распевая песню «Eye of the Tiger». Голос у нее, кстати, был что надо. Я так и не выяснил, что было в том сообщении, но это и не важно.

Это мгновенье было хрупким: в первый раз, когда я показывал его Маргарет, мы в итоге отвлекли женщину, и она даже не заметила сообщение. Во второй раз она его прочла, но, видимо, не захотела петь при нас. В итоге нам пришлось спрятаться за живой изгородью, чтобы Маргарет увидела эту сцену во всей красе.